Команда состояла из пятидесяти человек в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Плечом к плечу, коленом к колену, они на четвереньках двигались по земле, обыскивая 130 тысяч квадратных футов лесной подстилки, заросшей колючей ежевикой и орляком. Глядя на них, Кеппел думал, что ни один полицейский на такую работу не согласился бы. Поиски близ Иссакуа продолжались тринадцать дней. Это была самая крупная операция Поисковой команды округа Кинг.

Сам Кеппел никогда раньше не видел человеческие кости и понятия не имел, как правильно проводить такие поиски. Как выяснилось, остальные не знали тоже. Помог опыт криминалистов: участок разделили на квадраты, как при археологических раскопках, и каждую находку отмечали на карте. Ее фотографировали на месте обнаружения, отмечали дату, время и координаты, а также имя того, кто ее нашел.

Всего было найдено и задокументировано около четырехсот человеческих костей и других вещественных доказательств. Сюда входили монтировка, отвертка и двухфутовые ножны, предположительно, от мачете. Бойскауты также нашли засохшую кучку помета койота, в которой сохранилась маленькая кость человеческой руки, и светлые волосы, вплетенные в птичье гнездо.

На холме было обнаружено три скопления разлагающихся останков. По нижней челюсти удалось установить принадлежность одного набора Дженис Отт. Ее череп так и не был найден. Также по нижней челюсти и черепу опознали Дениз Насланд. Ее ударили по голове тупым предметом – возможно, монтировкой.

Но это было еще не все. Третья жертва, от которой нашлись только кость ноги и несколько позвонков, оставалась неопознанной еще пятнадцать лет.

Никаких указаний на личность «Теда» на холме близ Иссакуа найдено не было. Тем не менее теперь можно было сделать кое-какие выводы о том, с каким убийцей столкнулась полиция. И эти выводы не обнадеживали.

Он тщательно выбрал место: изолированное и уединенное, но в то же время легко доступное на машине. Там «Тед» мог не беспокоиться, что его потревожат. Любую подъезжающую машину он заметил бы издалека, и у него осталось бы время, чтобы спрятаться. Осторожность в выборе места, планирование и внимание к деталям – все соответствовало предположению Либерта, что «Тед» уже убивал раньше и наверняка продолжит убивать, пока его не остановят.

Хотя страшное открытие, сделанное 7 сентября, не продвинуло правоохранительные органы в поисках преступника, оно заставило их признать очевидное. На пресс-конференции, устроенной с целью успокоить общественность, страх которой стремительно нарастал, капитан Ник Макки из департамента полиции округа Кинг заявил: «Наши худшие опасения подтвердились».

Это был поворотный момент не только для детективов в разных юрисдикциях, занимавшихся поисками пропавших девушек, но для всех граждан штата. Больше не осталось надежды, что исчезновения не связаны с умышленным преступлением.

Мысль, что какой-то человек может запросто похитить девушку из ее постели и скрыться с ней в ночи, как случилось с Линдой Хили, или увезти двоих молодых женщин из парка, полного народу, в солнечный летний день, не укладывалась в голове. Такое случается только в фильмах ужасов. Однако теперь фильмом ужасов стала реальность. И у полиции не было никаких ответов и никакой возможности положить конец убийствам.

Преступления без мотива, совершенные незнакомцем против незнакомца, да еще и в разных юрисдикциях, представляли собой практически неразрешимую загадку.

День за днем Лиз Кендалл читала в газетах об исчезновениях девушек с озера Саммамиш 14 июля. В одном из репортажей упоминалось о новом методе поисков с использованием инфракрасной камеры – та могла показать, что землю недавно вскапывали. Но никаких захоронений – свежих или старых – полицейские не нашли.

В то время как раз разгорелся Уотергейтский скандал, и в деканате медицинского факультета, где Лиз работала, сотрудники постоянно слушали радио. Но Лиз было не до Уотергейта. Ее снедала тревога. Тед – ее Тед – ездил на «Фольксвагене-жуке» коричневого цвета. Его манеру речи можно было принять за британский акцент. Он любил элегантно одеваться, а в воскресенье в первой половине дня, когда девушек похитили, его не было с Лиз. Мог ли ее Тед оказаться тем «Тедом», которого разыскивала полиция?

После выхода статьи, связывавшей жертв с озера Саммамиш с похищениями из университетских кампусов, стало очевидным сходство Лиз с ними: она тоже была юная, хорошенькая и носила волосы на прямой пробор.

На работе один из коллег показал ей вырезку из газеты с фотороботом подозреваемого.

– Как, по-твоему, он ни на кого не похож?

Под фотографией коллега подчеркнул имя «Тед».

– Кажется, твой приятель тоже ездит на «жуке»? Цвета коричневый металлик.

– Вовсе не металлик, – фыркнула Лиз.

Она старалась вести себя как ни в чем не бывало, но, вернувшись домой, кинулась перебирать фотоальбомы и рассматривать в них фотографии Теда.

Пожалуй, очертания подбородка немного похожи… Морщинки под глазами. Взгляд. Но и разница значительная. Например, у подозреваемого прямые волосы, а у Теда вьющиеся. Схватив фоторобот и одну из фотографий, Лиз помчалась к подруге Энджи. Та жила теперь в плавучем доме, и они часто загорали там на палубе. Но на этот раз Лиз приехала не загорать.

Прихватив по пути упаковку из шести банок пива, она ворвалась к подруге и с порога заявила:

– Поклянись, что никому не расскажешь!

– Что с тобой такое? – изумилась Энджи.

– Кажется, я схожу с ума.

Лиз сунула ей фоторобот и снимок Теда.

Энджи посмотрела на них, потом на Лиз:

– И что?

– Понимаю, это невероятно, но мне кажется, они похожи. И еще я заметила кучу разных совпадений… Все так странно!

– Так, – перебила ее Энджи, – давай-ка присядь и расскажи толком. Что за совпадения? Почему тебе вообще пришло такое в голову?

Они открыли по банке пива, и Лиз начала рассказывать:

– Во-первый, акцент. Свидетели говорят, у него британский акцент – а ты помнишь, когда мы познакомились с Тедом в баре, нам показалось, что он откуда-то с востока? Может, и из Британии. А еще тот парень из парка был в дорогой одежде, как для тенниса. Ты ведь знаешь, как сильно Тед любит красиво одеваться?

– Послушай, дорогуша, тот факт, что он носит «Адидас», еще не делает из него преступника, – резонно возразила Энджи. – И потом, вы же с ним встречались в то воскресенье!

– Вечером! А весь день я сидела одна. Я просто не могу выкинуть это из головы! Его имя, машина, одежда. И гипс – я как-то нашла гипсовый бинт у него в комоде.

– А ты спросила, зачем он ему понадобился?

– Спросила. Он ответил, что стащил его, когда работал на складе медицинских товаров. А теперь я думаю – что, если тот парень с озера специально намотал на руку гипс? Это же отличное оружие! Если ударить им кого-то по голове, человек, скорее всего, сразу отключится.

– Я тебя умоляю! – воскликнула Энджи. – Сама смотри: зачем парню, который собирается похитить девушку, представляться собственным именем? Это же полнейшая глупость! Приди в себя, Лиз! Ты знаешь Теда уже сколько – четыре года? Или пять? Ты не можешь подозревать его всерьез. Или ты чего-то недоговариваешь?

– Ты знаешь, что он ворует вещи? Да, крадет из магазинов. Я пыталась придумывать для него оправдания, но даже теперь, когда у него хорошая работа, он продолжает. Все, что у него есть – дорогая одежда, даже его телевизор, – все это краденое. У меня такое ощущение, что ему нравится сам процесс.

– Слушай, такое воровство – просто дурачество. Глупая шутка. Между кражами и убийством целая пропасть!

– И все равно я не могу отделаться от чувства, что с ним что-то не так! У меня голова идет кругом! Что, если нам позвонить в полицию?

– Нам? Ты о чем?

– Понимаешь, если я позвоню сама, звонок могут проследить. Тогда Теда заподозрят по-настоящему, а вдруг он ни при чем? Я подумала, может, ты позвонишь из телефона-автомата?