Уж больно узнаваемым, я бы даже сказал, каким-то «карикатурным» был тщательно лелеемый ею образ. Мещанство в худшем проявлении, так сказать. Сопровождаемое полной безвкусицей и выставленным напоказ, непременного в их среде, «дорохо-бохато».

— Вы кто, гражданочка? — Попытался преградить ей дорогу, малость очумевший от беспардонного напора Василий.

— Директор! — Так, словно это всё объясняло, непререкаемым тоном заявила слегка обнаглевшая дама. — И, я хочу убедиться в смерти нашей сотрудницы!

Капитан уже начал набирать в грудь воздуха но, поймав взгляд Позняков и его, еле заметное покачивание головой, сдал назад.

Видно, майор решил, что проще дать ей взглянуть, чем выслушивать бесконечные и, как правило сильно мешающие делу претензии.

«Волнуется же, переживает». — С некоторой долей индифферентности подумал я. — «Может, и вправду, человек хороший»

Однако какое-то удовлетворённое и, я бы даже сказал, презрительно-радостное выражение её лица напрочь опровергали мои робкие предположения. Да и лёгкий укол в голову, сделанный моим, бдящим о карьерном росте подопечного, «интуитом» яснее ясного давал понять, что всё это неспроста.

Не сочувствие и желание разделить чужое горе, привело эту расчётливую тётку в нашу обитель скорби. А, скорее, та необъяснимая с точки зрения логики и непонятная обычному человеку, тяга. Влекущая злодея на место совершения преступления и, зачастую, оказывающая ему роковую, так сказать, «медвежью» услугу.

Я быстро взглянул на Познякова, указывая глазами на засобиравшуюся мадам. Всем своим видом давая понять, что имею на её счёт кое-какие подозрения.

Но Анатолий Викеньтьевичь, прослуживший не один год в розыске, и сам увидел неестественность в поведении предполагаемой подопечной. И, преградил путь заторопившейся восвояси визитёрше.

— Постойте, гражданочка. — Тихим но, пресекающим всякие попытки попререкаться, голосом, сурово попросил он. И, давая понять, что «всё серьёзно», придержал её за рукав. — Раз уж вы всё-равно здесь то, давайте проедем с нами и вы дадите кое-какие показания.

— Зачем? — Взвизгнула начавшая терять весь свой апломб баба. И, вырвав рукав из несильного захвата майора, громко поставили нас в известность. — Мне работать надо!

— Нам тоже. — Спокойно сообщил Позняков. И, повернувшись к участковому, приказал. — Проводите товарища директора до нашей машины.

— Вы не имеете права! — Чуть ли не заорала эта, возомнившая себя самой умной дурында. — Никуда я не поеду! И вообще, мне надо позвонить!

«Вот же пизда тупая». — Грубо но очень точно охарактеризовал ревевшую белугой бабу я. — «Надо же так палиться»!

То есть, простите за мой французский, зря эта, несколько переоценившая свои умственные способности и актёрское мастерство женщина, «пошла в разведку».

Да и держать за лохов нас с майором и капитаном, тоже было очень большой ошибкой.

Никто не спорит, у себя в гастрономе она, может быть и барыня. Распоряжающаяся безмолвными и находящимися в полной зависимости холопами. Но с работниками милиции эта линия поведения дала осечку.

— Не волнуйтесь так, Валентина Николаевна. — Принялся успокаивать разбушевавшуюся хабалку, видно знающий её старший лейтенант. — Просто, проедете с товарищам и расскажете всё, что знаете о погибшей.

— Дурой он была! — Не очень лестно и, наверное забыв, что о мёртвых принято говорить либо хорошо, либо ничего, кроме правды, совсем нелестно охарактеризовала покойную директриса. И, явно пытаясь навести нас на след, чуть ли не проорала. — А сожитель ейный, так и вовсе бандит отпетый!

«Надо же! Как лексикон в стрессовом состоянии меняется». — Ухмыльнулся я.

И, хотя и молчащую торгашку никто бы не принял за тургеневскую барышню. Сейчас она «полностью вошла в образ» и выглядела самым худшим вариантом карикатуры на саму себя.

Прям, хоть фотографируй, и на обложку «Крокодила».

— Пройдёмте, гражданочка! — Начавший терять терпение участковый, довольно невежливо подтолкнул разгневанную бабу к двери. И, явно считая своим долгом, добавил. — Не надо кричать. Органы разберутся.

И без понуканий внутреннего сатрапа было понятно, что выпускать из поля зрения эту дуру… то есть, простите, страдающую излишней спесью и чутка завышенным самомнением женщину, не стоит.

Ну а, так как сидящий в моей бестолковке внимательно бдящий страж всё-таки дал о себе знать, я не стал противиться «знаку свыше» и тихо поплёлся следом.

Явно ж, это «жу-жу» неспроста. А «ловко» ввёрнутое упоминание сожителя погибшей, даже не очень искушённому мне давало понять, что это след, «шитый белыми нитками».

Когда наша процессия выбралась из подъезда, я расфокусировал зрение и обвёл взглядом начавшую прибывать толпу.

Специально всматриваясь и пытаясь что-то увидеть я бы, скорей всего, достиг диаметрально противоположного результата. А так — и у меня была неоднократная возможность в этом убедиться —, мой безжалостный помощник, сработает гораздо лучше и эффективней. И, если и есть здесь кандидат в подозреваемые, то вычислит он его практически со стопроцентной вероятностью.

Безусловно, для окружающих, вся работа будет проделана таким талантливым мной. И, в глазах начальства я снова стану выглядеть хватающим звёзды с неба «вундеркиндом».

Но, поскольку признаваться в своих странных способностях в мои планы не входило, я просто медленно поворачивал голову. Не стараясь кого-то запомнить и, со стороны, наверное выглядел ушибленным пыльным мешочком придурком.

И, как втайне я и надеялся, результат не заставил себя ждать. Вскоре мозг пронзил лёгенький укол боли, а я, вычленив нужный сектор, начал пристально всматриваться в лица окруживших подъезд обывателей.

Моё внезапное внимание не осталось незамеченным. И один, как принято говорить в таких случаях, «мутный тип» начал бочком выбираться из скопления народа.

— Викеньтьевичь, вон того хмыря видите? — Стараясь как можно меньше шевелить губами, спросил я. И, так как взгляд майора пока был рассеянным, кивнул в нужную сторону. — Вот этого, белобрысого в серой куртке.

— Наш клиент? — Даже не пытаясь оспаривать мое, в кавычках «компетентное» мнение, уточнил начальник. И, увидев, что я прикрыл глаза он, повторив практически слово в слово мою реплику, отдал команду капитану. — Вась, вон того хмыря видишь? Обойди толпу и аккуратно пакуй.

Вот, за что люблю коллег, что действуют они без лишних сомнений и прочих, свойственных высокоинтеллектуальным и чрезмерно образованным людям, интеллигентных рефлексий.

Сказано задержать — значит будет сделано. А уж потом, доставив кадра в отдел, будем разбираться, кто тут «я» и чья корова «не моя».

Вася не то, чтобы рванул но, значительно ускорив шаг, двинулся наперерез предполагаемому преступнику. А, поскольку вышли из подъезда мы вместе, тот тоже «срисовал» опера и, кинулся наутёк.

И, так как фора была довольно значительной, а между ним и постепенно начавшим набирать скорость капитаном всё ещё было изрядное скопление народы, шансы слинять у него были весьма значительными.

И вот что прикажете в такой ситуации делать? Рвать ствол из кобуры и, делая предупредительный выстрел и оглашая округу мощным «стой, стрелять буду» применять оружие на поражение?

Пиздец полный, простите за мой французский. То есть, возникновение угрозы для окружающих, связанной с несанкционированным и неоправданным применением табельного оружия.

И, как следствие, вызов на ковёр к начальству, бесконечное количество переведённой бумаги и даже, возможно, запись в лично деле о неполном служебном соответствии.

— Спокойно, Коля, спокойно. — Начал увещевать меня Позняков, видя что ваш покорный слуга принялся «бить копытом». — На профессионального уголовника он не похож. Так что, возьмём субчика в любом случае.

— Ага! Заляжет на дно, а нам потом гойцай по району и ноги сбивай? — Не согласился с майором я.

И, так как беглец уже выбрался из толпы, я наклонился и выковырял из обрамляющей цветочную клумбу импровизированной «ограды» мелкий булыжник.