«Марк» ждал связника. Купил ему аппаратуру для цветной фотографии, объяснил, как она действует. Квартира «Вика» находилась прямо рядом с будущей лабораторией. «Марк» надеялся, что это прикрытие будет не только надёжным, но и прибыльным. Некоторые приборы он разработал сам. Хейханен воспринял новое для себя дело с интересом, тем более «Марк» дал и денег. «Вик» вроде бы проникся энтузиазмом. Ещё в марте 1953-го он подписал договор о найме подходящего помещения, закупил нужные для ремонта стройматериалы. На встречах докладывает, что уже скоро, осталось немного – и открытие. Но «Марк», заглянув в магазин, ужасается: сплошной обман. Никаких работ не ведётся. Замазанные краской витрины да сваленные в углу мешки с цементом – вот и всё, на что хватило…
За год они встречались несколько раз. Однако Хейханен так и не узнал настоящего имени начальника, а чем тот занимается в США, догадывался по передаваемым в Центр шифровкам. «Вик» и сообщил «Марку» о присвоении ему звания полковника.
У разведчика-нелегала может быть множество причин для провала: собственная небрежность, не замеченное вовремя наружное наблюдение спецслужб противника, оплошность «связного»… Но не так уж редко причиной провала одного разведчика становится предательство другого.
Разведчик и писатель Борис Николаевич Григорьев объясняет:
«Разоблачить предателя до того, как он нанесёт непоправимый ущерб, никому пока не удаётся. Если, конечно, не поступит сигнал об этом от своего агента, работающего в службе, на которую завербовался предатель. Таким агентом для нас длительное время был легендарный Ким Филби, занимавший ответственные посты в СИС, или О. Эймс, наш “крот” в ЦРУ, и некоторые другие. Благодаря их наводкам советской контрразведке удавалось обезвредить предателей на самом раннем этапе их деятельности в пользу иностранных спецслужб.
А так, если предатель ведёт себя правильно (а он и ведёт себя правильно, потому что прошёл такую же школу обучения, что и все вокруг), распознать его практически невозможно. Можно сузить размеры эвентуальной катастрофы от предательства и ужесточить меры конспирации, однако это только затруднит действия “крота”, но не поставит крест на его подрывной работе».
В качестве резидента-нелегала «Марк» руководил двумя крупными агентурными сетями. Одна, фактически им же и созданная, включала агентов, обосновавшихся в Калифорнии, а также в Бразилии, Аргентине и Мексике. В их числе была и упоминавшаяся уже «Патрия» – Африка де лас Эрас и её муж «Боевой» – Джованни Бертони, а также её бывшая соратница по партизанскому отряду Дмитрия Медведева Симона Кримкер, ставшая женой разведчика-нелегала Владимира Гринченко. Эта сеть держала под своим наблюдением и контролем порты всего Тихоокеанского побережья США.
Вторая сеть охватывала порты и базы Атлантического побережья. Видную роль в этой сети играл немецкий коммунист Курт Визель, бывший помощник известного ещё по довоенным временам боевика Эрнста Вольвебера, ставшего министром госбезопасности ГДР. В любой момент люди Визеля могли осуществить чувствительную диверсию на любом военном объекте или в стратегически важном порту Восточного побережья.
<Из рассказа Юрия Ивановича Дроздова:>
«Абель в какой-то степени работал по атомной тематике. Тяжелейший период мировой истории – конец 1940-х – 1950-е – разгул маккартизма. И он восстанавливал в США то, что могло быть частично потеряно. Восстановить практически всё – нет, не удалось, не получилось. На это требовалось куда больше времени, чем оказалось у него. Но были новые вербовки, приобретение новой агентуры. Многое он спас. Работа шла и по линии легальной резидентуры, и через нелегалов. Всё это делалось, решалось в результате продолжительных усилий на протяжении долгих лет. Да и на подготовку нелегала для активной работы уходило почти годков пять – семь…»
Чтобы нелегал мог осесть в Англии, стране со сложной оперативной обстановкой, необходимо было снабдить его надёжными документами, которые позволили бы беспрепятственно въехать в Англию и остаться там жить. Разработанный Центром вариант предусматривал проживание Конона Трофимовича за рубежом по подлинному канадскому загранпаспорту.
В конце 1954 года Молодый был нелегально выведен в Канаду.
Как бы то ни было, под Рождество 1954 года в доме 18 по Пендерри-райз в Кетфорде, что на юго-востоке Лондона, обосновалась милая семейная пара: Питер и Хелен Крогер приехали в Великобританию из Новой Зеландии. Глава семьи приобрёл небольшой букинистический магазинчик поблизости. Дело у него поначалу двигалось вяловато. Порой путался, но не в книгах – здесь-то он был как раз силён, а в финансах. Соседи и те поняли, что интеллигентный, мягкий Питер – букинист из начинающих.
Супруги купили коттедж на окраине Лондона – на Крэнли-Драйв, 45, в двух милях от американского военного аэродрома Норхолт. Коттедж, которому предстояло стать радиоквартирой «Бена», а его владельцам – радистами, отвечал всем условиям конспирации. Было у него ещё одно специфическое и весьма привлекательное достоинство: круглосуточная работа мощных аэродромных радиостанций маскировала передачи их быстродействующей рации, способной отбивать 600 знаков в секунду. Засечь её работу обычными методами радиопеленгации было невозможно.
Крогеры арендовали загородный дом недалеко от Лондона и оборудовали в нём радиоквартиру.
Лонсдейл принимал самое непосредственное участие в оборудовании радиоквартиры, вернее – радиобункера. Обнаружив, что в доме под кухней имеется свободное пространство, они с Питером сделали в полу люк с крышкой, а затем подкопали помещение ещё на метр, забетонировали его, чтобы вода не затекала, и утеплили. Крышку люка накрыли куском линолеума и поставили на это место холодильник на колёсиках. Во время работы передатчика потайная антенна выводилась на чердак, а затем сматывалась по принципу спиннинга на катушку. Над оборудованием погреба Лонсдейл и Питер работали по ночам. Землю вёдрами выносили в сад и сделали там цветочную клумбу. Благо знаменитые лондонские туманы даже летом плотно окутывали улицы городка и скрывали всё вокруг.
Радиобункер получился очень удачным. Подошло, скажем, время работы на передатчике, откатывался в сторону холодильник, включался свет под полом, и радист нырял вниз. И никто из посторонних не догадывался, что под холодильником расположен люк.
В январе 1955 года СССР заявил, что больше не считает себя находящимся в состоянии войны с Германией. То был своего рода эрзац мирного договора, не заключённого – это настоящий исторический парадокс – и по сей день. В мае 1955 года в Варшаве был заключён союз СССР и стран народной демократии, включая ГДР. Так появилась организация Варшавского Договора – спустя семь лет после образования НАТО!
Включением в новый блок ГДР СССР тем самым фактически признал раздел Германии на два самостоятельных государства с разным социальным строем, но с одинаковыми правами на международной арене.
Создание Варшавского Договора было запоздалым ответом на создание под эгидой США организации Северо-Атлантического договора. Все разговоры о, дескать, равноправии европейских государств, даже самых малых, с мощным заокеанским союзником были всего лишь дымовой завесой. Все радикальные вопросы НАТО (кстати, непонятно, какое отношение к Северной Атлантике имеет Турция?) решали Соединенные Штаты. Соответственно, в организации Варшавского Договора в полной аналогии с НАТО решающий голос всегда оставался за СССР. Так в Европе образовались два мощных, уравновешивающих друг друга военных лагеря.
