А вот это уже высокая политика, сеньора воспользовалась площадкой, чтобы показать, что «мы, Сантана, вне игры, и подчиняемся, а кто вы чтобы поступать иначе?» Герцог и главный финансист планеты выбрал сторону.
— М-да… — На Рохаса было жалко смотреть… Точнее весело, мне. От его жалкого вида. Его куратор такие вещи говорит, после которых ему или застрелиться, или капитулировать. Закон? Какой закон? Не слышали. На то у нас суд и Верховный — он сам по себе закон, как примут — так и будет система работать, данное решение превратится в подзаконный акт на подобные дела в будущем. Наконец, вздохнул и принял неизбежное, закругляясь:
— Защита, обвинение, есть вопросы к свидетелю? — Кивки юристов, качание головами. — Хорошо. Спасибо, сеньора де Сантана. Суд удаляется на совещание.
Ещё четверть часа. Подкупольные огни уже давно прошли половину направления в сторону минимума, поздний вечер. Но буду честен, дело того стоило.
Но нет, пока ещё не приговор. Рано. В качестве свидетеля вызвали… Меня. Ну, мне не сложно, отвечу. Что-что? Как герцогиня в подземельях оказалась? Так позвонила и попросила — чего мне врать? Как есть сказал. Предлагал ли я экскурсию кому-то из клана Рубио? Нет, а должен был? Нет-нет, сеньора Паркинсон, это проблемы клана Рубио, а не мои, что они недогадливые, если бы попросили — показали бы им пленников. Зачем хорошим людям отказывать? Родня всё-таки.
Снова Изабелла в качестве свидетеля. Оповещения? Были. Просьбы от представителей клана Рубио? Нет, по её линии просьбы не поступали. Да, она бы «передала их Хуану», не видит проблем. Почему не попросили? Она думает, что так проще захватить власть в клане, вот и не стали. А два других клана понимают, что не правы, и просто ждут. И сейчас ждут. А эти под шумок власть захватили, а виноваты во всём для всего мира будут, конечно, подлые Веласкесы. Удобно же! Я всё больше своего Бельчонка люблю.
Ещё час. Допрос всех по очереди обвиняемых, членов совета директоров этого клана. Нет, не пытались набиться на экскурсию, даже мысли не возникло. «А чё, так можно было?» — общая на лицах эмоция. Захват власти? А вот тут лепет. Просто лепет. По лицам видно, воспользовались ситуацией, да. «Но ведь они там держат нашего главу в заточении…» Нет, суд принял, что не в заточении. И за дело. Так сказал человек самого могущественного на данный момент клана Венеры, представляющая всех нейтралов, а значит для текущих судей это больше, чем какой-то там закон. А что вы не догадались попроситься, или не пошли на «договорняк», или просто тихо, как остальные, не сидели — ваши проблемы.
Вот такой он, наш суд. Верховный. Самый Верховный в мире. Выше как гражданского суда, так и военного трибунала. Приговор которого оспорить можно только силой оружия во время государственного переворота, отменив предыдущий суд и назначив новый на новой законодательной базе. Чего в ближайшее обозримое время слава богу не произойдёт.
— Нет! Нет! Пожалуйста! Я не при чём! Это они всё! Мой брат и кузен! Я просто член совета директоров, как дочь отца! Я не принимала решения, я просто подписала в протоколе где надо!..
Все восемь человек брыкались. Не верили до последнего, а тут… Двое из сеньоров служили полугодичку — их вешать нельзя. Их расстреляют, как только ангелы повесят остальных. А пока шесть лебёдок, шесть крючьев… И — приговор в исполнение. Ибо время военное. Кто-то должен заплатить за бесперебойность поставок в будущем, у нас эпическая война на другой планете намечается, никак без этого. Жизнь так устроена — всегда надо за всё платить, весь вопрос — кому именно.
Но равнодушно глядя на завывания сеньоры с причёской, совершенно не испытывая к ней жалости (отжалел своё на «нуле»), не покидало ощущение… Грязи в душе. Как будто облит помоями. Ибо чувствовал, что сегодня разыгранная партия хоть и была в мою пользу, но меня безбожно вели. Я словно шёл по тоннелю не в силах свернуть влево и вправо. А значит кем-то этот тоннель был построен. И построен для чего-то, ибо повторюсь, в жизни ничего не бывает просто так.
Маякнул своим, продолжайте, вышел из конференц-зала, и, забрав с собой только Мию и Розу, двинулся прочь по коридору. Тупик, рекреация — что надо. Столик, кадки с растениями… И вид на подкупольный город за стеклом. Вечер, ночь почти, темно. Но город сияет огнями — ляпота! Активировал на браслете визор и набрал по памяти абонента, снова через свою связь, не правительственную.
Ответили почти сразу:
— О, Хуан! Привет. Не ждала.
Голос довольный, тёплый. Она была рада меня услышать. Сильно рада. А я, поросёнок, сто лет ей не звонил — некогда всё.
— Привет, Кудряшка! — также тепло поприветствовал я. — Как там Самара?
— Хорошо, тихо и спокойно, но дико скучно. — Скривила губки. — Много деловых встреч, много движения, но знал бы ты какие тут смешные обороты!
— Ну да, там всего два миллиона населения. И ещё чуть меньше тридцати по сектору.
— Это да, но двухмиллионная Санта-Катарина оперирует бюджетом большим, чем ВВП половины Обратной Стороны! — усмехнулась Сильвия. — А только город Дельта-полис, без учёта провинции, богаче, чем вся Обратная Сторона вместе взятая.
— Но ты же там как раз чтобы это исправить? — улыбнулся я. — Инвестируешь в развитие? Разве нет?
Пауза, смущение, признание:
— В том числе, но я не бог и не государственная власть. Что-то получится улучшить для местных, но у меня свои задачи.
«О погоде в Рио» поговорили.
— Слушаю тебя, Хуан. Что случилось? Насколько всё плохо? — перешла она к сути.
— Плохо? — усмехнулся я. — С чего взяла, что плохо?
— У тебя казнь там, а ты мне звонишь. Ушёл из эфира, не держишь процесс казни под контролем. Значит дела так себе.
— В логике тебе не откажешь, — признал я. — Но не настолько критично… Хотя могу ошибаться. Дашь совет? Как представитель аристократии, вращающийся в самом высшем дивизионе? У меня пазлы не сходятся.
— Говори. — Она на том конце напряглась и подобралась.
— Смотри, в стране жесть. Мы фигачим корабли аристократии, взрываем купола, убиваем членов семей мятежников. Показываем, что мы серьёзные ребята. А какое-то мелкое ворьё решает навариться. Допустим, у них есть понимание, какого нет у меня — что такое поведение разрешено их ментальным кодексом, и настоящие Веласкесы их поймут и максимум поругают. Это я такой шустрый, а у них междусобойчик, как максимум.
— Продолжай. — «Ты на верном пути» — слышалось в голосе Сильвии.
— Но тут появляется некий юноша без предубеждений и базовых аристократических настроек, и ломает игру. Берёт в плен троих глав проворовавшихся кланов. Что бы сделали умные люди на их месте?
— Сидели бы тише воды ниже травы, пытаясь параллельно выйти на Фрейю за твоей спиной, — совершенно честно описала процесс Сильвия. Без намёков и недосказанностей. Подтвердив этим и мои мысли.
— Во-от! И два клана так и сидят. Но в третьем все очень умные. Взяли и пошли на обострение. С теми, кто взрывал вакуумную бомбу под куполом, где семьи мятежников, кто зачистил семью министра обороны и взорвал яхты их коллег. Не находишь диссонанс?
— Хуан, ты чего звонишь-то? — нахмурилась Сильвия. — Если ты не понимал этого раньше — то ты зря занимаешь своё место. А если хочешь спросить — спроси прямо, без предисловий?
— Почему они нам их так открыто «слили»? — Прямо — так прямо. — Даже не выпендривались. Специально подбили на протест, дали гарантии, убедили, что их гарантии всё ещё чего-то стоят после казни министра финансов, и просто… Бросили в топку без сопротивления! Зачем, Сильви?
Сеньориа Феррейра на том конце долго молчала, и, судя по звукам, напряжённо расхаживала по комнате. Наконец, заговорила:
— Хуан, скажу как есть, но ты не обижайся. Так надо, ибо так есть. Просто прими к сведению.
— Проникся! — напрягся я.
— Ты заигрался, ставя свои концерты по одному и тому же сценарию. Они подловили тебя на этом и подсунули в твой стандартный сценарий своих актёров.
