– Ну так как? Все просчитали?

Я поморгал, возведя очи к небу, и покачал головой: любимая реакция моей матери на очередной мой заскок.

– Послушайте, Моутер, – я вздохнул. – И постарайтесь запомнить, потому что это самая ценная информация, которую вы от меня получите. Возможно, самая важная за всю вашу жизнь. Если вы думаете, что закон на вашей стороне, когда вы пытаетесь добыть информацию, вы ошибаетесь. Если вы думаете, что я или кто-то другой с радостью поделится с вами ценными сведениями и даже чьими-то контактами, во всяком случае, за просто так, вы ошибаетесь. Если вы думаете, что всё и всех вокруг можно купить, вы ошибаетесь. Если вы думаете, что известность – это то, за чем стоит гнаться, вы ошибаетесь. И, наконец, если вы считаете, что ваш подход поможет вам сделать имя – во всяком случае, честное, вы ошибаетесь. Поэтому вот вам бесплатный совет: бросьте это дело и откройте бизнес. Там это всё работает безотказно.

Я не хотел его унижать, но наивность вкупе с наглостью в лице Моутера меня порядком рассердила. Отчасти потому, что я всегда работал сам и редко (практически никогда) контактировал с коллегами из других редакций. У нас были разные цели, разное понимание о том, как и что нужно писать. И, уж конечно, мне бы и в голову не пришло покупать информацию. Когда речь заходит о взятках, я просто зверею.

Моутер поджал губы. Он хотел сказать мне что-то ещё, но я его прервал.

– С неудовольствием поговорил бы с вами ещё, но мне нужно работать, – бросил я ему.

– Вижу, мы не договоримся, Николас,  – всё, этот парень убил последнюю надежду на наши с ним хорошие взаимоотновшения. – Но, надеюсь, мы ещё встретимся. Я бы хотел познакомиться с вами поближе.

– Не могу сказать, что это взаимно.

Моутер опять скорчил недовольное лицо, а я зачем-то протянул ему руку на прощание. Он сделал паузу, прежде чем пожать её.

– До встречи, мистер Мерри.

Он ушёл, оставив меня в недоумении. Не то чтобы я чувствовал себя побеждённым, просто такие люди как Моутер меня нервируют: от этих скользких типов не знаешь, чего ожидать. И что-то мне подсказывало, что Моутер – тот самый кусок мыла, на котором можно легко оступиться в ванной.

Машину Хоука я увидел мельком – она свернула направо на перекрёстке напротив полицейского участка. Чёртов Моутер! Выругавшись как следует, я уселся за руль. Тащиться за ним вслепую я не решился. Если бы Хоук узнал, что я за ним шпионю, со злости бы пристегнул меня наручниками в своей «Хамри» (однажды он это сделал!). Что ж, на этот раз удача попытала меня – отвечу ей тем же чуть позже. Мне пока есть чем заняться. Я с ужасом подумал об огромной записи, которую надо расшифровать и превратить в пристойное и, главное, понятное обывателю интервью. Что ж, Никки, пора подтягивать свои знания по квантовой физике!

Прокрастинация бывает осознанная – это когда ты намеренно тянешь время, оттягивая момент прикосновения к неприятному занятию, и неосознанная, когда тело против твоего желания пытается сделать всё, чтобы не страдать, как ему кажется, ерундой. Может поэтому после закусочной, закинув в себя пару сэндвичей с кофе, я свернул на центральную автостраду. И тут же застрял в пробке.

Зато я знаю, чем займусь в ближайшие полтора часа. В наше время хватаешься за любую возможность хоть на пару минут приостановить бешеный поток событий и просто выдохнуть.

Нервно постукивая пальцами по рулю, я добавил радио.

– …с магией, правда, профессор? А вообще, такое уже случалось? Я имею в виду вспышки и вот эти магнитные штормы.

Голос Гарри атаковал уши картавой дробью.

– Лет… Пятьдесят назад, – раздался вдруг  голос, что бывает у людей, которые, не подозревая, что им за семьдесят, продолжают жить жизнью двадцатилетних. Всем бы такой настрой! Я не переключил только по этой причине.

– Да, примерно в то время. Вы вряд ли помните, вы ещё не родились. И слава богу. Жуткие были штормы!

Неизвестный профессор проговорил это так мечтательно, будто хотел вернуть то прекрасное время, когда мир стоял на грани очередной катастрофы.

– А что тогда происходило? – вклинился в разговор Мик.

– Купол немного ослаб, – отозвался профессор. – Но, друзья мои, я не хочу, чтобы вы думали, что сейчас нам что-то грозит. И тогда не грозило. Случается, что количество квазигравитонов со временем уменьшается.

– Как это?

– Если совсем кратко, то представьте: квазигравитоны, составляющие основу Купола, подвергаются… Ммм… Своего рода обстрелу со стороны крафт-частиц и… Ммм… Исчезают. Так вот, когда квазигравитонов становится меньше, поле немного ослабевает, но электромагнитка никуда не девается, она продолжает удерживать поле, просто Купол слегка оседает.

– Но вероятность того, что поле ослабнет до такой степени, что больше не сможет сдерживать поток частиц, есть? – спросил Мик.

– Друзья мои, скажу вам страшную правду, которую говорю всем своим студентам: всегда везде есть вероятность того, что что-то случится. Но если бы надвигалась катастрофа, мы бы уже давно это поняли. Квазигравитонами Купол насыщается постоянно, так что, скоро, думаю, всё прекратится.

Я задумался. Это было очень похоже на то, что говорил мне Райтмен. Кстати, ведь это он должен был давать интервью Гарри и Мику. Может, дело в погибшей девочке? Если она была студенткой, в вузе наверняка переполох. Надо бы заглянуть туда. Я сделал пометку в дедовской книжке.

– Получается, если квазигравитоны вдруг начали разлетаться в таком количестве, давление маг… То есть крафт-частиц усилилось?

– Сила потока, друзья, это константа.

Я усмехнулся. Вот что бывает, когда хочешь казаться умнее, чем ты есть. Иногда игра в глупца помогает раскрутить собеседника на такие ответы, которые он ни в жизни не произнёс бы, задай ты «правильный» вопрос. То есть с его точки зрения «правильный». Я тоже часто подставлялся, но, в конце концов, понял, что изображать дурачка на публику для репортёра смерти подобно – запомнят не информацию, а то, как ты сел в лужу. Пусть даже по своей воле и ради читателя. Чужие неудачи люди просто обожают – это помогает закрывать глаза на собственные несовершенства… Стоп. Я вдруг нахмурился. Не Райтмен ли говорил, что одна из причин такой погодной аномалии – изменение силы потока? Или кто-то из них ошибся, или Райтмен со Станкевичем живут в разных мирах.

– Тогда почему происходят такие мощные вспышки? – не унимался Гарри.

– Погодные условия, мой дорогой, влияют на стабильность системы. В последнее время, например, мы могли наблюдать солнечную активность. Отмечу, что подобные казусы происходят во время магнитных бурь.

– То есть вы утверждаете, что бояться нечего?

– Абсолютно нечего. Выглядит необычно, но это всего лишь разряды. Если сравнивать с грозовыми тучами, хотя это не совсем корректно, то это… Гм… Разряды типа «облако-облако». Они практически не опасны. Ну, если, конечно, вы не будете стоять где-нибудь на вершине высотки с магнитным штырём в руках. В остальных случаях… Просто возьмите камеру и сделайте пару снимков на память, такое, как вы уже понимаете, бывает раз в пятьдесят лет.

Я вспомнил, что действительно где-то читал об электромагнитном шторме, но тогда всё закончилось парой-тройкой вспышек, происхождение которых так и не смогли установить. Может, и сейчас всё не так страшно?

– Что ж, профессор, спасибо за увлекательную беседу, за то, что нашли время, чтобы приехать к нам! – Радостно сказал Гарри, завершая эфир. – Что ж, друзья, с нами был профессор нашего любимого Уэйстбриджского университета, ведущий преподаватель факультета общей физики, преподаватель теории поля, Михал Станкевич! Мы благодарим вас и…

Гарри хотел сказать что-то ещё, но вдруг это случилось.