— А на торжественной церемонии королевского бракосочетания по традиции все должны надевать новое платье. Так что нам с вами не избежать визита к портным. Так как времени у нас в обрез, — о зачем-то взглянул на светящийся мягким магическим светом циферблат своих часов, — то завтра это сделать нужно непременно. Подумайте, какое платье вам бы хотелось надеть по этому случаю.

Продолжающая злиться на саму себя чародейка собиралась было заявить, что ей совершенно безразлично в чём идти, лишь бы не голой, но сдержала себя и пробормотала некое неопределённое обещание поразмыслить над этим животрепещущим вопросом.

— Как плачевно, что вам столь ненавистно всё, что связано с институтом брака, — проговорил Вилохэд, и Рика сама не заметила, как оказалась в его объятиях, — супружеский долг, долг любви, — одно из самых приятных обязательств.

Он поцеловал её. Осторожно, бережно, нежно. Рика словно растворялась в незнакомом чувстве, которое откликнулось в ней на прикосновение мягких губ четвёртого сына Дубового клана, и она, сама того не осознавая, ответила на поцелуй.

Чародейка опомнилась только дома, и те чувства, что она испытала в магомобиле, её скорее насторожили, нежели обрадовали. Очень скоро эта настороженность переросла в раздражение.

— Тоже мне, некромантка, — сама себя укоряла Рика, — расчувствовалась от поцелуев! Да твоё сердце должно быть твёрдым и холодным, как могильная плита. В жизни чародея нет места для всякой ерунды навроде любви. И кто вообще сказал, что Вилохэд стал целоваться, из-за того, что неравнодушен к тебе? — продолжала она вопрошать себя менторским тоном, — просто испытал мимолётный импульс. С мужчинами такое случается. Не доставало ещё напридумывать себе невесть что о нежном взгляде, трепетании сердец и переплетении нитей судьбы! Тебе же преотлично известна репутация четвёртого сына Дубового клана. Он привозил в Оккунари не одну невесту. С чего ты решила, будто на вашей формальной помолвке всё остановится? Захотелось остаться с разбитым сердцем? Тогда — вперёд!

Рика остервенело вывалила на пол содержимое ящика шкафа и принялась отправлять вещи назад, аккуратно складывая каждую. Но успокоение так и не приходило. Какой-то едва слышный голосок в сердце продолжал нашёптывать о том, что прежде поцелуи парней её практически не трогали, а тут… даже стыдно вспомнить!

— Всё, хватит! — приказала она самой себе, — отныне только работа и саморазвитие, саморазвитие и работа. А господину полковнику следует как следует напомнить о формальном их статусе и предложить поискать женского внимания в другом месте. Может, ещё и амулет снять?

Эрика, как и многие женщины рода Таками, уже родилась жрицей бога смерти Эрару, и с пятилетнего она была посвящена ему, а, точнее, ИЗБРАНА им. Что, в свою очередь, не могло не наложить отпечатка на саму личность чародейки. Люди в её присутствии ощущали дискомфорт и старались отойти на безопасное расстояние. На них буквально накатывал запах свежевыкопанной могилы и сжигаемых на похоронах благовоний. А терпко-сладкий аромат паучих алых лилий не в силах были заглушить никакие, даже самые доргие, духи. Дабы приглушить эту ауру, которую подавляющее большинство людей воспринимало как пугающую и гнетущую, девушка носила специальный амулет. Но, вот Вилохэд Окку принадлежал к той малой части людей, на которых отпечаток бога смерти не оказывал ровным счётом никакого влияния, а это означало, что отказ от ношения подавляющего амулета не возымеет должного действия.

— Разве что окружающие шарахаться начнут, — невесело усмехнулась про себя чародейка.

А тут ещё совсем не к месту вспомнилась необходимость завтрашнего посещения портнихи Дубового клана, дабы заказать наряд для королевской свадьбы. Ещё одно традиционное артанское одеяние, чтобы надеть которое требовалась помощь постороннего лица, было чародейке абсолютно не нужно, но его величество Элиас специально указал в приглашениях на свадебную церемонию, что все его подданные, кого он почтил своим вниманием, должны облачиться в классический артанский костюм эпохи Расцветания и Увядания, исполненный в цветах своих кланов.

— Это в наши-то дни! — усмехнулась чародейка.

Однако ж, от заказа одежды деваться было некуда, и она решила проконсультироваться с Эни, хотя сердце и не лежало к подобной беседе. Подруга закупала женские журналы стопками и всегда была в курсе всех новых тенденций и трендов сезонной моды.

— Какая-то ты унылая сегодня, — заметила подруга, складывавшая ноты для завтрашних уроков в сумку, — может, голова болит? В газетах поговаривают о надвигающемся шторме, от этого голова может разболеться только так. Или, — она окинула чародейку оценивающим взглядом, — на любовном фронте сгустились тучи? Ведь из-за сложностей в Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя ты расстраиваться не склонна.

Рике ужасно хотелось выместить на не в меру догадливой и любопытной подруге всё своё недовольство, но, рассудив здраво, что вины Эни Вады в ситуации с коррехидором нет никакой, только мотнула головой и отговорилась мигренью вкупе с запутанным убийством, так не кстати случившимся как раз накануне королевской свадьбы.

— Я как раз по этому поводу и зашла к тебе, — проговорила чародейка, невольно ощущая, как знакомая уютная комната подруги успокоительно действует на её смятённую душу, — мне нужно заказать подобающий наряд.

— Ты приглашена на церемонию! — воскликнула Эни и тут де сама себя осадила, — естественно, приглашена. Положение младшей невесты Дубового клана обязывает. Эх, завидую я тебе Рикочка! По-хорошему так завидую. Попасть на свадьбу венценосных особ — просто небывалое счастье. Ведь человеку не повезёт прожить всю свою молодость в то время, когда король уже может быть женат, или слишком молод, или вдов, или ещё что-нибудь. Тебе же несказанно повезло жить в нужное время и снискать нежные чувства самого красивого холостяка Артании. Так чем я могу помочь?

— Посоветуй, какой из цветов Дубового клана в моде этой весной.

— А какой цвет или цвета более других милы для твоего суженого? — хитрющие чёрные глаза взглянули на чародейку из-под длинной чёлки.

— Без понятия, — процедила она в ответ, — и интересоваться не собираюсь.

Во фразе чародейки настолько слышалась скрытая злость, что Эни предпочла воздержаться от комментариев и спросила, какие именно цвета относят к родовым цветам в Дубовом клане. Рика смогла назвать зелёный, коричневый и серебристый.

— Светло-зелёное платье у тебя есть, — загнула палец подруга, — я о том, что тебе подарила графиня Сакэда, и второе зелёное тебе без надобности. Хотя, — она прищурилась, — с твоими нефритовыми глазами тусклый зелёный — просто находка. Особенно, если украсить контрастной вышивкой. Только представь себе: разбросанный по блёкло-зелёному полю бамбук твоего клана, розовые лотосы и порхающие птицы. Может получиться весьма изысканно. А вот если пойти от коричневого, — задумчиво проговорила Эни, — то интересное сочетание может получиться с вышитыми пионами или расцветающей сакурой. Как невесте тебе расцветающая сакура — самое оно!

— Если ты ещё раз за сегодняшний вечер упомянешь «невесту Дубового клана», — проговорила чародейка тоном, не обещавшим нарушителю ничего хорошего, — я просто выйду вон и перестану с тобой разговаривать как минимум на неделю.

— Хорошо, хорошо, — чуточку насупилась Эни Вада, — не представляю, какая муха тебя сегодня покусала, только подчиняюсь. Теперь серебристо-серый. Сей благородный цвет предоставляет множество возможностей, поскольку великолепно комбинируется практически с любым иным цветом.

— Пожалуй, я остановлюсь на коричневом, — остановила подругу чародейка, — не то я начинаю путаться в вариантах.

— Времени остаётся совсем мало, чтобы сделать качественную вышивку, — проговорила Эни таким озабоченным тоном, будто бы эту самую вышивку предстояло ей сотворить своими руками, — успеют ли?