Снимая веревки с ее покрытых синяками запястий, я обхватываю руками холодное тело и поднимаю со стола, прижимая к своей груди.

— Ааа, — она вскрикивает от боли, хватаясь за грудь.

Ее руки соскальзывают с груди, и я замечаю черный синяк, покрывающий идеальную кожу.

Отводя разорванный топ в сторону, замечаю синяк, который спускается вниз по животу и исчезает у бедра.

Ее маленькое тело дрожит в моих руках, она делает короткие, резкие вдохи.

— Пойдем, Кодак. Давай я отвезу тебя домой. Теперь я с тобой.

Небольшое пламя мерцает в камине, когда от него начинают подгорать остальные поленья.

Я не хотел оставлять ее одну, но доктор настаивал, что она в надежных руках.

Со мной она в безопасности.

Крики, наполнявшие машину по дороге домой, преследуют меня. Ее стоны с каждым ухабом на дороге сотрясали измученное тело. С тех пор прошло несколько недель, но этот звук до сих пор преследует меня.

Я позвонил доктору, как только мы выехали на дорогу, и к тому времени, как мы подъехали, он уже был в домике.

— Мистер Петров? — его голос вырывает меня из моих мыслей. — Мне пришлось заново наложить некоторые швы на раны, чтобы уберечь их от заражения, и ей придется регулярно менять повязку. Кроме того, сломанные ребра, лодыжка и вывихнутое плечо были снова перевязаны, но хорошо заживают. Она приняла несколько обезболивающих, и я оставил еще у кровати на несколько дней вперед. Сейчас она успокоилась и спит. Мне больше не нужно будет приходить так часто, все заживает, как и планировалось. Но, если у вас возникнут какие-либо опасения, не стесняйтесь звонить мне.

— Спасибо, Док, — говорю я, протягивая руку в знак благодарности.

Опускаясь на табурет у барной стойки, я кладу голову на ладони, усталость обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Недостаток сна в течение последних нескольких недель давит на меня.

Как я позволил этому случиться?

Я мысленно проклинаю себя, она мой приоритет номер один, и я подвел ее.

Кровать прогибается рядом со мной, когда я просыпаюсь, ощущая себя полностью отстраненной из-за всех таблеток, циркулирующих в моем организме. Острая боль все еще пронзает в груди, и я пытаюсь сделать медленный, ровный вдох.

— Алекс…

— Я здесь, малышка. Я здесь.

Его руки обвиваются вокруг моей шеи, когда тело приближается, прижимаясь к моей спине. Тепло окутывает мою щеку, и его прерывистое дыхание сбивается.

— Я… — он захлебывается в рыданиях. — Я подвел тебя, Кодак. Я обещал защитить тебя, и я не справился.

— Эй, хватит.

Я медленно поворачиваюсь в постели, проглатывая крик, который угрожает вырваться наружу, подавляя острую боль.

— Ты спас меня. Если бы тебя не было рядом, я бы все еще была прикована к тому столу. Или хуже — мертва.

Он крепко зажмуривает глаза, на лице появляется выражение боли.

— Я не хочу думать об этом…

— Но я здесь, и я в безопасности, Алексей. Ты спас меня.

Кончиками пальцев провожу по его заросшему щетиной подбородку, чувствуя, как по нему пробегает напряжение.

Я глубоко вздыхаю, шипя от боли, исходящей из моих горящих легких.

— Давай уедем. Сейчас погода наладилась, мы сможем убежать от наших демонов. Уедем в маленькую хижину на берегу, будем проводить дни, купаясь в солнечных лучах и трахаясь в море. Заставь меня громче выкрикивать твое имя в тишине, твоя сперма будет вытекать из меня в голубой лагуне.

— Ммм, ты могла бы легко убедить меня своим дразнящим ртом.

— Искупаемся нагишом в море, трахнешь меня под луной и звездами, — мурлыкаю я. — Наши проблемы все еще будут здесь, когда мы вернемся, но сейчас давай убежим.

— Мне нужно домой, — говорит он со вздохом, и мое сердце сжимается.

Он уезжает? Я отрываю глаза от его, и начинаю играть с краем одеяла.

— Поедешь со мной. Позволь мне отвезти тебя в мой дом, и тогда я обещаю, как только разберусь с делами и с отцом, я трахну тебя так, как никогда раньше. Я подарю тебе своих детей, а потом вернусь домой, чтобы начать совместную жизнь. Мы и наша армия детей. Я сделаю тебя матерью и женой. Ты будешь моей, отныне и до конца.

— Отныне и до конца, — я ухмыляюсь, мне нравится звучание того, чтобы быть рядом с ним всегда, но особенно его фетиш на детей, который заставляет мое сердце биться быстрее, а трусики становиться мокрыми.

Я с радостью позволю ему наполнять меня своим потомством каждый божий день.

— Алексей, можем ли мы прилечь у огня?

— Конечно, малышка. Держись за мою шею, я тебя отнесу.

Я обнимаю его, когда он поднимает меня с кровати. Прижимаясь головой к груди, слушаю, как бьется его сердце.

Когда он держит меня, я чувствую, как моя тревога медленно исчезает. Переживания о человеке, который нашел меня, и которому он уже рассказал, где я остановилась, прежде чем его жизнь была прервана рукой убийцы, в которого я, возможно, постепенно влюбляюсь. Когда они придут за мной, заставят меня заплатить душой за долг.

Но все это не имеет значения в данный момент, не тогда, когда он прижимает меня к себе.

Я знаю, что они придут за мной, но мне все равно, пока у меня есть Алексей.

Он опускает меня на ковер, тепло от огня нагрело холодный пол. Волоча за собой несколько одеял и подушек, он опускается рядом со мной, накрывая нас пушистым одеялом.

— Это мило, — шепчу я, кладя голову ему на плечо.

Его губы касаются моей макушки, нежно целуя.

Я провожу кончиками пальцев по широкому плечу, растворяясь в ощущении его присутствия и в том, как сильно я бы скучала по его прикосновениям.

— Ммм, — стонет он, его веки прикрываются. — Не дразни меня, malyshka.

— Когда ты издаешь подобные звуки, я не смогу остановиться, — уголки моих губ приподнимаются в извращенной ухмылке, я прекрасно понимаю, что испытываю свою удачу.

— Ты ранена, Кодак. Я не хочу причинять тебе боль еще больше. Отдыхай. Восстанавливайся.

— Что ж, если ты мне не помогаешь, — вздыхаю я, переворачиваясь на спину. — Я большая девочка. Я могу сама о себе позаботиться.

Опускаю руку вниз по своему животу, просовывая пальцы под резинку трусиков. Тепло охватывает меня мгновенно, растущее желание выпустить все это накопившееся напряжение внутри.

Я чувствую, как его глаза прожигают дыры в моей коже, наблюдая за мной так, словно от этого зависит его жизнь.

— Кодак, — рычит он.

Он переворачивается на бок, его рука обвивает мою талию.

— Я сделаю тебе больно, Кодак. И, несмотря ни на что, я не остановлюсь. Ты понимаешь?

Я пропускаю его слова мимо ушей, пытаясь прислушаться к предупреждению, но все, о чем могу думать, это о его члене и о том, как хорошо он наполняет меня.

— Я хочу, чтобы ты оставил меня кричать от боли. Выкрикивать твое имя. Наполни меня, Алексей. Черт возьми, наполни меня своей спермой.

Мой разум даже не может осознать, как быстро он двигается, прижимая мое тело к полу.

У меня перехватывает дыхание. Его тяжесть на мне смешивается с влажным жаром, наполняющим комнату. Он поглощает все внутри меня.

И я живу ради этого.

Его рот жадно встречается с моим, как будто я последняя еда.

Я открываюсь для него, позволяя языку скользнуть мимо моих зубов, пока он облизывает меня.

— Черт, Кодак. Твое тело прямо сейчас умоляет меня. Я чувствую, как влага просачивается сквозь твои трусики. Тебе нужно, чтобы мой член наполнил тебя, малышка?

— Да, сэр.

Его глаза расширяются, когда он видит ухмылку на моем лице. Дикое рычание вырывается из его груди, глаза закатываются.

— Назови меня так еще раз, — требует он.

— Трахните меня… сэр.

Мои руки упираются в его грудь, отталкивая от себя, и я смотрю, как его спина соприкасается с полом, а мои ноги двигаются, чтобы оседлать его.