— Всё хорошо, Хуан. Работаем.
— Нового, пока я сюда шёл, ничего нет?
— Пока нет, — покачала головой. — Судя по тому, что вижу, не врёт, не запирается. Просто действительно мало знает. Если дашь команду работать жёстче…
— Погоди, сейчас! — вскинул руку в останавливающем жесте. Успеем ещё по-жёсткому. Подошёл к Принцу. Опера при моём приближении замолчали, а палачи отключили оборудование, дав пытуемому ненадолго расслабиться.
По лицу его текли слёзы боли и обиды. Заметив меня, Принц пожаловался:
— За что вы так! Я же сказал всё, что знаю. Я же и так обещал ничего не скрывать.
— Аджай, ты можешь мне не верить, но в этой комнате именно я — «плохой гвардеец». — Я расплылся в коварной улыбке. — Они, — обвёл присутствующих взглядом — коллективный хороший. Понимаешь?
Нет, не понимал.
— Я только кажусь белым и пушистым. Но ты сам видел, щелчком пальцев убил десять тысяч твоих собратьев. Ты действительно хочешь не к ним, а ко мне?
Растянутый на раме задумался.
— Понимаешь, эти ребята — условно «хорошие», — продолжал давить я. — И поверь, они видят, когда ты врёшь, и, что закономерно, видят, когда НЕ врёшь. А это значит, что если ты и дальше будешь искренен, и ответишь на все вопросы… Ты не просто будешь жить! Тебе поменяют имя, документы, дадут подданство, и у Венеры не будет к тебе претензий. А для этого надо всего лишь потерпеть и не изменять правилу, которое для себя решил, и оставаться искренним, жаждущим сотрудничества. Как думаешь, стоит потерпеть ради этого? Ибо после меня твою тушку останется только утилизировать — с совершенно тем же для нас результатом. Что же касается боли, что тебе причиняют, то согласно теории, человека под пытками надо минимум три раза спросить об одном и том же, и только если показания совпадают, можно говорить об их истинности. И никак иначе. Ну так что, будешь терпеть и отвечать честно им, или я тебя забираю?
Тишина — этот перец лишь стиснул зубы. Но, подумав, выдавил:
— Потерплю. Спрашивайте…
— Макс, закругляйтесь и спать! — А это я зашёл в кубрик. Парни почти в полном составе находились здесь и играли с девчонками… На раздевание. Ага, за главным центральным столом — на раздевание. В какую игру — неважно, может даже в пресловутый техасский холдем. Две фифы сидели с голой грудью, две в блузке, но одна, ближняя ко мне, без брюк и трусов, а парни все уже с голыми торсами, а один, дальний от меня, по-видимому, совсем без одежды. За боковыми столиками игр не было, но было живое общение — девки облепили парней, как мухи, а те и рады стараться — вешали лапшу на уши. Двоих не хватало — наверное их уже развели на быстрый секс; запретов тут нет и отродясь на моей памяти не было, у парней статус «своих» — закономерно что развели. Странно, что всего двоих.
— Хуан? — повернул голову недовольный марсианин.
— Завтра с утра тяжёлый день. И мне будет нужна личная ударная группа, которая не подчиняется никому более, и которой до марсианского Олимпа законы Венеры. Так понятнее?
Недовольные комментарии остальных парней, настроившихся на весёлую ночь. Вслух, но как бы тихо, типа я не услышу. Я сделал вид, что выше этого.
— Хватит фигнёй страдать! — чуть повысил голос и кивнул на оглённых девчонок за их столом. — Берите их за что схватите и сразу и тащите в койку. Раздевашки — полумеры, а у вас мало времени. А после спать — завтра тяжёлый день. Всё понятно?
Такая постановка вопроса понравилась больше. Тут же пошли переглядывания парней и девчонок — решалось, кто с кем сейчас пойдёт спать, видно до этого решено было не до конца.
— А им каюту так и не выделили! — голос одной из комвзвода сбоку, от бокового столика с диванами, где трём «за жизнь».
— А они им нужны? — Я немного пошло улыбнулся. Меня поняли, кое-кто довольно прыснул. — Девчонки, в восемь утра всех поднять, привести в божеский вид, и чтобы к разводу все они были готовы выдвигаться. Сейчас отбой, и знать не хочу, кто где будет спать, хоть по всей базе таскайте, но к утроу мне боевую группу верните. У меня всё.
Развернулся и вышел. А как, блин, с ними? Другого способа не вижу.
Подарок для девочке? Нет. Запертая на базе у нас только «зелень», да «малышня», и взрослые мужики, прошедшие не один контракт на Земле, на таких вряд ли посмотрят (точно не все). Их в кубрике и не было — старшие выгнали… Видимо, чтоб конкуренцию не создавали, да и режим для «зелени» строже. А старшие за ворота выходят, у них нет такого недотраха (хотя последние две недели усиление, почти все живут на базе безвылазно, но всё равно не считается). Но, блин, почему б не скрасить прекрасным половинкам одиночество, если сильные половинки слюни пустили так, что кубрик по щиколотку, чуть не утонул, когда зашёл?
Мне тоже надо отдохнуть — слишком много сегодня всего произошло, надо мозгу разложть всё по полочкам. Фрейе отчитался, что «покемарю до утра, сколько осталось, а то так и с ума сойду», на что она только обрадовалась:
— Я и сама не знала, как тебя прогнать. Сидишь всё и сидишь…
— Да и ты шла бы спать? — нахмурился я.
— Нет, я уже на стимуляторах, поздно. Отдыхай ты, у тебя был тяжёлый день. А то будет как с Сиреной. А ты мне нужен.
Возле родной каюты, где, скорее всего, уже дрыхли девчонки, ждала… Мария Фернанда!
— Хуа-а-а-ан! — Бросилась на шею. — А я так ждала, как знала, что ты придёшь!
Это сколько часов тут простояла?
— Марифе, тоже рад увидеться, но я слишком устал. Никакого секса… Ах да, у нас и так никакого секса. — Вспомнилась её попытка забраться ко мне, когда я приласкал её от души — к стенке отлетела.
— Успеется. — Сеньорита презрительно скривилась. — Всё у нас будет, как подрасту — помню и ничего не забыла. А ещё я всё равно на тебе женюсь. А пока пошли в оранжерею, массаж расслабляющий сделаю. Я умею. Для сна.
— Это можно!.. — сдался я, понимая, что не смогу выгнать паршивку. Да и девчонки не обидятся, если не в каюте буду спать.
Второй ангар сдался. И был помилован.
Дело в том, что брифинг с казнью десяти тысяч «пособников террористов»… Хотя почему пишу в кавычках? Пособников террористов! Он шёл на всё страну, РЭБ не включали. И когда Этьен и братва, в сопровождении двух мехов, вошли, наставив на местных стволы гауссовок и рельсовок, когда беспилотники только-только взлетели под крышу ангара… Внутри, наконец, осознали, что сейчас будет, и что мы не станем ни с кем церемонится. Кто крикнул первый: «Бей их!» — не понял, а теперь и копаться не хочу. Крикнул — и крикнул. И на бандитов, вооружённых заточками и ударным оружием, напало по нескольку человек на каждого, плавно превращаясь в несколько десятков. Сотни людей бросились на не такое уж великое количество местных бандитов, и принялись их метелить от души. И первым делом от них оттёрли заложников — никто из венериан не пострадал.
— Феникс, стоять! — орал я с ЦПУ, откуда сейчас решил командовать операцией (больше моё присутствие «в поле не требовалось, смысл?) — Никому не стрелять! Ждём! 'Соколы», контроль подхода, стрелять только при явной попытке причинить вред нашим!..
Мои крики не требовались — парни сами всё понимали. И через семь минут перед нами были высажены на колени в ряд чуть менее чем три десятка организаторов действа. А рядом привели и поставили заложников, коих тут же отпустили, и наши парни тут же оттранспортировали их к выходу.
— Молодцы! Государство Венера выражает ангару номер семьдесят один благодарность! — пафосно объявил я по громкой связи, которую тут же, при входе парней внутрь, туда протянули наши спецы. — Ваш ангар заслужил прощение, и будет поставлен на довольствие. Завтра с утра получите свежую воду, еду и туалеты. Всем спасибо.
После осталось дело техники — взять третий ангар.
В котором всё прошло примерно так же, с поправкой, что бандюки сдались сами. Местные хотели их отметелить, потому они добровольно вышли вперёд, сели на колени и убрали руки за голову — парни Этьена ещё не дошли до их шлюза. Сзади стояли злые не желающие умирать местные, так что поступили бандюки мудро. И кстати на суде это зачтётся.
