- Отморозишь такие красивые ноги, - говорит с сожалением и вздыхает.

Я наклоняю голову, чтобы рассмотреть, где же под этими широкими штанами в катышках скрываются красивые ноги, а потом снова перевожу недовольный взгляд на Гофмана.

- У меня зоркий глаз, Чумакова, - улыбается и подмигивает, - Могу видеть даже через половую тряпку.

Я показываю ему средний палец и гордо выдвигаюсь вперед, чтобы его обойти.

- Добавь к нему указательный и думай обо мне, когда решишь как-нибудь себя развлечь одинокой, холодной ночью, - бросает мне с усмешкой.

Ну ты допрыгался, щенок! Исключение так исключение! Яростно разворачиваюсь к Гофману и четким, виртуозным хуком луплю его в челюсть, мой кулак сразу же вспыхивает острой болью, но я ее игнорирую и наслаждаюсь прекрасной картиной. Очень красивый мотоцикл все еще стоит на подножке, а где-то между рулем и сиденьем торчит очень красивый, дорогой кроссовок, пока его хозяин, вверх ногами, валяется на грязной земле в отключке. Звонко отряхиваю руки, сладенько улыбаюсь, поправляю сумку и быстрым шагом удаляюсь с места преступления.

***

Выходные пролетели, как один миг. Скрыться от всех не удалось, ведь ко мне зашла буквально каждая собака, расспросить о том, как меня приняли. Я нагло врала, что встретили меня просто замечательно и под обиженные вздохи Селивановой рассказывала байки о том, как весело мне живется на новом месте. Еще не хватало рассказывать, что с ситуацией справиться пока не получается, чтобы еще и здесь потерять свой авторитет. Не знаю, как мне так повезло, но Скворцов лежит в больнице, он пострадал во время разборок с местными селянами, но я вообще не волнуюсь, такого не возьмет ни дробовик, ни лопата. Аленка передавала, что Денис хотел, чтобы я его навестила, но извините! Раньше бы обязательно зашла, но сейчас его напор меня слишком сильно пугает, так что Скворцов как-нибудь перебьется без моих визитов.

Галина Ивановна тоже вовсю любопытствовала, но каждый раз когда она ко мне подходила, я невольно вздрагивала, мне казалось, что она идет ко мне с новостью о моем исключении из пансиона. Но судя по тому, что на дворе уже воскресенье, Фил еще не успел наябедничать директрисе, о том, что я снова распустила руки. Могу поспорить, они со Стеллой сделают это как-нибудь красиво, чтобы уколоть меня побольнее.

Возвращаюсь без настроения. Хлюпаю ногами в смешных говнодавах, с кедами пришлось попрощаться, хотя я очень их люблю. Пешком идти больше часа, знаю что продрогну, поэтому выхожу заранее, чтобы вернуться раньше, принять душ и насладиться тишиной в мягкой постели, пока местные обитатели не начали возвращаться. Когда меня обдает тепло холла, отогреваю пальцы горячим дыханием и быстрым шагом спешу на свой этаж, но оборачиваюсь на звонкий звук и останавливаюсь. Уборщица тетя Зина, женщина ближе к семидесяти, громко бахнула ведро с водой об пол, расстроено заохала и похромала за упавшей шваброй.

- У вас все нормально? - кричу через коридор.

- Да, да… - она отмахивается.

Стою и смотрю, как она еле идет, тяжело нагибается и пытается достать из ведра тряпку. Я подхожу ближе, грустно наблюдая за ее стараниями.

- Вот проклятая! - причитает себе под нос.

До этого я видела тетю Зину довольно бодрой, а сейчас она никак не могла согнуться и все время морщилась.

- Помочь?

- Да куда ты!

Молча достаю красными, замерзшими пальцами из ведра с мутной водой тряпку, отжимаю ее и надеваю на швабру.

- Радикулит прихватил, - зачем-то начинает оправдываться, - С комнатами еле справилась…

- Может вам больничный взять?

- Да ты что! Тут так нельзя! - она округляет глаза, - Делай, что хочешь, но чтобы все было вымыто, пока дети не вернулись. А разве это дети? Засранцы!

- Засранцы…- я соглашаюсь, - Давайте я домою, вы идите.

- Да ты что! - сначала смотрит на меня, как на сумасшедшую, а потом подозрительно щурится, - Ты эта что ли? Из детдома?

- Ага, - скидываю куртку, шапку и убираю их на подоконник.

- И чего? Не обижают?

- Нет, - принимаюсь возить мокрой тряпкой по полу.

- Ну спасибо тебе… - говорит виновато, - Первый этаж остался и холл, ты намочи хотя бы, тут все равно особо никто не проверяет. Я завтра тебе пирога принесу, ты с капустой любишь?

- Люблю, наверно, - я пожимаю плечами и продолжаю тереть полы.

Я не помню, ела ли я пирог с капустой. В интернате пироги не готовят, есть просто тушеная капуста и булки, вместе должно быть неплохо.

- Вы лучше все таки возьмите больничный.

- Да куда мне? Деньги нужны! Сын набрал микрозаймов, теперь тащит с меня все до последней копейки. Долгов за квартплату скопилось на тридцать тысяч, думала с зарплаты оплачу, а он нашел и все пропил, нам теперь еще и электричество отключили.

- Мда… - я тяжело вздыхаю и мысленно представляю, как был бы прекрасен этот мир, если бы в нем не существовало мужиков.

Тетя Зина еще долго жалуется на свою жизнь и мне очень ее жалко. Пыхчу, соплю, таскаю ведра и параллельно орудую тряпкой. Я ошиблась, когда подумала, что быстро управлюсь, помещение слишком большое. В интернате у нас отродясь не было уборщицы, мы всегда убирались сами, но когда местные жители начали возвращаться и ядовито надо мной хихикать, мне снова стало не по себе. Но самым обидным было столкнуться лоб в лоб в моими самыми злейшими врагами.

Я в очередной раз выжимала тряпку и сдувала со лба прилипшую прядь, а когда подняла глаза, увидела, как в холл входят Фил и Стелла, она счастливо что-то лепетала и была увлечена беседой. Сначала она посмотрела сквозь меня, но потом навела окуляры, остановилась и восторженно на меня уставилась.

- Чумичка теперь еще и поломойка!

Я была готова лязгнуть ее тряпкой по лицу, но сдержалась.

- Ты что это делаешь? - Гофман смотрит на меня удивленно.

- Отвали! - шиплю сквозь зубы.

- Ладно, пошли…

От тянет Стеллу за локоть и я немного расслабляюсь, опускаю тряпку на швабру, но не успеваю встать с корточек. Поравнявшись со мной, крашеная стерва немного наклоняется и смачно плюет мне прямо под руки. Я смотрю на большой прозрачный плевок с мелкими белыми пузырями, внутри сразу закипает ярость, я резко вскакиваю, хватаю ведро и выливаю его содержимое на хихикающую Стеллу. Я думала она кинется в драку, но нет. В ее глазах горит победный огонь, она хищно скалится и смотрит мне прямо в глаза.

- Вот твой час и настал! - сияет белоснежными зубами, - Мы будем часто тебя вспоминать, поломойка!

Я хочу ее придушить, но почему-то стою не шелохнувшись. Знала бы, что Голубева готова стерпеть ведро грязной воды на своих одежках и не заплакать, не стала бы этого делать.

- Схожу за комендантом, - мокрая курица разворачивается и быстро куда-то семенит.

- Почему ты такая проблемная, Чумакова? - Фил закатывает глаза.

- Она в меня плюнула! - я обиженно машу рукой прямо перед его лицом.

- Серьезно? Я этого не видел…

- Меньше надо долбиться в шары!

В коридоре доносится шум шагов и отдаленное причитание хитрой Стеллы. Я хмурю брови и снова замираю, готовясь выслушивать крики и оры. Внезапно ощущаю горячее дыхание у своего уха и от неожиданности дергаю плечами.

- Скажи, что поскользнулась, упала и случайно ее облила, - Фил бормочет в мои волосы и я быстро отскакиваю от него в сторону.

- Что у вас произошло? - грозно заявляет высокая, тонкая женщина, как только выруливает из-за поворота.

Первый раз ее вижу. Ожидаемо, она тоже смотрит на меня, как на ничтожество.

- Я случайно! Я просто поскользнулась! - начинаю быстро тараторить, - Если бы я хотела ее окатить, я бы одела ведро на ее голову, но как видите она сухая!

На самом деле я просто неудобно взяла ведро и не успела поднять его высоко.

- Почему ты вообще моешь полы? - глядит на меня надменно.

- Уборщице помогала…

- Да, да, я все видела! - из-за их спин, хромой походкой, выруливает тетя Зина, - скользко очень, я сама вон упала! А девчонка решила мне помочь и тоже растянулась.