Надеюсь, скоро приедет Хоук и прольет свет на всю эту чертовщину. А если нет? От этой мысли мне стало не по себе. Вдруг кто-то знатно подставил Ника Мерри? За свою карьеру я переходил дорогу многим. В основном это были ребята, которых я лишил возможности заполнять свои счета деньгами добросовестных налогоплательщиков. Так может, это отголоски предыдущих моих побед?

Я-таки сел на железную койку, подогнув ногу так, чтобы опустить зад на кроссовок, а не на холодный металл, разместился подальше от пирушки членистоногих, и начал прокручивать в голове всё, что происходило за последние дни. Но ничего, что могло бы повлечь такие последствия, толком не вспомнил. Разве что, я сильно оскорбил своим бормотанием кого-то из тех снобов в театре. Холод в камере пробирал до костей (не хватало ещё подхватить простуду), в голове гудело, а глаза болели от освещения. Я закрыл их на одну только минутку, чтобы не видеть этого противного тусклого света.

Она смотрела на меня и улыбалась. Так обычно улыбаются люди, которые знают чуть больше, чем говорят, и всеми силами хотят это показать. Признаю, это действительно работает, недаром говорят, что в женщине должна быть загадка. Впрочем, любая женщина – одна большая шарада. С ней счастлив тот, кто согласен ломать голову до конца. И не надейтесь: даже к концу жизни у вас получится сложить этот ребус только наполовину (при хорошем раскладе), но в этом и прелесть.

А она тоже была прелестной. Глаза большие – жаль, в темноте не понять, какого цвета – смотрят задумчиво и пронизывающе. Да от такого взгляда у любого крышу снесёт!

«Ник. Ник Мерри».

Я улыбнулся. Мы встречались всего один раз, но этого хватило, чтобы понять: передо мной необыкновенный человек.

«Ник Мерри», – повторила она, одаривая меня взглядом, от которого мужчины готовы падать на колени.

Я снова улыбнулся. Она склонила голову набок.

«Осторожнее, Ник Мерри».

Из носа пошла кровь. Она упала на каменные плиты. Я заметался по комнате: я должен что-то сделать!

– Ник! – крикнул другой голос, сопровождая восклицание ударом.

Я обернулся, потирая плечо, и увидел Хитер. Она смотрела на меня хмуро и строго.

– Хитер, детка, нужна помощь!

– Ник, вставай! – крикнула она.

Я вздрогнул, потому что обычно Хитер Хейзерфилд не говорит голосом Дастина Хоука.

– Какого?..

Дурацкий сон. Я протёр лицо руками и окончательно проснулся. Всё то же мерзкое освещение, всё тот же собачий холод, те же тараканы на полу. И Дастин Хоук, склонившийся надо мной. Я уснул, привалившись к грязной стене. Щёки замёрзли, всё остальное – тоже. Из носа текла вода. Нога затекла.

– Доброе утро, – бросил мне мой лучший друг. – Ещё раз назовёшь меня деткой, получишь в нос. Поднимайся.

– Долго ты, – буркнул я, вытирая лицо рукавом. – Надеюсь, ожидание того стоило. Какого чёрта я тут делаю?

– Решили с приятелями подбить твои прошлые грешки, – съязвил он. – Пойдём.

Я с удовольствием выскочил из клетки.

Когда мы вышли в обычный коридор, меня обдало жаром. Так бывает, когда попадаешь в тёплое помещение с улицы, где на ветру замерзают даже мысли. Наверно, я слишком громко вздохнул. Дастин оглянулся.

– Сейчас, потерпи ещё немного, – сказал он странным серьёзным голосом. Ого, а где же его хвалёный сарказм? – Давно они тебя притащили?

– Да я сам пришёл, – невозмутимо ответил я. – Сделал, так сказать, одолжение. А который час?

– Начало пятого.

Я выругался. Опять меня подняли с петухами. Уже позволили бы выспаться!

Мы шли по коридорам, которых я раньше не видел. В таких глубинах полицейского участка я ещё не бывал. Дастин свернул к одной из дверей. Прежде чем войти, он остановил меня, окинулсвоим фирменным угрожающим взглядом и сказал:

– Шуточки свои засунь куда подальше и притворись адекватным, не то вернёшься в камеру. В лучшем случае. Это не угроза, а предостережение.

Я кивнул. Что-то мне подсказывало, что дело принимало серьёзный оборот.

Я вошёл в комнату вслед за Дастином. Внутри стояли стол с лампой, за ним по разные стороны – два стула. Ничего лишнего, ничего из того, что могло отвлечь от воспоминаний о совершенной ошибке и искреннего раскаяния. Не было даже окон. Что ж, в комнате для допроса я уже бывал, правда, только с рабочими визитами.

– Даст, я не знаю, что говорить, – предупредил я. – Я действительно не понимаю, что происходит. Ты ведь знаешь, что я ничего никогда…

– Знаю, и сейчас попробую убедить в этом того, кто дал согласие на твой арест, – сказал он. – Сядь.

Я опустился на один из стульев, и в этот момент в кабинет вошёл человек, которого мне хотелось видеть меньше всего. Это был шеф Дастина. Я не помнил, как звали эту гору мышц, увенчанную недозрелой дыней с чёрным конским хвостом и шестью серьгами в ухе, но выглядел он жутковато.

– Добрый веч… Утро? – машинально ляпнул я.

Он окинул меня странным взглядом, потом переключился на Дастина. Ветер точил скалы в крошку, реки меняли русла, истощённые леса вырастали вновь. А пауза всё длилась.

Приговор прогремел, как глас небесный.

– Это репортёр.

– Да вы профи.

– Заткнись, Ник. Я говорил про него, Игорь. Сотрудник «Гард Ньюс». Приходил ко мне вчера днём.

Дастин был какой-то бледный, мне тоже стало не по себе.

– В списках посетителей его нет, – сказал крутой парень. А я тут же подумал про Гриша и Еву. Меньше всего я хотел бы, чтобы из-за меня у них были неприятности.

Дастин кивнул.

– Моя ошибка.

– Нет, погодите…

– Мерри, закрой рот, – сказал Дастин таким голосом, что мне опять стало холодно. Он умел быть жутким, не повышая тон. – Ты сейчас не в том положении, чтобы спорить.

Он снова обратился к шефу.

– Я даю ему сводки для статей. Он обычно надолго не задерживается, поэтому…

– Это полицейский участок, а не место встреч, Хоук, – ответил его шеф примерно с такой же интонацией. Дастин кивнул.

– Ну-с, – он обошёл стол и сел напротив меня. Стул под этим самоходным гардеробом неформала жалобно попросил пощады. – Игорь Зданевич, капитан Центрального отделения полиции Уэйстбриджа.

– Вы из Сибири?

Игорь посмотрел на меня волком. Я вжал голову в плечи.

– Простите, я просто мечтаю там побывать, – попытался оправдаться я. – Ник Мерри, репортёр «ГардНьюс». Родился в Уэйстбридже. Холост.

Я хотел назвать возраст, но упёрся взглядом в лицо Игоря. Оно не выражало ничего (интересно, этот парень смог бы зарабатывать на покере?), он просто буравил меня взглядом.

– Вы понимаете, что каждое ваше слово может оказаться решающим? – спросил Игорь снова. Тихо, без угроз, но этих интонаций мороз бежал по коже.

Я кивнул.

– Тогда говорите по существу.

– Спрашивайте, – я пожал плечами. – Мне скрывать нечего.

– Вчера вы приходили в участок?

Я кивнул.

– Где вы были?

Я повторил весь свой маршрут начиная с самого утра, минуя, правда, задушевную беседу с Евой. Игорь задавал уточняющие вопросы, но и этот экзамен я выдержал.

– Потом я вышел и поехал в редакцию. Застрял в пробке, а потом у погоды случился припадок.

– Во сколько вы вернулись в редакцию?

Я попытался вспомнить и назвал приблизительное время.

– Раньше, – констатировал Дастин у меня из-за спины. Я сначала удивился, думая, что он спорит со мной, но вовремя догадался, что речь шла о каком-то событии.

– Но почти сразу после его ухода, – отозвался Игорь.

– Да что происходит? – не выдержал я. – Мне так и не сказали, в чём меня вообще обвиняют. Точнее, сказали, но это какой-то бред…

Игорь поднял бровь.

– Вам не зачитали права?

– Пинок под рёбра в счёт? Этот ваш Милош – чудесный парень.

Дастин и Игорь переглянулись.

– Это не он, – сказал Хоук. В его голосе не было никаких эмоций. Это настораживало.