Ладно, не моего ума это дело. Да и, первое в мире государство рабочих и крестьян не в вакууме живёт. Торгуем с другими странами, оказываем материальную и идеологическую помощь разным «мумба-юмбам».

Короче, как есть, так есть. (Это я про «одна тысяча девятьсот семьдесят второй год», если что).

«День Космонавтики» в этом году выпал на среду. Которая, вполне естественно, была рабочим днём и отпускать нас со службы или учёбы никто не собирался.

Чтобы не прослыть балаболом я заранее обзвонил всех знакомых девчёнок и повторил приглашение. Пообещав, заодно, провести мимо вахтёрш и дружинников, ежели таковые будут иметь место быть.

Хотя, если честно, не очень-то верилось в какой-то особый ажиотаж.

Ну, мероприятие. Ну, лабает ансамбль. Так, ежели разобраться, такого счастья на каждой танцплощадке в нашем городе хватает.

Разумеется, наличие собственного репертуара добавляло в наше выступление изюминку. Но, народ-то о нас совсем ничего не знает. Во всяком случае, пока.

Да, если «звёзды сойдутся», «карта ляжет» а у кого-нибудь из сильных мира сего не зачешется левая пятка вкупе с внезапно прорезавшимся геморроем, может быть, мы и «взлетим».

Но загадывать или, тем более, самонадеянно строить какие-то, далеко идущие планы, я бы поостерёгся.

Песни-то у меня, ничего так. Да и народу, вроде бы нравятся. Но, пока не сыграли, тьфу-тьфу-тьфу, луче не торопить события.

Пока возился с очередной порцией документов, то и дело раздавались звонки. И, всякий раз моля Создателя, чтобы никто не ушёл в мир иной насильственным способом, я с замиранием сердца брал трубку. Чтобы услышать кого-нибудь из членов ансамбля или сгоравшую от нетерпения Юля.

«Да чтобы вам… хорошо было»! — Отчитавшись о готовности и, в который уже раз, заверив друзей, что «всё в силе», в сердцах и, само-собой, про себя, высказывался я. — "Ну, неужели не понятно, что телефон РАБОЧИЙ. И, по долгу службы, ничего, кроме внезапно случившийся с кем-нибудь трагедии, я ожидать не могу.

К счастью, в этот весенний и радостный для многих день, никто, проходящий по нашему с Анатоль-Викеньтьевичем и Василием ведомству не отметился.

За что я каждый раз искренне благодарил Создателя и, нетерпеливо ёрзая на стуле, ожидал наступления пяти часов. Чтобы, свалить из управления как можно скорее и до утра оказаться «вне доступа сети». (Кстати, откуда это и что, чёрт возми — прости Создатель! — значит?)

Надо ли говорить, что в шестнадцать пятьдесят девять я был «на низком старте». И, как только секундная стрелка преодолела последнее деление, быстрым шагом и с трудом сдерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, покинул кабинет.

Моля Высшие Силы, чтобы дали возможность беспрепятственно выйти из здания и, как можно скорее, скрыться из глаз любого, какое только возможно, начальства.

И, провидение таки услышало мою просьбу. Никто меня не догнал, не дёрнул и не окрикнул. Ломая планы и сообщая о том, что нам срочно предстоит выехать по какому-нибудь адресу.

Так что ваш покорный слуга, волевым усилием ограничивая скорость, и стараясь не помчаться мелкой рысью, дошкандыбал до остановки общественного транспорта и вскочил в первый попавшийся автобус.

С одной стороны некрасиво, конечно. Стараться побыстрее свалить со службы.

Но, ежели разобраться, мы не занимаемся профилактикой правонарушений. На это есть участковые и детские комнаты милиции. Наш отдел расследует «постфактум». То есть уже случившиеся преступления. И, их специфика такова, что потерпевшим, по большому счёту, уже всё равно.

Торопиться им, бедолагам, некуда. А тот, кто должен быть пойман, рано или поздно, всё равно ответит за содеянное.

В общем, совесть меня не мучила и, сделав положенное количество пересадок я, наконец, добрался до вожделённого Дома Офицеров.

Где застал вполне себе рабочую обстановку и деловитую суету. Техники в робах таскали аппаратуру, кабеля и прочую телевизионную лабутень.

Юля с важным видом наблюдала но, наверное потому, что всё-таки была не местной, а прикомандированной, вмешиваться не решалась. Хотя, невооружённым глазом было видно, что юной «начальнице» время от времени хочется вставить свои «пять копеек» и немножечко «порулить».

Что ж, ещё одни плюс ей в карму. В уме и сдержанности красавице не откажешь.

Короче, заслужила моё молчаливое одобрение и пожелание в дальнейшем быть такой же умницей. Ну и, красавицей, соответственно.

— Привет! — Подойдя к девушке, поздоровался я.

За эти два дня мы не виделись ни разу. Несмотря на пару звонков мне на службу и довольно-таки настойчивые попытки поприсуствовать на репетициях и тренировках.

Нафиг, нафиг мне подобные радости! В ансамбле и без неё, у меня, пусть и небольших, но всё-таки, проблем, хватает. В виде влюбившейся в одного молодого остолопа Верочки и сопутствующих этому «светлому и чистому чувству» осложнений.

Ну а, что касается боксёрской секции… Нахождение красивой и молодой девушки в зале с двумя десятками половозрелых и, по большей части, озабоченных самцов, ещё никого до добра не доводило.

И, как бы не был велик авторитет Олега Авдеевича, «соревновательный дух» обязательно имел бы место быть.

Что — к гадалке не ходи! — вылилось бы в желание «померяться письками» и, в конечном итоге, пришлось бы разбить пару-тройку морд.

Девчёнка-то, ко мне бы пришла. И, главной мишенью распетушивших пёрышки «боксирующих павлинов» стал бы… угадайте с одного раза, кто?

В общем, ну его к Создателю, такое «щастье». Женщина на корабле никогда до добра не доводила. Это же, смело могу сказать, касается и любого, чисто мужского и очень брутального коллектива.

— Привет! — Поздоровалась в свою очередь Юля. И сходу, компенсируя вынужденное «неучастие» в руководстве процессом, попыталась меня припахать. — Коля, помоги пожалуйста!

«Вот уж хрен тебе, золотая рыбка». — Не собираясь идти на поводу у юной манипуляторши, подумал я.

Но вслух, как вы понимаете, ответил более обтекаемо. И в лучших традициях богоизбранного народа.

— Не знаешь, наши уже здесь? — Сделав вид, что не услышал завуалированной под приказ «просьбы», наивно поинтересовался я. И, в ответ на лёгкое пожатие плечами, мол «не знаю, не видела», тут же принял озабоченный вид. — Пойду, посмотрю. — И, обогнув красавицу, бросил через плечё. — Надо готовиться к выступлению. Таскать колонки, настраиваться…

Оглядываться не стал. Но, по шумному выдоху, произведённому явно сквозь крепко сжатые зубы, догадывался, что барышня недовольна.

Ещё бы… Намеченная цель срывается с крючка.

Ведь, любой «настоящий мушшина» почёл бы за честь выполнить «маленькое пожелание» и тут же, засучив рукава и высунув язык от усердия, с ненаигранным энтузиазмом, бросился бы в атаку.

Размышляя, не переборщил ли с лёгким хамством, я поднялся по ступенькам. И, увидев, что Сергей с Вадимом уже впряглись по полной, сходу пришёл к выводу, что нет.

В конце-концов, ещё вопрос, кто больше заинтересован. Она в нас, или же мы в её «благосклонном участии». Мы-то уже вполне состоявшаяся, сыгранная и спевшаяся группа. С собственным репертуаром и, как ни крути, более-менее внятной поддержкой «на верху».

Это я про выказавшего мне своё расположение Бориса Николаевича, если что.

Бесспорно, ежели обидевшаяся на моё демонстративное невнимание Юля закусит удила и, подключив практически всесильного деда, организуем распоряжение «с самой Москвы», то нашу музицирующую банду разгонят в течении секунды.

Но, это вряд ли.

Так как, скорей всего, Юля просто не станет презентовать запись концерта могущественному родственнику. А, значит, про нас узнают чуть позже и, так сказать, «явочным порядком».

Прокрутят пару-тройку раз по местному радио. Кто-то обязательно запишет на магнитофон… В общем, прорвёмся и без её помощи.

Ну, а если вдруг уязвлённая до глубины девушка упомянет о нас в негативном ключе то, волей или неволей, а придётся демонстрировать «товар лицом». И, что бы она при этом не говорила, как бы не хаяла, правда, в любом случае, возьмёт своё.