— Обман тоже не подходит: их двое, а значит на их стороне и численное, и физическое превосходство. К тому же ничего не мешало банально сбежать при обнаружении обмана, — чародейка согласно кивнула. На телах не было следов насилия, какие непременно оставила бы драка или сопротивление.

— Но как убийца заманил тогда их на крышу? — спросила она, — я обдумывала вариант ложного приглашения на свидание. Убийца мог послать подложную записку, а лучше сам на словах передать приглашение вместе с убедительной просьбой держать всё в строжайшей тайне. Жертвы в назначенный час приходят на смотровую площадку, причём убийца же предусмотрительно отпер решётку двери. Кстати, она запирается вообще?

Коррехидор пожал плечами:

— По идее, должна. Место опасное.

— Потом убийца дожидается в кустах, пока влюблённые поднимутся наверх, приходит и сталкивает их.

— Возможно, — согласился Вил, — но кто принёс коньяк? И кто выпил то, что недопили Кензи и Андо?

— Убийца оставил бутылку и стаканы на столе, — увлечённо продолжала чародейка, — они выпили и тут-то появляется сам злодей.

— Представьте себе такую картину, — усмехнулся Вил, — ты уединился с любимой девушкой, вы выпили, и ты пребываешь в предвкушении, что вот-вот обретёшь то блаженство, ради которого и была затеяна сия эскапада, как появляется твоя бывшая и всё летит к чертям. Во-первых, ей очень непросто будет объяснить своё появление. Это, не говоря уж о том, что люди никогда не подключают тех, с кем недавно расстались, чтобы передавать что-либо на словах своим новым пассиям. Во-вторых, не факт, что они вообще станут с ней разговаривать, а не пошлют далеко и надолго, и уж точно не будут стоять втроём у парапета и глазеть на ночное небо.

Рика задумалась. В словах Вила было немало резонов. Ну пришла бы бывшая или бывший на смотровую площадку, кроме испорченного свидания ничего бы не вышло. Не стали бы Кензи и Андо в таком случае любоваться на луну, скорее уж вышел бы скандал, и непрошенного гостя погнали бы прочь. Или же влюблённые сами сбежали бы поскорее.

— Я полагаю, у вас имеется подходящее объяснение присутствия постороннего на ночном свидании? — поинтересовалась она, — и, надеюсь, это не окажется любовь втроём?

— Склонен считать, убийца предложил мировую. Пронёс в общежитие коньяк и пригласил в Астрономическую башню в качестве примирения. Что-то вроде клятвы богине Луны, что все обиды в прошлом, и они останутся друзьями.

— Но где тогда его стакан? Он что, свою долю коньяка выпил непосредственно из бутылки? — засмеялась чародейка.

— Нет, естественно, стакан был. Его просто не могло не быть. Только убийца унёс его с собой, он же намеревался выдать преступление за самоубийство-гэнроку. Лишний стакан на месте преступления никак не входил в его планы.

— Пожалуй, — Рика допивала вторую чашку чая, и какой-то частью рассудка всё силилась определить, какая трава столь чудесно оттеняет вкус чайных листьев и манго, — примирение подходит. Но мы не можем останавливаться на одной версии. Согласно регламенту проведения расследования следует рассмотреть все возможные, даже и маловероятные мотивы. Нельзя исключать, что тот или иной мотив кажется нам маловероятным из-за отсутствия нужной информации.

— Конечно. Я с вами полностью солидарен и думаю, что у вас наготове нужный мотив готов.

— Да, и этим мотивом может служить месть.

— Месть? — выгнул бровь коррехидор, — студентов? Кому и за что?

— Точнее, избавление от мучений, — пояснила чародейка, — вы что-нибудь слышали о травле в закрытых школах или иных учебных заведениях?

— Приходилось, но мне всегда сие казалось преувеличением либо родительским оправданием грехов драгоценного чада, как в случае с Э́йсой Бу́ной, причиной травли коего послужила его тяга к противоестественной любви.

— Про внука убитого дайнагона особый разговор, — Рика помнила недавнее расследование в охотничьем замке Каэдо́но, куда их с Вилом приглашали на королевскую помолвку, — но бывает и иначе. Вам, как младшему сыну Дубового клана, умному и красивому, этого не понять. Но обычный человек — другое дело. Травят за какие-то отличия во внешности, поведении, происхождение. В элитных заведениях обычная тупизна может стать причиной для унижений и остракизма.

— Надеюсь, вы говорите не о собственном печальном опыте? — Вил обеспокоенно смотрел на чуть покрасневшие щёки чародейки и ему вспомнился её нелепый наряд, в котором она щеголяла первые месяцы работы в коррехидории, — в Академии магии было нечто подобное?

— Со мной? Нет! Смельчаков потешаться над практикующей некроманткой обычно не находилось. Но вот девочку на пару лет старше меня засмеивали за бездарность. Дар у неё и правда был незначительный, а родители каждый год делали щедрые пожертвования, да и она сама старалась, как могла. Один прохвост-выпускник поспорил с дружками, что покорит сердце этой скромной и тихони, которая избегала мужского общества. Уж я не знаю, как, только через пару недель бедняжка влюбилась без памяти и как собачонка принялась везде таскаться за объектом обожания. Когда она ему надоела, он подговорил дружков дразнить девушку за бездарность и неяркую внешность. Она не то, чтобы была совсем уж дурнушкой, просто невзрачная, обычная, из тех, что не запоминаются совершенно.

— Каков мерзавец! — не удержался Вил, — мало того играл чувствами другого человека, так ещё решил вынудить к разрыву столь гнусным способом.

— К безобразиям присоединились девицы из их компании и сделали жизнь бедной А́ки абсолютно невыносимой. И тогда случилось вот что, — чародейка усмехнулась, — нет, до смертоубийства дело не дошло. Просто наша слабо одарённая Аки училась на отделении лечебной магии. Может быть, магических способностей у неё и не хватало, зато мозги были на месте. Она провела исследования о причинах облысения у мужчин в раннем возрасте, вычленила главные факторы, затем поломала голову и придумала собственное заклятие. Заклятие это она заключила в обыкновенный снежок и, дождавшись очередной порции насмешек от своего возлюбленного и его прихвостней, вроде как со злости швырнула ему этот снежок в лицо.

— Я догадываюсь, он облысел, — воскликнул Вилохэд.

— При том, как колено! — подтвердила чародейка, — Аки оказалась добросердечной девушкой, и её заклятие-проклятие действовало лишь до окончания Акдемии. Поэтому-то помочь Лысому, а именно такое прозвище приклеилось к негодяю, не смогли. Зато девушку никто больше не трогал. Так что месть за буллинг — тоже возможный мотив.

— Убедили, рассмотрим. Что ещё? — Вил задумался, — ещё одним каноническим мотивом для убийства может служить необходимость избавиться от свидетеля, но я не думаю, что в благополучнейшем Кленовом институте подобная необходимость может возникнуть.

— Просто станем иметь ввиду и её, — Рика черкнула что-то в блокноте, — как и разоблачение. Даже, если предположить, что кто-то из нашей парочки стал невольным свидетелем преступления. Например, во время выхода в город, и рассказал другому, то откуда преступник вообще мог узнать об этом? Как проник в институт? Как заманил жертв на крышу? Нет, — сама себя оборвала она, — в подобном случае убийство произошло бы в городе.

Коррехидор склонен был с ней согласиться.

— Давайте сначала отработаем версию ревности, потом буллинга. Этого для начала довольно. Завтра с утра мы с вами снова едем в Кленовый институт. Нужно составить полное представление, что из себя представляли Ютако Кензи и Майна Андо, с кем дружили, с кем враждовали. Воссоздать их личную жизнь за последние полгода, узнать не участвовали ли они случаем в травле кого-бы то ни было и чем интересовались. Последнее на случай вашего предположения о ненужном свидетеле.

Уже возле дома чародейки Вил сказал:

— Нам необходимо заказать вам наряд для свадебной церемонии.

— Мы женимся? — вырвалось у Рики.

— Нет, пока что женится его величество Элиас, а я и вы приглашены на празднество вместе с главой Дубового клана.

Щёки чародейки ожёг жар стыда. Надо же было так глупо себя повести! Хорошо ещё, что в магомобиле достаточно темно, чтобы Вилохэд не заметил её позора.