Кайлену сейчас было нужно, чтобы Ана Штефан успокоилась и сосредоточилась, так что он сам старался быть самым спокойным и сосредоточенным существом во всем Кронебурге — и держал все ее внимание на себе, неотрывно. Фаркаша, стоящего рядом, вдова в эту минуту почти не замечала.

— Я задам вам несколько вопросов, постарайтесь на них ответить точно, как можно подробнее, ничего не упустив, — попросил Кайлен. Ана покивала, глядя на него так же неотрывно, как он на нее. — Не случалось ли вчера вечером или сегодня утром чего-нибудь необычного? Меня интересуют любые мелочи, что угодно, что шло не так, как всегда.

Она отрицательно помотала головой.

— Нет. Все было совершенно как обычно, мы поужинали, легли спать, ночью нас ничего не беспокоило, никто не будил. Потом я проснулась… Я все время просыпаюсь раньше Камила… просыпалась, — она судорожно вздохнула. Кайлен успокаивающе погладил ее по руке:

— Не волнуйтесь, не спешите, рассказывайте, как можете.

— Все было так же, как всегда… до тех пор, пока… Пока мы не услышали его крик. — Она ненадолго зажмурилась, снова вздохнула и, открыв глаза, опять пристально уставилась на Кайлена. Ему можно было уже не слишком стараться: Ана сама станет смотреть на него, потому что ее это успокаивает.

— Вы видели тело? — дав ей немного успокоиться, задал Кайлен следующий вопрос и взял ее руку второй рукой, зажав кисть между своих ладоней. Крепко, уверенно. — Не торопитесь, отвечайте, как сможете.

Ана слегка нахмурилась, немного помолчала и кивнула.

— Он лежал у кровати… будто встал, поскользнулся и упал… Но нет, он уже успел одеться… Я не знаю, зачем он пошел к кровати и почему кричал. Я не понимаю…

— Мы сделаем все возможное, чтобы выяснить, в чем дело, — заверил ее Кайлен. — Спасибо, вы сейчас очень в этом помогаете. Скажите, а не случалось ли чего необычного за последние несколько дней, или даже неделю?

Она закусила губу и нахмурилась сильнее.

— Несколько дней назад на Камила напали бандиты… — задумчиво проговорила Ана. Шандор от души хлопнул себя ладонью по лбу, видимо, только сейчас вспомнив этот случай. А Кайлен весь подобрался, как хищник перед прыжком. Это могло быть зацепкой. — Не думаю, что этот случай имеет…

— Все может иметь отношение к случившемуся. Прошу вас, рассказывайте!

— Он шел вечером домой, и его какая-то шпана подкараулила в подворотне… Они его просто с кем-то перепутали, точно вам говорю! Камил говорил, они ему сказали, мол, это тебе чтобы знал, к кому лезть не следует. Но он ни к кому и не лез! Заверял, что понятия не имеет, о чем шла речь… Они ему разбили губу, еще несколько раз ударили и сбежали. Благодари Господь того прохожего, который ему помог успокоиться и остановить кровь… Всегда есть и жестокие, и добрые люди, вот тому свидетельство.

Спрашивать, обращались ли они по этому делу в полицию, Кайлен уже не стал: по физиономии капитана Фаркаша и так было прекрасно понятно, что обращались. И все дальнейшие подробности он узнает от него.

— Благодарю вас, — сказал Кайлен, чуть крепче сжав ее руку. — Вы очень помогли. А теперь отдыхайте…

— Спасибо вам, — рассеянно отозвалась Ана и, когда Кайлен поднялся на ноги, снова уставилась в окно. Но он видел, что глаза у нее полуприкрыты и она скоро уснет. Раз Кайлен велел отдыхать, она послушается. И это ей, безусловно, пойдет на пользу.

Он поспешно подхватил Фаркаша под локоть и потянул прочь из комнаты, осматривать бренное тело Камила Штефана.

— Если это нападение не связано с его смертью, можешь укусить меня за задницу.

Шандор хмыкнул.

— Весьма щедрое предложение, но вряд ли у меня выйдет им воспользоваться… Потому что вы, Неманич, скорее всего, правы.

— Надеюсь, этими хулиганами не Мунтяну занимался…

— Нет, ими занималась Гицэ, вам сегодня везет.

— Вы их не нашли?

— Нет, конечно. Даже с подробным описанием их внешности это то еще дельце… раза в три сложнее, чем всех подпактных липовцев перетрясти. Мелких бандитов в городе на дюжину духовых оркестров наберется.

— Ну, тут мне снова повезло, потому что у меня по таким делам, как ты знаешь, есть отличный специалист.

В мастерской пахло свежим деревом и лаком, а под ногами тихо шуршала крупная пружинистая стружка, которую Ионел еще не успел смести с пола. Кайлену нравилось здесь бывать из-за этих запахов, из-за тишины, нарушаемой лишь звуками столярных инструментов, которые глухо тонули, будто в тумане, где-то высоко наверху, возле балок кровли, из-за особого уюта, который может возникнуть лишь там, где кто-то спокойно и сосредоточенно занят своим делом.

Ионел, хозяин мастерской, один из лучших столяров и резчиков по дереву в Кронебурге и добровольный помощник Кайлена в его делах, был полностью поглощен выдалбливанием какой-то деревянной детали стамеской, и его в такой момент было бы преступно отвлекать. Так что Кайлен уселся на лавку у стены, дожидаться, пока он закончит, и обдумывать текущее состояние дел.

С телом все было так же, как и в первый раз: никаких следов повреждений, доктор предварительно поставил смерть от удара, а на лице покойного застыла гримаса ужаса. Хотя после его криков, которые слышал весь дом, это наблюдение было несколько излишним. И ни малейших следов проникновения в дом, а также ни единого предмета при покойном, который можно было бы заподозрить в наложенном на него проклятии как платок Ласло Андронеску: Камил даже одеться до конца не успел с утра, был в одной рубашке, без сюртука. Здесь было что-то другое, пока непонятно, каким именно образом связанное с этим будто бы случайным нападением.

Фаркаш при помощи сержанта Гицэ и при всемерной поддержке Клары Андронеску уже успел составить весьма обширный список всех родственников, друзей и ближайших деловых партнеров покойного Ласло, и его копия имелась у Кайлена. Это был одновременно список подозреваемых и список потенциальных жертв, которые, как подсказывало чутье, непременно еще предстоят. Если только они не найдут убийцу очень быстро, что вряд ли.

— День добрый, господин Кайлен, — меньше, чем через минуту, поздоровался с ним Ионел, хотя Кайлен вошел тихо и уселся у него спиной, а Ионел ни разу не оглядывался.

Вот этим он и был ценен в качестве помощника: внимательный и чуткий, будто оборотень или полукровка вроде Кайлена. Но нет, Ионел происходил из полностью человеческого рода деревенских ведьм, причем даже не подпактных. Ни его сестра Мария, ни их мать, ни бабка, ни прабабка — никто из женской линии, наделенный даром, не стремился проникнуть в тайные глубины колдовства, довольствуясь простой сарматской сельской магией.

Ионелу, что часто бывает в таких семействах, колдовских способностей не досталось, зато он был чувствительный и ловкий, как кошка, и здоровенный, как те шкафы, которые он делал для богатых кронебуржцев. Не стал бы столяром, мог бы в полицию к Фаркашу пойти и преуспеть. Однако у Ионела была другая любимая работа, а свои способности к сыскному делу он реализовывал, помогая Кайлену время от времени.

— Здравствуй, Ионел. У меня к тебе, разумеется, есть важное дело.

— Подождите еще минуток пару, я закончу тут, сходим перекурим — и расскажете все, — ответил Ионел и действительно вскоре оторвался от работы, вытирая руки тряпкой.

Они вышли из мастерской, усевшись возле нее на такую же крепкую деревянную лавку, как стояла внутри. Разумеется, сколоченную Ионелом лично. С лавки открывался вид на крошечный садик с парой кустов чайных роз и какими-то цветами вокруг них: здесь тоже было уютно. Ионел, который был выше Кайлена ростом на добрые полторы головы, по-хозяйски возвышался лохматой каштановой башкой над своей вотчиной. И тоже добавлял ей определенного уюта своей простой и открытой смуглой крестьянской физиономией.

Кайлен достал из портсигара сразу две сигариллы и протянул одну Ионелу: тот любил, когда Кайлен его угощал хорошим табаком, никогда не отказывался. Но в остальное время упорно курил свою вырвиглазную махорку, лично выращенную его бабкой на огороде в деревне. И принимать в подарок хотя бы пару пачек приличных сигарет ни в какую не хотел, хотя Кайлен ему много раз предлагал.