А затем, по причине нерешительности откладывая экзекуцию, попробовал остриё пальцем и зачем-то произнёс то и дело лезшие в голову слова.

— Я — свободный разумный. Я волен в своих поступка ни всегда готов ответить за них!

На душе вдруг стало легко, а перед внутренним взором промелькнул образ юной девушки-женщины. Со смеющимися но, почему-то, иногда принимающими очень «взрослое» выражение глазами. И весело скачущей и, судя по бесенятам, жившим своей, особенной жизнью в её хитрющих глазёнках, всегда готовой на любую проказу, девочки лет пяти-шести.

Ну а потом, сплюнув от отвращения, наступил на спину первому ухарю и, крепко зажав в пальцах колюще-режущий осколок камня, начертил у него на ягодице круг. И не надо, пожалуйста, путать со Святым Кругом, при помощи которого я благодарю Создателя.

Аккуратненький такой кружочек. Диаметром сантиметров семь и с довольно большой точкой а, скорее даже, пятном в центре.

Хотя… В определённых кругах это изображение тоже имело некое сакральное значение. И определяло касту или, как говорят лица, проведшие некоторое время в местах не столь отдалённых, «масть», реципиента.

Брызнула кровь, испачкав жопу чмошника. И даже немножко попало на мой ботинок.

Поморщившись от отвращения, я вытер пятнышко об одежду наказуемого и, так как тот от боли пришёл в сознание, легонько стукнул его ногой по затылку.

Буквально чуть-чуть, ибо трупы, как вы понимаете, мне совсем не нужны. К сожалению и глубоко удручающей меня правде, эти пернатые мне пока не по зубам. Да и плодить мертвецов, всего в паре десятков метров от жилого массива, тоже, скажу я вам… Такое…

Полюбовавшись на дело рук своих, я отошёл на несколько шагов и поднял с земли оброрелую до состояния головешки дощечку. Явно кто-то грелся зимой. А остатки кострища убрать поленился. Да, мне в общем-то пофигу. Ему ж тут жить. И мне, в сущности, задачу облегчил.

Вернувшись к болезному, бросил давно потухший уголёк на землю и растоптал его. Выпачкав подошву и превратив чёрный кусочек сгоревшей древесины в мелко крошево.

Вроде, для моих коварных и далеко идущих целей, должно подойти.

Ступня правого ботинка была достаточно вымазана. Поэтому, не заморачиваясь дальнейшими приготовлениями, я не стал мудрствовать лукаво а, в который уже раз за сегодня брезгливо кривя морду лица, повозюкал грязной обувью по только что нанесённой ране.

Не особо заботясь о равномерности покрытия и, само-собой, наплевав с высокой колокольни на правила гигиены.

Здесь вам не тату-салон. И я даже не зоновский кольщик. Так что, перетопчется как-нибудь. Вернее, перетопчутся. В множественном числе. Ибо останавливаться на достигнутом я не собирался.

Не спеша проделал точно такую же процедуру с оставшимися двумя. Заметив при помощи «Альтер эго», что на ткань арендованных джинсов попало несколько капелек крови. Да и на правой манжете куртки тоже оказалось небольшое количество пятнышек.

Спасибо тебе, терзающая меня периодическими болями, беспокойная интуиция. И, я уверен, что ты не дашь мне опростоволосится и, если забуду, напомнишь постирать одежду или, что в общем и целом будет правильным, сегодня же избавится от неё.

Безусловно, в хорошем смысле слова. Отдам-ка я её законному владельцу, да и дело с концом!

Вряд ли кто свяжет фарцовщика с сегодняшней экзекуцией. Да, хотя бы потому, что не станут, косящие под блатных и совершающие мелкие преступления уроды обращаться к кому бы то ни было.

Ни в милицию не пойдут. Ни, тем более, к смотрящему за районом или городом. Если он есть, конечно. Да и хрен с ними со всеми! Не моего, не слишком-то и прошаренного ума, дело.

Наехали козлы? Получили ответку! И кто им злобный Буратино, что ублюки, благодаря заступничеству «папы» совершенно ничего не боятся?

А наказать чертей было надо. Может, поймут мой тонкий намёк на толстые обстоятельства. Задумаются. Хотя, вряд ли. Не озлобились бы, уроды. И не захотели выместить злобу на ком-нибудь, совсем уже беззащитном.

Тут, на фоне всё больше и гуще темнеющего неба, над крышами гаражей мелькнули проблески мигалки. Шум мотора я расслышал несколько секунд назад. А, то и дело возникающие фиолетовые сполохи ясно давали понять, что вызванные кем-то коллеги прибыли по мою душу.

«Хрен вам, дорогие товарищи»! — Не согласный с такой постановкой вопроса, пробормотал я.

А затем разбежался и, подпрыгнув, ухватился за край укутанной рубероидом плиты. Потом подтянулся, сделал выход силой и оказался на крыше гаража. Ползком перебрался на соседний ряд и спрыгнул вниз. Но только для того, чтобы повторить процедуру ещё раз.

И, уже через пару минут я был отрезан от прибывшего наряда двумя проездами. Им, чтобы добраться сюда, снова петлять понадобится. Да и то, лишь в том случае, если догадаются, что убежал я «вверх».

Что, в общем и целом, для среднестатистического индивидуума было бы весьма и весьма проблематично.

К тому же, скорее всего, не будет милиция устраивать полноценный поиск. Вызовут скорую, потом составят протокол. В общем, пусть делают, что хотят. А мне давно пора быть дома.

На квартиру я добрался минут через пятьдесят. Снял с себя сослужившие мне такую хорошую службу шмотки и, отряхнув рукой и долю секунды посомневавшись на тему «постирать бы», быстренько пришёл к выводу, что «и так сойдёт».

В самом деле… Моя немудрящая попытка замести следы, у серьёзного эксперта-криминалиста вызовет лишь снисходительную усмешку. А вот то, что принесу вещи мокрыми, заставит подозрительно задуматься уже фарцовщика.

Хочу я того, или не хочу, но весть о «беспредельной расправе» в скором времени распространится по всему городу. Раз уж дело дошло до милиции и медицинской помощи. А связать два и два, пусть и без доказательств, барыга сумеет.

Вдруг, сболтнёт ещё кому. То, да сё…

А, где я буду лишние и, что самое главное, не планируемые трупы, закапывать?

Шутка.

Короче я набрал номер фарцовщика и, предупредив, чтобы никуда не уходил в течении ближайшего часа, наспех перекусил и двинул к нему.

Шмотки он принял с видимым облегчением. Мельком оглядел на предмет повреждений и отдал мою расписку.

— Спасибо — Вполне искренне поблагодарил я. И, очень при этом рассчитывая, что он никогда не воспользуется образовавшейся возможностью, предложил. — Обращайся, ежели что.

— Надеюсь, что не понадобится. — Передёрнув плечами, он постучал по лохматой голове. — Тьфу-тьфу-тьфу.

Поймав себя на мысли, что сам очень часто проделываю подобное, я улыбнулся и, пожал ему руку.

— Ладно, бывай! Может быть, ещё увидимся!

— Вы знаете… лучше бы нет… — Набравшись храбрости, пролепетал он. — У вас своя жизнь, а у меня своя…

Намёк был более, чем прозрачен и, поняв что насильно мил не будешь, я отчалил.

Ну, не лекцию же мне, о правильном образе жизни ему читать? Вполне себе уже большой мальчик. Прекрасно понимает, что к чему и… хрен с ним. Помог и ладно.

А, то что ведёт слегка антисоциальный образ жизни… Ну, так не ворует же. А, наоборот, продаёт. Вкладывая, при этом, собственные, не знаю уж какими трудами нажитые, деньги. Давая своим покупателям иллюзию «свободы» и возможность почувствовать себя «крутыми и независимыми».

Хотя, как по мне — ерунда всё это. Одежда должна быть удобной, согревать и не стеснять движений. Всё остальное скрыто внутри нас.

К тому же, один вечер походив в этом импортном «прикиде» я дважды, вы только подумайте, ДВАЖДЫ был на грани ограбления и, неизбежного в такой ситуации, попирания человеческого достоинства. Так что, ну её, эту фирмУ. Которая стоит десять месячных зарплат простого младшего лейтенанта милиции и заставляет проявлять агрессию всякий мелкоуголовный элемент.

Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что два раза с меня попытались стрясти деньги даже тогда, когда был одет в свои обычные вещи. Но, в тех случаях, просто бы деньги отняли. А в ситуации с «джинсой», вообще собирались оставить босым и с голым задом.