Происхождение Гефеста неизвестно. Попытки найти его в доэллинском наследии или в индоевропейских традициях ничего не дали. Его архаическая структура несомненна. Гефест больше, чем просто бог огня, он — божественный покровитель работ, предполагающих владычество над огнем, т. е. особую и довольно редкую форму магии.

Может показаться странным, что имя бога, считающегося наиболее совершенным воплощением эллинского гения, не имеет греческой этимологии. Не менее странно и то, что его самые знаменитые мифические деяния никак не свидетельствуют о тех добродетелях, которые ассоциируются с Аполлоном: о безмятежности, уважении к закону и порядку, божественной гармонии. Бог часто грешит местью, ревностью и даже злопамятством. Но эти слабости скоро потеряют свой антропоморфный характер и останутся лишь одним из многих измерений божества, как его понимали греки.

Тот, кто, после Зевса, наиболее ярко иллюстрирует дистанцию, разделяющую людей и богов, испытал судьбу низшего из смертных: ему даже отказывали в праве на рождение. Титанида Лето, нося в себе детей Зевса, тщетно искала место, чтобы родить. Ни одна страна не осмеливалась принять ее, боясь Геры, которая к тому же отправила преследовать ее змея Пифона (Дельфиния). В конце концов Лето принял остров Делос, где она и родила близнецов — Артемиду и Аполлона. Одним из первых поступков младенца было наказание Пифона. Согласно другой, более ранней версии, Аполлон отправился в Дельфы, свой будущий дом. Дорогу преградила самка дракона, и Аполлон убил ее своими стрелами.[572] Этот поступок можно оправдать — так же, как убийство великана Тития, пытавшегося похитить его мать. Но своими стрелами Аполлон поразил семь сыновей Ниобы (а Артемида — семь ее дочерей) за то, что гордая мать унизила Лето, хвастаясь своим многочисленным потомством. Он убил также свою возлюбленную, нимфу Корониду, за измену со смертным.[573] И он же нечаянно убил своего лучшего друга, прекрасного юношу Гиацинта.

Эта агрессивная мифология, в течение многих веков вдохновлявшая литературу и изобразительные искусства, отражает историю проникновения Аполлона в Грецию — историю замещения, более или менее жестокого, доэллинских местных божеств, процесс, характерный для греческой религии в целом. В Беотии бог отождествлялся с Птойосом, как Аполлон Птойос, но примерно в IV в. Птойос стал его сыном или внуком. В Фивах Аполлон занял место Исмения.[574] Но наиболее яркий пример — воцарение его в Дельфах после убийства хозяина этого священного места, змея Пифона. Этот мифический поступок был очень важен, и не только для Аполлона. Победа над змеем, символом «автохтонии» и изначальной власти теллурических сил — один из наиболее распространенных в мире мифов (ср. § 45). Применительно к Аполлону отличительными чертами этого мифа является, во-первых, то, что Аполлон должен был искупить это убийство и таким образом стал богом очищения, а с другой стороны — сам воцарился в Дельфах. И именно как Аполлон Пифийский он занял положение бога панэллинской значимости. Этот процесс закончился уже к VIII веку.[575]

Что же касается его «происхождения», то его искали в северных регионах Евразии или в Малой Азии. Первая гипотеза основывается главным образом на его отношениях с гипербореями, которых греки считали жителями страны "по ту сторону Борея", т. е. северного ветра. Согласно дельфийскому мифу,[576] Зевс решил, что Аполлон должен жить в Дельфах и дать законы эллинам. Но юный бог улетел на колеснице, запряженной лебедями, в страну гипербореев, где провел целый год. Однако, поскольку дельфийцы беспрестанно призывали его песнями и танцами, Аполлон вернулся. После этого он каждый год проводил три зимних месяца у гипербореев и возвращался в начале лета. Во время его отсутствия в Дельфах правил Дионис как хозяин оракула.

Согласно Пиндару, никто ни на земле, ни на море не мог найти тот путь, который ведет к гипербореям (X Пифийская ода, 29 и сл.). Другими словами, страна и ее жители принадлежат к мифической географии. Это священная раса, свободная от болезней и старости. Пиндар говорит, что гипербореи могут жить до тысячи лет, они не знают ни работы, ни войны и проводят время в танцах и игре на лире и флейте (фрагмент 272). Вакхилид (3, 58) рассказывает, что в награду за "их благочестие" Аполлон перенес в страну гипербореев Кресса и его дочерей. Таким образом, мы имеем дело с райской страной, сравнимой с Островами Блаженных, куда попадают души героев.

Геродот (IV, 32–35) передает рассказы жителей Делоса о дарах, получаемых Аполлоном от гипербореев: определенные предметы, завернутые в солому, передавались от человека к человеку и из страны в страну, вплоть до самого Делоса. Было бы бесполезным искать исторические воспоминания в этой традиции, которая, среди всего прочего, помещала оливу, дерево сугубо средиземноморское, в страну гипербореев. В то же время северные края — от Фракии до Скифии — играли немаловажную роль в сказочных традициях, связанных с Аполлоном. Некоторые из его легендарных учеников и служителей (Абарис, Аристей) считались выходцами из страны гипербореев, а Орфей всегда был связан с Фракией. Но это тот север, который, хотя постепенно осваивался и изучался, сохранял мифологическую атмосферу. Особенно же — воображаемый север, который вдохновлял и питал мифологическое творчество.

В пользу азиатского происхождения Аполлона приводят тот факт, что наиболее известные места поклонения этому богу находились в Азии: Патара в Ликии, Дидимы, Кларос в Ионии и т. д. Как и многие другие олимпийские боги, Аполлон выглядит пришельцем в своих священных местах — в континентальной Греции. К тому же в хеттской надписи, найденной недалеко от анатолийской деревни, ученые смогли расшифровать имя «Апулунас», "бог врат", которым, как напоминает нам Нильссон, Аполлон был в классической Греции.[577][578]

Но «генезис» бога интересен лишь настолько, насколько он помогает понять религиозный дух тех, кто ему поклонялся. Как и сам греческий народ, его боги являются плодом грандиозного синтеза. Именно благодаря долгому процессу конфронтации, симбиоза, соединения и синтеза греческие божества смогли выявить свою сущность.

Только что родившись, Аполлон восклицает: "Дайте мне лиру и изогнутый лук! Я объявлю людям твердую волю Зевса" (Гомеровский гимн Аполлону, 132). В «Эвменидах» Эсхила он говорит Эриниям: "Ни разу не вещал я в прорицалище — будь то о муже, женщине иль городе — без приказанья Зевса" (строки 618–620). Это почтительное преклонение перед отцом олимпийцев объясняет связь Аполлона с идеями порядка и закона. Платон называет его "национальным экзегетом" (patrios exegetes; «Государство», IV, 427). Он сообщает свои советы через Дельфийского оракула, а в Афинах и Спарте — через своих экзегетов, которые передают и объясняют то, чего желает бог в отношении храмового служения и, главное, обряда очищения убийц. Ибо Аполлон стал богом, защищающим от зла (apotropaios) и способным очищать (katharsios), потому что он сам должен был очиститься после убийства Пифона. Каждое преступление против жизни создавало зловредное загрязнение, силу, почти физическую в своей природе, miasma, страшное бедствие, угрожающее всему обществу. Аполлон много сделал для того, чтобы смягчить архаические обычаи в отношении убийств.[579] Именно он сумел добиться оправдания Ореста, обвиненного в убийстве матери (ср.: «Эвмениды» Эсхила).