— Вряд ли мы найдём человека, с которым случилось бы иначе. Водились за Роночкой малюсенькие слабости. Да, пускай она курила. Да, она могла и выпить. И что такого? Она — женщина взрослая, самостоятельная, одинокая. Сама себе хозяйка, вольна поступать, как душе угодно. Вернее сказать, — горестный вздох, — была вольна.

Вил подумал и спросил о семейном положении убитой. На что услышал обстоятельный рассказ о постигшей Сюсю в молодости разочаровании в любви, происходившем из жестокого предательства дорого её сердцу человека, остановившего выбор на её подруге, и решении более не входить в бурную реку сердечных страстей. Как раз, чтобы «волны бурные» высоких чувств не «рассекали скалы острые» непонимания, холодности и отчуждения — этих неизменных спутников любви.

— Таким образом Роночка решила оставаться одна и всегда следовала своему решению, — покачала головой госпожа Изуэ, — наверное, ей так было лучше и спокойнее.

Коррехидор спросил ещё по поводу вчерашнего вечера. Оказалось, что за чашкой послеобеденного чая (традицию привёз с континента батюшка его величества) Сюся, провожая глазами стайку студентов, вываливающихся из трапезной, пробормотала что-то о том, что скоро кое-кому предстоит почувствовать на своей шкуре её ежовые рукавицы.

— Я поняла, что сия тирада относилась к нахальной девице с четвёртого курса, щеголяющей в идиотском балахоне с отливающими синевой неопрятными патлами. Столь странный цвет волос не встречается в живой природе, посему я предположила, что моя приятельница решила взяться за налаживание дисциплины и выбрала себе первую жертву. Знаете, — преподавательница чуть улыбнулась, — выбор жертвы для публичной порки (естественно, я имею ввиду порку чисто моральную, ибо любые телесные наказания находятся в нашем институте под строжайшим запретом) не такая плохая идея. Имеет неплохое воспитательное значение. Наказали одну, другие задумаются, стоит ли им поступать аналогичным образом, чтобы на их голову пали аналогичные последствия.

Госпожа Изуэ попыталась продолжить свою мысль о воспитании молодёжи, но Вилохэд вежливо свернул разговор, поблагодарил за содействие и распрощался.

— Удивительно неприятная особа, — передёрнула плечами чародейка, когда они удалились на достаточное расстояние от аудитории, и она была уверена, что её слова не достигнут ушей объекта обсуждения, — навязчивая и при том скользкая. У меня сложилось впечатление, что все её речи — сплошная мешанина из правды, лжи и полулжи. Подозрительная особа.

— Просто госпожа Изуэ из тех людей, которые желают выставить себя в лучшем свете даже тогда, когда этого и не требуется. Видимо, в противном случае её самооценка понесёт непоправимый урон в её же собственных глазах. Вот она и старается подать все факты таким образом, чтобы приукрасить себя, любимую. Когда фактов не хватает, она не пренебрегает фантазией, кою приземлённые особы, вроде практикующей некромантки, склонны почитать самой натуральной ложью.

— Её последняя информация — тоже вымысел? — задумчиво спросила Рика, — я про ежовые рукавицы и скрытую угрозу в адрес неизвестно кого.

— Полагаю, Сюся собиралась взяться за выполнение поручений тётушки по поводу наведения порядка в Кленовом институте. Знаете, какова первая реакция начальства на любую внештатную ситуацию?

Рика хотела сперва отрицательно покачать головой, но вспомнила громы и молнии его величества Элиаса, что обрушивались на голову четвёртого сына Дубового клана всякий раз, как только случалось очередное скандальное преступление, тем или иным боком заинтересовавшее носителя Кленовой короны, и его же риторические вопросы: «Когда же полковник Окку наведёт, наконец, порядок во вверенном ему департаменте?». Нередко далее следовало нудное перечисление шагов, кои упомянутому полковнику надлежит сделать в самое ближайшее время.

— Ваша тётушка устроила Сюсе выволочку и потребовала в кратчайшие сроки искоренить любые проявления дурного поведения и неподобающих привычек?

— Можете быть уверены, всё так и было. После чего наша достопочтенная госпожа Саюси, вдохновлённая начальственным гневом, бросилась выполнять поручение, перенеся свой гнев на виновников, — Вил развёл руками, — то есть студентов, уличённых в нарушении дисциплины. Отсюда и обещание ежовых рукавиц. Но меня более заинтересовал рассказ преподавателя о студентах, что доводят себя до лазарета учебным рвением.

— Не хотят платить рё за переэкзаменовку, — предположила чародейка.

— Возможно, — согласился Вил, — но мне в голову почему-то лезет не столь радужное объяснение.

— Какое? — чародейка заглядывала ему в лицо.

— Как бы не наркотики. Помните королевского пажа? Я тогда побывал в библиотеке и консультировался в Университете и узнал достаточно, чтобы укрепиться во мнении, что НИКОГДА, НИ ЗА ЧТО ни ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ я не стану пробовать ЭТО.

— И как вы собираетесь проверить свою теорию?

— Для начала побеседуем с врачом института. Будем надеяться, он прольёт свет на таинственных «прилежанцев», что дозанимались до больничной койки.

— Если вы правы, то поговорка: «Глядя на румяное яблоко, не забывай о червяке» очень подходит к Кленовому институту, — сказала чародейка.

Найти медицинское крыло им помогла вездесущая госпожа Кагуя. Рике подумалось, что эта скромная на вид женщина с вечно потупленным взглядом далеко не так проста, какой стремится выглядеть. Очень уж удачно она всякий раз оказывается в гуще событий и как бы самым что ни на есть случайным образом.

— Господа, — несколько наиграно удивилась она, — мне почему-то кажется, что вы заблудились. У нас жутко запутанная планировка, — изящное покачивание головой, — в первое время все без исключения плутают. Впору первокурсникам чертежи этажей с маршрутами выдавать.

Вилохэд попросил проводить их в медицинское крыло.

— Вы ладили с госпожой Саюси? — как бы невзначай поинтересовался он по дороге.

Кагуя искоса бросила на него взгляд, словно бы пыталась угадать, какого ответа от неё ждут, потом заговорила:

— С бедняжкой было сложно ладить. Неустроенная личная жизнь, нереализованные амбиции частенько идут рука об руку с дурным нравом, завистью и злобностью.

— Разве госпожа Саюси занимала низкую должность? — вскинул бровь коррехидор, — чем положение заместителя ректора одного из самых престижных учебных заведений Артании её не устраивало?

— Должность, конечно, неплоха, — тонко улыбнулась их провожатая, — только страдания Сюси, ах простите, — она округлила глаза и мило закрыла рот рукой, словно бы пыталась задержать вылетевшее прозвище, — госпожи Саюси, иную подоплёку под собой имели: она ж в простой семье родилась, да и образованием похвастаться не могла: максимум самую обыкновенную школу закончила. Это сразу ставило её на несколько ступеней ниже преподавателей, и никакое формальное обращение в виде: «госпожа заместитель» было не в силах поменять ситуацию. Видите ли, — она кокетливым жестом заправила за ушко выбившуюся прядь волос, — преподавательский состав у нас сплошь из древесных кланов, а дамы — ещё и выпускницы Кленового института. Вот эту пропасть в общественном положении наша бедная Сюся никакими силами преодолеть не могла и жутко комплексовала. Ладить с таким придирчивым, недовольным всем и вся человеком решительно невозможно. К слову сказать, она меня ещё в студенческие годы невзлюбила, хотя я старалась изо всех сил выполнять все её бессмысленные требования со скрупулёзной точностью.

— Ваша позиция мне ясна, — продолжал Вил, — припомните, вчера ничего необычного на ваших глазах не происходило? Не только относительно вашей коллеги, но и вообще. Вы не заметили нетипичного поведения, странных происшествий или ещё чего-нибудь, нарушающего спокойное течение институтской жизни?

— Вчера весь день мне вздохнуть было некогда, много дел; а Сюся? Она носилась по институту как ужаленная, приставала к студентам по разным поводам, и рожа, ой! Лицо у неё такое озабоченное было и недовольное. А более ничего. Теперь вам остаётся дойти до конца коридора и повернуть налево, там предбанничек, за ним — дверь в коридор медицинского крыла.