Я достала два гигантских стакана с кофе, который пах просто умопомрачительно, и сделала глоток из того, на котором было написано мое имя, после чего потянулась за бутербродами.

– Вот, возьми, – сказала я, протягивая ему один из них, когда почувствовала, что он встал рядом со мной.

Я взяла второй бутерброд и села на ковер на полу между столом и кроватью, прислонившись к ней спиной.

Мэтт устроился рядом со мной, и я посматривала на него краем глаза, пока он разворачивал обертку от бутерброда.

Я откусила кусочек и застонала от того, какой он был восхитительный на вкус.

– Ты сильно проголодалась, да? – спросил он, очаровательно улыбаясь.

– Ты себе даже не представляешь насколько. Я ничего не ела с утренней тренировки. Как только мы закончили, я засела в комнате и не прекращала учиться, – начала рассказывать ему я, пока жевала. – Я даже собиралась попросить дядю разрешить мне пропустить сегодняшнюю тренировку, но это как-то непрофессионально. Поэтому как только я вернулась в комнату, сразу же засела за подготовку.

– Эй, эй… успокойся, – сказал Мэтт, взяв меня за руку, чтобы я придвинулась поближе к нему. Когда наши бока соприкоснулись, я положила голову ему на плечо. – У тебя достаточно времени для подготовки. К тому же я пришел сюда как раз, чтобы помочь тебе со всем, что тебе потребуется.

– Ты понятия не имеешь, как я тебе благодарна, – ответила я, полная счастья.

Мне нравилось чувствовать его поддержку и внимание.

Если честно, с момента, как он вошел в комнату, я чувствовала себя куда более непринужденно и спокойно.

Я уткнулась носом в его шею и с силой вдохнула его аромат, прежде чем снова отстраниться и продолжить есть.

Когда мы закончили и собрали все обертки, засунув их в пакет, в котором он принес еду, Мэтт спросил меня:

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне нужно, чтобы ты меня проверил. Сверь меня по конспектам. Я боюсь, что выучу что-то не то, – объяснила я, протягивая ему свои конспекты.

– Бог мой, Сара, – сказал Мэтт, как только взглянул на них. – Такие крутые конспекты. Я и понятия не имел, что они могут быть такими. Неужели и впрямь все, что ты делаешь, прекрасно? – его тон был полон веселья и восхищения.

– Да нет в них ничего такого, – сказала я, чувствуя себя немного смущенной. – Мне очень нравится все конспектировать, и куда легче все повторить, если записи выглядят аккуратно.

– Твои конспекты выглядят так же шикарно, как я, вот так совпадение! – ответил он, смеясь.

Я тоже рассмеялась, посмотрела ему в глаза и мысленно поблагодарила за то, что он у меня есть.

Сегодня утром, когда у меня зазвонил телефон и я увидел на экране номер моего отца, то понял, что разговор не сулил ничего хорошего.

– Папа, – я ответил на звонок.

– Привет, сын. Мне нужно, чтобы ты пришел сегодня в три в офис в центре города. Я хочу, чтобы ты познакомился с парой инвесторов, – сказал он, перейдя сразу к делу.

Ни тебе «как дела?», ни «я соскучился по тебе». Ничего.

Сразу к делу. Он был весь в делах.

– Сегодняшняя тренировка начинается в пять. Мне нельзя опаздывать, – сказал я ему и сам удивился, что сделал это.

Это был первый раз, когда я перечил ему в ответ на его просьбу. Отец, судя по его молчанию, тоже удивился.

– Я жду тебя в три у себя в кабинете, – повторил он так, как будто я не понял этого с первого раза.

– Я буду там, – заверил его я.

Он отключился, сухо попрощавшись со мной.

Я раздраженно сжал челюсть, потому что мне совсем не хотелось идти туда, тем не менее я знал, что все равно приду.

А какие еще у меня были варианты?

– Почему ты пришел так поздно? – спросила я Мэтта, когда он появился на тренировке.

Как только его коньки коснулись льда, я подъехала к нему.

– Переживала обо мне? – спросил он с ехидной улыбкой, которая не касалась его глаз.

Меня не проведешь. У него что-то случилось.

Я стояла и смотрела на него прищуренными глазами, предупреждая взглядом, что собираюсь выяснить, что с ним стряслось. Я не собиралась пускать все на самотек, и вести себя так, будто ничего не произошло.

– Конечно.

Его улыбка стала еще шире и в конце концов по-настоящему затронула его глаза. Меня напугала реакция моего тела на это.

– Ты же мой лучший друг, – добавила я, чтобы уменьшить ее, – а это значит, что мы заботимся друг о друге.

– Эшфорд, – окликнул его мой дядя, прерывая нас. – Мы ждем тебя.

Мэтт выставил вперед правую ногу, чтобы поехать к команде, но, прежде чем он успел уйти, я схватила его за руку.

– Тебе не отвертеться. В перерыве между этой тренировкой и нашей ты мне все расскажешь.

– Договорились, – кивнул он.

Я смотрела ему в спину, когда он ехал к центру катка, где остальная часть команды уже начала разминку.

– Выкладывай, – приказала я Мэтту, когда мы остались одни на льду.

Мэтт смотрел на меня несколько секунд, после чего направился к скамейке.

Я поехала за ним и видела, как он берет бутылку с водой и садится, чтобы попить.

– Давай, Мэтт, – сказала я ему, когда мне надоело ждать, что именно он сделает первый шаг. – Я не отстану, пока ты мне все не расскажешь.

– Мне не хочется разговаривать.

– Какая жалость, потому что тебе все равно придется это сделать.

Несколько секунд он смотрел на меня с выражением неловкости на лице.

– Мне стыдно рассказывать об этом, – признался он, выдержав мой взгляд.

– Мэтт… – я подсела рядом. – Мне было стыдно практически за все, о чем я рассказала тебе с момента нашего знакомства, тем не менее я это сделала. Ты один из немногих, кто знает обо мне больше всех. Не закрывайся от меня.

– Черт возьми, ты права, – признал Мэтт, проведя рукой по волосам и схватившись за голову. – Я опоздал из-за своего отца. Он позвал меня в свой офис, чтобы встретиться с несколькими инвесторами семейного бизнеса.

– Почему ты этого стыдишься? – удивленно спросила я; мне хотелось понять его.

– Потому что я не хотел этого делать! Потому что мне вообще не интересен весь этот гребаный семейный бизнес! – яростно закричал он.

– Тогда зачем ты пошел туда? – продолжила расспрашивать я, протягивая руку, чтобы дотронуться до него.

Несколько секунд Мэтт, как и я, смотрел на наши соединенные руки.

Я заметила, как скованность, с которой сидела несколько мгновений назад, постепенно ослабевает.

Я смотрела, как он откинулся на спинку скамейки и запрокинул голову назад, чтобы немного успокоиться.

Усевшись наконец, Мэтт повернулся, чтобы посмотреть на меня.

Наши руки, все еще соединенные, теперь лежали на его колене.

– Я пошел, потому что я не такой храбрый, как ты. Потому что мне не хватает сил сказать своему отцу о том, что я не хочу вести его бизнес, а мечтаю стать профессиональным хоккеистом. Потому что я боюсь, что весь мир перевернется, скажи я ему о том, чего хочу на самом деле, – признался Мэтт дрожащим голосом.

В тот момент я поняла, что Мэтт впервые сказал что-то подобное вслух. Так четко и честно. Это был первый раз, когда он открылся кому-то.

Вот почему я так долго взвешивала свои слова, прежде чем произнести их. Я хотела, чтобы он осознал, что его потребности и стремления так же важны, как и чужие. Он имеет право бороться за свои мечты. Он должен осмелиться заявить о себе. Потому что он не может позволить себе жить той жизнью, которую другие создали для него.

Но мне не хотелось ни обременять, ни обижать его.

Я хотела быть его опорой.

– Мне так жаль, что ты чувствуешь, что твои потребности и желания не важны, ведь это совсем не так. Для тебя они должны быть на первом месте. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже это понял. Я помогу тебе, потому что через это ты точно не должен проходить в одиночку. Я рядом с тобой и сделаю все, что потребуется. Мэтт, как бы больно мне ни было говорить, но тебе придется решиться, иначе ты всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, что не сделал этого и прожил не свою жизнь, – сказала я, положив свободную руку ему на лицо. – А я буду рядом на случай, если понадоблюсь тебе.