Она поклонилась и поспешила удалиться, будто бы расспросы четвёртого сына Дубового клана показались ей неприятными.

— У меня перерыв, — последовала мгновенная реакция на их вежливый стук в дверь, — так что, если вы не находитесь на грани жизни и смерти, то окажите любезность, придите через тридцать пять минут. Дайте доктору спокойно покушать.

Это было откровенной ложью, доктор не кушал, и в приёмной витал ощутимый запах хорошего табака.

— Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя, — внушительно проговорил коррехидор, — господин врач, извольте прервать свою трапезу и выйти к нам.

Быстрые шаги, резко распахивается дверь и перед ними возник высокий, пожалуй, даже выше Вилохэда, худой мужчина с рано поседевшими короткими волосами и выразительными карими глазами на смуглом остоскулом лице. Рукой он делал жесты, словно пытался разогнать табачный дым.

— Господа. Чем могу?

— Коррехидор Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя полковник Окку, — Вил едва заметно наклонил голову, — а со мной госпожа Таками — коронер, моя помощница и практикующая чародейка. С кем имею честь?

— Ду́ги, Тэд Дуги. Волею богов и милостью госпожи Докэру стою на страже здоровья студентов и сотрудников этого места, ставшего для меня за последние десять лет практически вторым домом.

— Весьма цветистое представление, — заметила Рика, которой стало неуютно под откровенно раздевающими взглядами доктора.

— На том стоим. Если вы по поводу всеми нелюбимой Сюси, то я на месте трагедии не был, покойницу не только не осматривал, но и не видел. Хотя посмеялся от души, когда мне сказали, что Тибаку — преподаватель физвоспитания, самалично факт смерти установил. Какой разносторонний парень! Я сегодня припоздал с приездом на работу, — пояснил доктор Дуги, предвосхищая вопросы офицеров Кленовой короны, — пришлось в аптеку за медикаментами заехать, а там какая-то сволочь не в своё назначенное время получать заказ удумала. Я намекнул, мол, некрасиво так поступать, но куда там! Пока все свои ящички, пакетики мешочки бабуля не пересчитала, да не удостоверилась, что всё в наличии и в комплекте, так с места и не сдвинулась. У неё ещё наглости достало мне заявить, что, коли я при служебных полномочиях, сами боги велят ожидать и не возмущаться. Потом про спящего солдата и идущую службу добавила. Если коротко, в Клён я прибыл, когда уже Сюсю нашли, освидетельствовали, дверь заперли, а страшно гордый Тибака всем показывал ключ и заявлял, что на нём лежит особая ответственность. Ну, а что я? Меня не трогают, и то ладно. Тут вы пришли. Чтобы избавить господ офицеров от необходимости задавать разные вопросы сказу сам: с Саюси не дружил и не враждовал. Ко мне она обращалась всего один раз, когда схватила простуду три года назад. На редкость крепкая и здоровая женщина была. И печень у неё — обзавидоваться можно.

— Зависть по поводу состояния печени мы должны воспринять в качестве намёка на её пристрастие к алкоголю? — уточнила чародейка.

— Несомненно. Дамочка эта к бутылке прикладывалась, и прикладывалась основательно. Посему отсутствие проблем с упомянутым органом говорит о недюжинном запасе здоровья. Именно так я и хотел сказать.

— К вам мы пришли совершенно по другому вопросу, — заговорил Вил, — мы слышали, что в институте периодически происходят случаи переутомления среди студентов, при этом некоторые переутомляются столь сильно, что попадают к вам в медицинское крыло. Это правда?

— Случается порой, — врач зачем-то подёргал себя за мочку уха, — только вот уж не знаю, какой знаток душ человеческих наплёл вам про прилежание и избыточную зубрёжку.

— Выходит, вы усматриваете причину упомянутых недугов не в переутомлении, — мгновенно отреагировал коррехидор, — тогда в чём?

— Переутомление, естественно, никто не отменял. Переутомление — вещь распространённая, и имеет свои неприятные последствия. Я возражал всего лишь против причины данного явления, ибо ни на грош не верю в то, что наши великовозрастные оболтусы способны дозаниматься до момента, когда потребуется медицинская помощь. Мне более прозаическая причина в голову приходит.

— Озвучите?

— С большим удовольствием. Ночные бдения, классическое сочетание крепкого кофе и табака, и, как следствие, в период экзаменов начинается стресс, ещё больше кофе, табака и прочих излишеств, которые порождает бурный гормональный фон юности и круглосуточная скученность девиц и парней в рамках одного, отдельно взятого общежития.

— Наркотики вы исключаете? — спросил Вил.

— Как врач, я могу говорить об исключении данного варианта только после проведения всесторонних анализов. Поскольку необходимости в подобном просто не было, да и для обследования пациента, не достигшего совершеннолетия, кое в Артанском королевстве исчисляется двадцатью одним годом, требуется письменное согласие родителей, ничего похожего я не проводил, — Тэд Дуги снова принялся за своё ухо, — да и, по честности сказать, не особо похоже было. Я на наркоманов в Королевском доме призренья нагляделся. У нас что? Недосыпание, отсутствие аппетита (да откуда же ему взяться, если пачка папирос в заднем кармане брюк лежит-полёживает), а потом реакция — давление падает, сонливость вырубает, голова кружится. И следов приёма у больных, таких как постоянный насморк, сухость слизистой носа, покраснение и зуд в ноздрях я не замечал. Жалоб подобного характера от пациентов не поступало. Вот я и не рассматривал вариант приёма наркотиков.

— Ясно, — сказал коррехидор.

А Рика подумала, что врач Кленового института отличается странным оптимизмом, который при более пристрастном взгляде вполне мог сойти за наплевательское отношение к своим обязанностям. Благо, работал он в институте, где подавляющее большинство людей были здоровы, в стенах больницы число выздоравливающих при подобном отношении могло оказаться бы плачевно мало.

Не успел коррехидор закончить разговор с бесшабашным доктором своими обычными предупреждениями, как снова появилась госпожа Кагуя.

— Господа офицеры, полковник, милорд, — поправилась она, — вас госпожа Докэру просит срочно зайти к ней в кабинет.

— Рассказывай, что случилось, — приказала тётка четвёртого сына Дубового клана ещё одному присутствующему в её кабинете.

Нестарый мужчина с выбритыми до синевы впалыми щеками представился Ио́ши Мю́рреем и оказался дворником.

— По сути я — старший помощник садовника, — веско уточнил он свой статус, — но чистота территории и ворота в моём ведении. Я также входом и выходом студентов заведую, поклажу ихнюю проверяю.

— Что у вас случилось? — не выдержала чародейка, она никак не могла отделаться о мыслей о следующем трупе.

— Вот, — он ткнул пальцем на стол ректора, где лежала завёрнутая в коричневую обёрточную бумагу коробка, — доставили для госпожи Саюси. Она ж померла, и я не знал, куда девать посылку. Расписался, потому как курьер спешил сильно и ничего не желал слушать по поводу смерти адресата. Коробку сюда принёс, а госпожа Докэру вас позвала.

— Я сразу подумала, что содержимое этой посылочки сможет продвинуть следствие, — вмешалась в разговор тётка Сацуки, — если это заказала сама убитая, значит, это неспроста!

Рика протянула руку и привычно закрыла глаза, пытаясь почувствовать присутствие магии. Сумела уловить очень слабенькие отголоски чего-то напоминающего производственную магию.

— Давайте посмотрим, что заказала убитая, — предложил Вил, и бросил вопросительный взгляд на помощника садовника с расширенными полномочиями.

— Мюррей, выйдите вон и подождите. Возможно, вы ещё понадобитесь господам офицерам, — приказала тётушка Вилохэда.

Тот дёрнул щекой, вероятно выражая скрываемое сожаление, поклонился и ушёл.

Чародейка осторожно развернула обёрточную бумагу и открыла посылку. Внутри оказался ещё один слой бумаги, на этот раз белой, рисовой, и сверху лежала картонная карточка с изображением звёздного неба. На обороте её было написано:

Уважаемая госпожа Окура!