— Много там? — Скривившись, словно его угостили незрелым цитрусовым, недовольно осведомился Мячиков. И, давая понять, что времени у него мало, буркнул. — Дел, понимаете, невпроворот.

— Считая исполненную сегодня песню, двадцать семь композиций. — Раскрыла тайну клавишница.

— А, в часах и минутах это сколько? — С кислой миной начал уточнять парторг.

— Около полутора часов. — Прикинув хронометраж, ответила Виктория Ивановна. И тут же, видя что Мячиков не горит желанием тратить столько своего драгоценного времени на «всякую ерунду», предложила альтернативное решение. — Впрочем, ежели Вас (это самое «Вас» ушлая тётка ухитрилась выделить голосом, произнеся с «Большой Буквы») не интересует музыкальная составляющая, то у нас есть распечатки текстов.

— Хорошо. — С непонятным выражением лица, сдался припёртый к стенке главный коммунист телестудии. И коротко распорядился. — Занесите в мой кабинет. Вместе с магнитофоном и плёнками.

— Да, Степан Васильевич! — Заверила его Виктория. И, кивнув на прощание Юле и Петрову, отправилась отдавать указания техническому персоналу.

— Если все произведения так же хороши как те, что мы слышали то, я уверена, дедушка непременно одобрит. — Поспешила пустить в ход «тяжёлую артиллерию» Юля.

Не то, чтоб она боялась за судьбу написанных этим, несомненно талантливым пареньком, песен. Но, ежели затянуть, то можно самой остаться у разбитого корыта. А слава первооткрывательницы юного дарования очень многого стоит.

К тому же, совместное участие в проекте (а запись первого выступления группы Юля считала таковым и никак иначе) давало возможность сблизиться и провести какое-то время с этим, вызывающие крайне противоречивые чувства, мальчишкой.

При упоминании высокопоставленного родственника Мячиков немножко подрастерял свой апломб и, чуть подобравшись, поспешил выразить верноподданническое согласие.

— Разумеется, Юлия Владимировна! — Залебезил он. — Мнение товарища Подгорного, будет иметь решающий вес.

— Вот! — Облегчённо переводя дух, важно подняла палец вверх Юля. — А, для того, чтобы люди в Москве имели наиболее полное представление о кующихся в Вашем (тут Юля тоже слегка лизнула номенклатурщика в зад) городе талантах, лучше всего будет «один раз увидеть…».

— Договорились. — Не нашёл аргументов против Степан Васильевич. И, оставляя последнее слово за собой, демонстративно погрозил пальцем. — Но, чтобы без глупостей у меня!

— Фух! — Картинно вытерла со лба несуществующий пот Юля. — Дотошный дядечька.

— Мдя. — Флегматично и с немалой долей иронии, высказался не понявший всей серьёзности ситуации, беззаботный малолетка. И, показывая, как далёк от серьёзной подковёрной борьбы, усмехнулся. — Не думал, что пара дестков, безобидных, в общем-то песенок, вызовут такой ажиотаж.

— Вы — человек творческий… — Удержавшись от неуместной сейчас колкости, обтекаемо протянула Юля. — А такие люди, как правило, склонны к витанию в облаках и лёгкой отрешённости от мира сего…

— Угу. — Хрюкнул несносный мальчишка.

Но, по хулиганистому выражению лица, Юля поняла, что тот совсем не проникся глубиной и значимостью ситуации.

— Се ля ви. — Ну упустила случая блеснуть эрудицией Юля. И, вставая с дивана, вопросительно взглянула на Петрова. — Надеюсь, вы меня проводите?

— Счас уточню. — Невнятно ответил младший лейтенант. И, нисколько не стесняясь, заорал на всю студию. — Ви-ик! Ты меня на целый день отпросила?

Недовольно зыркнув на пацана, «тётка с клавишами» вернулась к ним и, зачем-то оценивающе окинув взглядом Юлю, пожала плечами.

— Конкретно о времени разговора не было. — Призналась она. И, давая понять, что не против составить Петрову алиби, предложила. — Так что, ежели тебе надо, могу подтвердить, что ты целый день провёл в телецентре.

— Да не-е. — Засмеявшись, отмахнулся Петров. — Целый день мне не надо. — Он мотнул головой в сторону Юли раскрыл тайну. — Вот, девушку провожу до гостиницы и пойду на службу.

— Ладно, если будут звонить, на часок отмажу. — Пообещала Вика.

И, потеряв к разговору всяческий интерес, на этот раз окончательно, вышла за дверь.

— Ну что, пойдёмте? — Спросил Петров, направляясь к выходу.

«Мужлан неотёсанный»! — С досадой закусила губу Юля. — «Даже руку не предложил, колхозник хренов»!

Но, поскольку спина, так и не предложившего ей руку хама удалялась, молча проглотила обиду и поспешила следом.

«Воспитывать тебя ещё и воспитывать, деревенщина»! — Еле слышно шептала Юля. Губы её при этом загадочно улыбались а глаза сияли предвкушающим блеском. — «Да, у меня сынки министров с рук ели! Так что, никуда ты не денешься… С подводной лодки»!

Девчёнка оказалась забавной. Но, несмотря на свой «столичный апломб» держалась вполне дружелюбно и почти не выказывала снобизма.

Конечно, проскальзывали иногда эдакие, высокомерные и «богемные» нотки. Но, будучи очень неглупой, она каждый раз ухитрялась задушить свою спесь в зародыше и выходила на нейтрально-доброжелательный тон.

Ну, и славненько!

«Мне с ней детей не крестить». — Думал я. — «А, свой человек в Первопрестольной, иной раз ох как нужен».

К тому же, если она действительно увезёт запись нашего первого концерта в Москву, это поможет решить, требующих много сил и, главное времени, «пробивных вопросов».

Да и песни мои вроде как понравились. Вон, как быстро сориентировалась и предложила провести съёмку концерта.

О том, что симпатию вызвал конкретно я, старался не думать. В плане секса здесь полный бесперстивняк. А вдуть внучке члена Политбюро — та ещё лотерея.

В которой простой смертный ни в коем случае не игрок. А, скорее, выступит в роли крутящегося в барабане пластмассового шарика.

Короче, вы поняли, да…

Так что, несмотря на щедро источаемые красоткой чувственные флюиды и моющную волну феромонов, я сделал вид, что ни при делах.

Хамить, естественно, не буду. Но и отталкивать, судя по «утончённости» и манере держаться, не придётся.

Не того сорта девица, чтобы самой вешаться на шею. Так что, лёгкие, ни к чему не обязывающие товарищеские отношения. Ни в коем случае не переходящие даже в намёки на флирт. А, через три, в крайнем случае, четыре для, Юлия свет Владимировна отчалит в свою Москву.

А я продолжу вариться в ставшей почти привычной милицейской кухне и буду готовиться к первомайским праздникам и областным соревнованиям по боксу.

— Я в ведомственной живу. — Догоняя, пояснила столичная гостья. И, нисколько не стесняясь, бросила пробный мяч. — Но, может, сначала пригласите девушку выпить чашечку кофе?

«Вовремя, однако, эти уроды меня похитили». — Засунув руку в карман и нащупывая трофейные деньги, криво усмехнулся я. — «А то хорош бы был, с двадцатью копейками в кармане».

При виде моей, непроизвольно возникшей на морде лица ухмылки, девчёнка дёрнулась и даже немножечко отшатнулась. А я, мысленно выписав себе щелбан, поспешил выразить согласие.

— Где посидим? — Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно приветливее, вежливо поинтересовался я. И, попытавшись сделать спутнице приятно, шутливо шаркнул ножкой. — Выбор за вами!

— А что у вас есть? — Настороженно-испуганное выражение покинуло симпатичное личико нечаянно расстроенной мною девушки. И, подпустив в голос кокетливо-капризные нотки, она пояснила. — А то я в первый раз в Свердловске.

«Я тоже»! — Чуть сдуру не ляпнул я.

Но, так как остатки мозгов всё-таки присутствовали, сделал умное лицо и, нисколько не сомневаясь, что даже при самой захудалом, в котором селят командировочных, общежитии, обязательно есть буфет, предложил. — Может, у вас в гостинице?

— Давайте! — С видимым энтузиазмом согласилась Юля. И, подхватив меня под руку, захлопала ресницами. — Ведите, мой рыцарь!

С досадой почувствовав, что в штанах опять начало вставать, я мысленно чертыхнулся, традиционно попросил прощения у Создателя и, боясь обидеть красавицу даже не предприняв попытки отстраниться.