Кайлен собирался проверить, нет ли у кого из слуг связей с подпактными магами, но для этого нужно было идти в Надзор, а он хотел пойти домой и наконец-то поесть: пока он бегал туда-сюда, день начал клониться к закату, а Кайлен так и не пообедал. Поэтому поход в Надзор он отложил на утро, а сейчас сидел в столовой на втором этаже своего дома и выслушивал ворчание экономки Берты о том, что кормить его нормально совершенно невозможно, потому что он нормально есть отказывается и то и дело из дома сбегает куда попало.

— Что, нельзя было сперва поесть, а потом уше носиться? — вопрошала Берта с выразительным фрезским акцентом. — Ваш труп никуда не убешал бы, он уше давно умер!

— Трупы иногда тоже убегают, — занудно отметил Кайлен, придвинув к себе тарелку с рыбным супом. Очень агрессивно налитым Бертой рыбным супом.

Поскольку экономка всегда была осведомлена обо всех делах Кайлена, она и про Ласло Андронеску уже знала.

— Убешал бы он тоше давно! — возразила Берта. — А теперь уше вряд ли.

— Видишь, я ем! — Кайлен указал рукой на тарелку и действительно начал есть суп.

— Три раза в день! Есть нушно три раза в день, а не два и не один! — назидательным тоном заявила Берта и принялась ловко нарезать на ломти печеную баранью ногу, главное блюдо ужина, которому не суждено было стать обедом.

— Что не два и не один? — поинтересовался стремительно влетевший в столовую Мариус и уселся Кайлену на плечо.

— Я не обедал, — кратко пояснил Кайлен.

— А-а-а, понятно, — осознал Мариус и широко зевнул.

Днем он, как и положено уважающей себя летучей мыши, спал — на оконном карнизе, или на портьере в спальне Кайлена, где ему никто не мешал. В каком-то смысле это была их общая спальня, только пользовались они ей, как правило, в разное время.

А теперь, когда Мариус проснулся к вечеру, ему нужно было поведать все подробности про смерть Андронеску и про отвор траву заодно, потому что он все проспал. Кайлен приступил к рассказу одновременно с бараниной, изумительно вкусной, потому что его экономка, она же кухарка, великолепно готовила — даже если не брать в расчет то, что Кайлен был голоден и с некоторой натяжкой признал бы сейчас съедобной даже подметку от ботинка.

К баранине прилагались вишневый соус и ломтики печеного картофеля: Берта предпочитала готовить просто, без слишком тонких изысков, но сытно и не жалея специй. Это Кайлену тоже нравилось. Так что он ее от души похвалил, но снисхождения этим не заслужил ни малейшего, и пока он излагал Мариусу суть дела, Берта не забывала вставлять в его рассказ фразы «и не пошел домой обедать, а побешал еще куда-то», «и даше в трактир не додумался заглянуть», «а потом снова побешал по делам, хотя уше точно вечерело».

— То есть, ты считаешь, что дело в платке? — спросил Мариус, выслушав все до конца.

— Это самая разумная версия.

— А что если дело не в нем? Какие у тебя еще есть варианты? — резонно поинтересовался Мариус. И был прав: никогда не следовало рассматривать только одну версию, это сужало восприятие и мешало воспринимать факты.

— Увы, никаких, — Кайлен развел руками, в которых сжимал нож и вилку. — Они были поначалу, но на данный момент все кончились…

— Но ведь можно уничтожить следы магического присутствия…

— После ритуала, — кивнул Кайлен. — И это совершенно дикое предположение: что кто-то забрался в кабинет к Андронеску, через закрытое окно, провел там ритуал, прямо у него перед носом, а потом уничтожил все следы, как материальные, так и магические… И, выбравшись, окна с дверями изнутри запер! Тоже каким-то неведомым немагическим образом.

— М-мда, — задумчиво протянул Мариус. — Но давай все же держать этот вариант в уме! Просто чтобы держать там что-нибудь еще, помимо платка.

— Я держу, не волнуйся, — заверил Кайлен. — Но пока у меня с ним ничего не сходится.

От дальнейшего поиска версий, а также от яблочного пирога, положенного после баранины, их отвлек звонок в дверь.

— Если это снова ваши клиенты, я их не пущу, пока вы не доедите пирог! — строго заявила Берта и направилась к дверям, на сей раз выполняя обязанности дворецкого. Она, так или иначе, по очереди выполняла работу всей прислуги в доме. Никаких других слуг у Кайлена не было по той же причине, по которой у него не было продавца в магазине: кто угодно, чтобы работать в этом доме, должен был подписать Пакт.

С первого этажа донеслись приглушенные голоса, оба женские. Кайлен уже успел было предположить, что к нему среди ночи с какими-нибудь новыми страшными откровениями заявилась вдова Андронеску, однако Берта, выразительно возвысившись в дверях всем своим дородным телом, предположение опровергла.

— Эйра Эйлин, — торжественно возвестила она, — cогласилась вести беседу за ушином. Так что я ее пустила.

— Вечер добрый! Будешь баранину? — невозмутимо поинтересовался Кайлен, когда Берта отступила в сторону, пропуская в столовую главу Надзора Кронебурга.

— Ты решила взять у меня консультацию по липовскому колдовству? — поинтересовался Кайлен, когда Эйлин приступила к баранине. Такой уж нынче был вечер, когда все важные разговоры начинались под баранину.

— Нет, я решила попросить у тебя помочь эйрам проверить подпактных липовцев, — мотнув головой, ответила Эйлин. — Хотя от консультации тоже не откажусь.

— Я в Надзоре не служу, если ты вдруг забыла, — сообщил Кайлен и отправил в рот кусок яблочного пирога.

Эйлин наморщила хорошенький носик, сделавшись похожей на ребенка, которому взрослые отказали в лишней конфете. Но на Кайлена ее исключительно милый и трогательный вид не действовал: эбед мог повлиять только на тех, у кого своего собственного нет, и кто не умеет перевоплощаться, как оборотни. С последними выходило досадно, потому как их дар совершенно без ограничений влиял на всех и каждого, в том числе и на жителей холмов: если оборотень очень сильно хотел сделать вид, что он — не тот, кем является, он мог его сделать перед кем угодно. И если бы Кайлен не знал со всей определенностью, что капитан Фаркаш — надзиратель Пакта, тоже поверил бы, что его всякие, по его собственному выражению, «колдовские штучки-дрючки» не интересуют, как и сержанта Мунтяну.

Как однажды сокрушенно заметил один весьма благородный житель холмов, «подумать только, меня, потомка богов и королей, может обмануть какая-то собака». Эбед, впрочем, действовал всегда, а способности оборотней проявлялись лишь в самых важных случаях, ибо в мире все должно пребывать в равновесии и гармонии. Например, Кайлен не должен выполнять работу Надзора, потому что у него своя собственная есть.

— Я даже Дитриха уже подключила к проверкам, — описала свое плачевное положение Эйлин.

Оборотней в подчинении у Эйлин было целых трое, будто она себе коллекцию собирала: помимо потомственного волка Фаркаша и секретаря Надзора Дитриха, была еще Витка, девица-липовка, обращавшаяся в белку. Полевой работой обычно занимались только она вместе со своим напарником Тома и Шандор, а Дитрих, как и положено секретарю, сидел в конторе. Так что если ему велели «поработать ногами», ситуация и впрямь была сложная.

— Ну, если Лиана пока не подключила, все не так плохо…

Мариус захихикал: категорическая неспособность корриганов, мелких домашних и природных духов, к любому последовательному труду, даже вошла в поговорки. Так что полевой сотрудник из Лиана был предельно никудышный.

— Кайлен, — сказала Эйлин с таким упреком, будто он тут собирался в нее куском пирога кинуть или еще что-то столь же непотребное учинить. И тут же, моментально сменив тон, продолжила его уговаривать: — Тебе не придется уезжать из города, я подберу тебе тех, кто живет в Кронебурге.

— Тебе следует подумать об увеличении численности эйров, а то их прискорбно часто не хватает, чтобы за всем уследить, — посоветовал Кайлен, припомнив еще и недавнюю историю с подпактным покойником, которого Надзор проглядел.

— Обычно вполне хватает, даже с избытком, — Эйлин пожала плечами. — А чтобы пару раз в год задействовать всех разом, увеличивать численность смысла не имеет.