Обычай положения мученических мощей при освящении храмов, другими словами, принесение безкровной жертвы на такой доске, под которой находятся мощи, обычай этот основан, в самом деле, и на писанном и неписанном праве, как то говорит настоящее правило. В Св. Писании Нового Завета содержится одно непрямое предписание об этом. Апостол Иоанн говорит о душах мучеников, кои находятся под небесным алтарем (Апок. 6, 9) и тем уже указывает на земные алтари и показывает связь, которая должна быть между жертвою святых мучеников и вечною жертвою Христа Спасителя. В смысле этой таинственной связи между св. мучениками и жертвою Иисуса Христа в самом уже начале христианской церкви приносилась обыкновенно евхаристийная жертва на гробах мучеников, или, по крайней мере, где была часть святого тела мученика, мученические мощи [1337]. Вот что заведено было по руководству Св. Писания в церкви и что сохранялось в века гонений, а после перешло и в положительный закон церкви. На одном соборе в карфагене 401 года постановлено было строгое правило, что должен быть разрушен всякий храм, если в нем не положены тело или мощи мучеников (Карф. 83). Амвросий медиоланский не хотел освящать один храм, пока не принесли мученические мощи, чтобы положить их в основание [1338]. Иоанн Златоуст в одной своей беседе выясняет возвышенное значение того, что на мощах мучеников приносится безкровная жертва, и считает это законом церковным, безусловно обязательным для всякого [1339].

Как при освящении храма полагаются св. мощи, так это должно делать и при освящении антиминса. О значении антиминса мы говорили в толковании 31 правила Трулльского собора. Антиминсы, как равно и храмы, только епископ имеет право освящать, и это освящение антиминса происходит подобно освящению храма. В храме, который по каким-либо причинам не мог быть освящен лично епископом, или в домашней церкви, антиминс заменяет архиерейское освящение, и таким образом храм или домашняя церковь становится святилищем для принесения евхаристийной жертвы точно так же, как и таковое святилище — храм, освященный епископом.

Поелику некоторые из еврейскаго вероисповедания, блуждая, возмнили ругатися Христу Богу нашему, притворно делаяся христианами, втайне же отвергаяся Его, и скрытно субботствуя, и прочее иудейское исполняя: то определяем, сих ни во общение, ни к молитве, ни в церковь не приимати: но явно быти им, по их вероисповеданию, евреями: и детей их не крестити, и раба им не покупати, или не приобретати. Аще же кто из них с искреннею верою обратится, и исповедует оную от всего сердца, торжественно отвергая еврейские их обычаи и дела, дабы чрез то и других обличити и исправити: сего принимати и крещати детей его, и утверждати их в отвержении еврейских умышлений. Аще же не таковы будут: отнюдь не приимати их.

(Ап. 7, 64, 70, 71; Трул. 11, 84; Антиох. 1; Лаод. 29, 37, 38).

Как видно, были евреи, которые из личных побуждений переходили в христианскую веру, но без истинного убеждения, а только казались христианами, на самом же деле тайно держались прежнего своего вероисповедания. Эти евреи, по словам Вальсамона в толковании настоящего правила, больше всего делали то, за что подвергались обвинениям по каким-нибудь преступным делам и, желая избежать их или не платить долгов, обращались в христианство [1340]. Но причиною такого мнимого перехода в христианство было и то, что вследствие одного закона императора Льва Исаврянина (717-741) евреи принуждены были креститься и, следователено, из страха должны были принимать христианскую веру [1341]. А это было противно духу христианства, которое осуждает насилие человеческой совести и вообще осуждает всякий род вероисповедного прозелитизма [1342]. По тем или другим упомянутым побуждениям, евреи обращались в христианство, в действительности же было то, что обращение их производило соблазн в церкви, ибо они втайне осуждали христианскую веру, субботствовали и исполняли все, что и прежде, как евреи. Против этого соблазна издано настоящее правило, которое повелевает таковых евреев не считать за христиан, не признавать за ними никаких прав, ни церковных, ни гражданских, не крестить детей их. Относительно этого последнего, т. е. что не следует крестить детей этих мнимообращенных в христианство евреев, Вальсамон в толковании настоящего правила замечает, что и турки (Άγαρηνοί) нечто подобное тому, что и евреи, делали, и приводили своих детей к христианским священникам для крещения, смотря на крещение не как на таинство, но как на некое телесное лекарство (διά θεραπείαν σωματικήν) [1343]. В толковании 84 правила Трулльского собора Вальсамон разъясняет, как это завелось у турок. Во время патриарха Луки (1156-1169) пришли в Константинополь некоторые из турок, заявляя патриаршему синоду, что они христиане, ибо в детстве были крещены в своей земле христианскими священниками. На вопрос же, как это могло случиться, когда они следуют мухаммедову закону, отвечали, что существует у них обычай (συνήθειά έστι) крестить своих детей у православных священников (παρά ορθοδόξων ίερέων) потому, что, по их мнению, во всяком новорожденном ребенке находится злой дух и смердит как собака (κατά κύνας όζειν), пока не получит христианского крещения. Из этого собор заключил, что крещения, требуемого у христиан неверными, ищут последние не с добрым православным намерением, но ради телесного лечения, и не как средства, которое очищает от всякой душевной скверны, просвещает и освящает человека, но как некое лекарство и чародейство (ώς φαρμακείανή επψδήν). Таковое крещение, совершенно естественно, синод патриарший не мог признать правильным и потому определил, чтобы те турки, буде пожелали бы, были вновь крещены [1344]. Решение свое этот синод обосновал по аналогии на 8 правиле седьмого вселенского собора.

Издавши постановление против тех, которые только наружно принимают христианскую веру, собор своим настоящим правилом постановляет, как следует поступать с евреями, которые желают обратиться в христианство, а именно: они должны показать искреннюю веру и исповедать оную от всего сердца и торжественно отвергнуть обычаи и дела своей прежней веры, обещавшись никогда более не держаться этих обычаев и дел, свято хранить христианское учение и согласно с ним жить. Если сделают это, могут быть удостоены крещения они сами и дети их: если же не сделают, то правило запрещает их крестить.

Все детские басни, и неистовые глумления, и лживые писания, сочиняемые против честных икон, должно отдавали в епископию константинопольскую, дабы положены были с прочими еретическими книгами. Аще же обрящется кто таковые сокрываюший: то епископ, или пресвитер, или диакон, да будет извержен из своего чина, а мирянин, или монах, да будет отлучен от общения церковнаго.

(Ап. 60; Трул. 63; Лаод. 59).

Иконоборцы, защищая свою точку зрения против православных и доказывая, что почитание св. икон, как они говорили, есть идолопоклонство, написали много сочинений, которые отцы этого собора называют лживыми писаниями (φευδοσυγγράμματα), ибо они содержали в себе ложное учение, и характеризуют эти сочинения как детские басни и неистовые глумления. В греческом тексте это последнее слово обозначено βακχεύματα (у Беверегия переведено словом ludibria). Употребили это слово отцы собора для того, чтобы тем сильнее выразить бессмысленность иконоборного учения и содержания сочинений иконоборцев. Это слово заимствовано из языческого культа Бахусу (Διоνυσος, Bacchus) и от имени тех жен, которые при этом играли главную роль (βάκχαι, bacchae). Зонара в толковании этого правила так говорит об этом: «Αί βάκχαι (вакханки) — это был хор неистовых женщин, следовавших за Дионисом, а Дионис считался у эллинов богом, наблюдающим за пьянством, и сам упивающийся и сумасшедший. Итак, как вакханки, когда были одержимм бешенством, ничего не делали здравомысленного, но производили неистовые движения; так, по словам отцев сего собора, и составившие эти сочинения подвиглись к написанию их под влиянием неистовства и неразумия, а не в здравом состоянии ума» [1345]. О таких лживых писаниях правило постановляет, чтобы они собирались и отдавались в константинопольскую епископию (τψ έπισκοπείψ), дабы хранились вместе с прочими еретическими книгами. Епископия, по словам Вальсамона в толковании этого правила, означает здесь патриаршую хартофилакию (χαρτοφυλακείον), т. е. отделение в помещении патриаршего дома, находившегося под управлением и надзором великого хартофилакса [1346]. В 63 трулльском правиле постановлено сожигать книги противорелигиозного и безнравственного содержания [1347]; а настоящее правило определяет только собирать таковые книги и хранить в патриаршей епископии (хартофилакии). Вальсамон по этому поводу пишет: «Одно и тоже сожигать нечестивые сочинения еретиков и складывать оные в епископии константинопольской; ибо ни сожженные не могут попадаться для чтения, ни сложенные в этом недоступном месте никем не будут видимы. Итак, кто сжег оные (написанные иконоборцами), а не сложил в епископию (константинопольскую), тот не подвергнется действию правила (9), так как поступил не против него [1348].