— Еще темно, Кодак. Хочешь, я трахну тебя, чтобы ты снова уснула? — уголок его рта поднимается, на усталом лице появляется легкая ухмылка.
— Думаю, я уже получила достаточно, спасибо, — говорю я, смеясь.
— Что тебе нужно, малышка?
Я на мгновение замираю, прекрасно зная, что мне нужно.
— Отвези меня домой.
Он в замешательстве хмурит брови, зная, что я уже дома. Проходит мгновение, когда его бровь, наконец, расслабляется, и на ней появляется понимание.
— Это самое сексуальное, что когда-либо слетало с твоих губ.
Нежно целуя меня в лоб, он встает с кровати, даже не потрудившись прикрыть свою обнаженную задницу.
Мы натягиваем одежду, я собираю вещи — только самое необходимое.
Теперь, когда дороги расчищены, я всегда могу приходить и уходить, когда мне что-нибудь понадобится.
Положив последние вещи в большую дорожную сумку, я иду искать Алексея. Гостиная и кухня пусты. Дверца шкафа распахнута настежь, полотенца и простыни разбросаны по полу.
Что за черт?
— Алексей?
— Я здесь, — кричит он в ответ из конца коридора.
Он стоит перед комодом в комнате и швыряет все подряд в мою дополнительную сумку.
— Зажимы, есть. Дилдо, есть. Белье, есть. Камеры, есть. Хм, о, подай мне наручники, пожалуйста.
Он как ребенок в кондитерской, наполняющий свою сумку со сладостями.
Осмотрев содержимое сумки, он, похоже, доволен всем, что упаковал, и закидывает сумку на плечо.
— Пошли, Кодак. Пора вернуть мой грузовик и отвезти тебя домой.
Наши пальцы переплетаются, когда мы проходим через дом и выходим через парадную дверь. Он загружает сумки в заднюю часть грузовика, а я запираю дверь, не зная, как долго меня здесь не будет.
Алексей уже сидит за рулем, а я усаживаюсь рядом и пристегиваю ремень безопасности. Оглядываясь через плечо, он кладет руку мне на бедро и выезжает задним ходом с подъездной дорожки.
Всю дорогу до хижины его пальцы дразнят мою горящую кожу. Он рисует маленькие круги, все ближе подбираясь к моему мокрому лону.
Откидываю голову назад, когда глубокий поток воздуха вырывается из моих легких. Я вся дрожу от желания, огонь пылает в животе, жар разливается между ног.
— Что тебя так заводит, Кодак? — его улыбка заставляет мое сердце замереть на миг, короткий вздох вырывается из груди.
— Ты, — шепчу я, облизывая сухие губы.
Его глаза останавливаются на них, и он тихо шипит.
— Притормози.
Он вопросительно смотрит на меня. Его щеки пылают, а рука лежит на твердой эрекции, надавливая на нее.
— Останови машину. Сейчас же, — приказываю я, и он повинуется.
Он резко поворачивает налево на темную дорожку, окруженную деревьями. Свернув на гравийную площадку у ряда деревьев справа, глушит двигатель, а я выхожу из машины.
Он следует за мной к передней части машины, где останавливается перед фарами, сияющими белым светом.
— Руки туда, — говорит он, указывая на капот машины.
Я делаю, как он просит, выпячивая задницу для пущей выразительности. Подойдя ко мне сзади, он сжимает мою попку, прежде чем прижаться всей своей твердой длиной ко мне. Из меня вырывается тихий стон, я прикусываю губу.
Чувствую, как его рука опускается, и острая боль пронзает мою задницу. Он слега посмеивается над моим резким движением от внезапного удара. Два, три удара обрушиваются на меня сзади, и я громко стону, звук наполняет пустое пространство.
Его руки медленно передвигаются к моему животу, проскальзывая под майку. Ожидание убивает меня, когда он прикасается ко мне так медленно, что мне кажется, я вот-вот взорвусь. Мурашки покрывают тело, его пальцы обводят мой торс по всей длине, в конце концов крепко сжимая сиськи, которые вываливаются из его ладоней.
— Они мои. Ты вся принадлежишь только мне, Кодак. Не смей больше убегать от меня, — он что-то еще бормочет себе под нос, уткнувшись лицом мне в шею, отчего его почти не слышно. Пальцы пробегают по моим твердеющим соскам, мое тело содрогается в ответ.
Он уничтожил меня, сделал зависимой от каждого слова и движения. Алексей стал тем, в ком я нуждаюсь больше, чем в кислороде.
Он резко разворачивает меня, и моя спина касается теплого металла машины, вызывая дрожь по всему телу, пока ветерок касается груди. Моя куртка медленно сползает вниз по рукам, скользя по коже и падая у ног. Он хватает мою майку и разрывает ее одним движением. Я так и не надела лифчик, когда собиралась, совсем забыла о нем. Его глаза оглядывают мою обнаженную грудь. Голая для него. Готовая для того, чтобы он снова трахнул меня, заставил кричать его имя.
Он откидывает голову назад и стонет.
— Черт. Ты убиваешь меня, малышка.
Я тереблю пуговицу на своих джинсах, не желая ждать ни секунды, чтобы снова почувствовать его внутри себя. Его рот обхватывает мой сосок, перекатывая между зубами. Боль пронизывает меня, они все еще крайне чувствительны после зажимов. Когда он отстраняется, мокрые соски обдает холодом, и я шиплю, дрожа в ответ. Стягиваю джинсы вниз, они опускаются ниже колен, когда холодный воздух обволакивает мою разгоряченную кожу.
Он снова разворачивает меня, моя грудь прижата к капоту, а задница выставлена напоказ. Проходит мгновение, и твердый член Алексея с такой силой врывается в меня, что у меня перехватывает дыхание, и я кричу в лес, который нас окружает. Единственный другой звук в этом тихом месте — это вой ветра и скрип деревьев.
Он заполняет меня до краев. Мои стоны срываются громко и часто, подстраиваясь под его ритм. Мы оба не продержимся долго, я точно знаю, что это будет быстрый секс. Мое влагалище сжимается вокруг него, член с силой трется о мои стенки, доводя меня до экстаза. Я прижимаюсь к нему еще сильнее, и он рычит в ответ.
Его темп ускоряется, несколько раз слегка сбиваясь, и мы оба одновременно достигаем оргазма. Наши стоны сливаются в единый звук.
Его влажная грудь касается моей спины, сильнее прижимая меня к машине, от чего я резко выдыхаю. Взяв себя в руки, он отрывает меня от грузовика, оглядывая с головы до ног.
— Я еще не закончил, малышка. Я хочу слышать, как ты кричишь до рассвета, и чтобы ты была наполнена моей спермой.
Я кладу руку ему на щеку, нежно поглаживая щетину, и поднимаю на него глаза. Озорство овладевает мной, я тоже не готова к тому, что эта ночь закончится.
— Отвези меня домой.
Машина с визгом останавливается прямо перед домом.
Нетерпение струится по венам. Потребность наполнить ее превосходит всякое логическое мышление.
Обходя свой грузовик спереди, я открываю скрипучую дверь и беру ее на руки, прижимая к своей груди.
— Мы не выйдем из спальни как минимум двадцать четыре часа.
— Договорились, — хихикает она.
Я достаю ключи из кармана, пока мы подходим к входной двери, но как только прижимаю ключ к замку, дверь сама по себе открывается.
— Что за черт?
Опуская Амелию на ноги, кладу руку на поясницу и осторожно вхожу через порог.
— Стой позади меня, — шепчу я, прижимая палец к губам, молча говоря ей сохранять тишину.
Она отчаянно кивает, тревожно потирая предплечье. Я наблюдаю, как ее нежные пальцы обводят мурашки, покрывающие кожу.
Румянец исчез с ее лица, когда-то смуглый оттенок теперь бледный, и молочный.
Никаких уведомлений на моем телефоне о движении в доме не было, хотя, где мой телефон?
Осторожно шагая, я иду по коридору, оглядываясь влево и вправо по большой открытой комнате, но меня встречает только зловещая тишина.
Кажется, что все на своих местах, и нет никаких мокрых следов на полу. Эти люди не из тех, кто будет соблюдать приличия и оставлять свои ботинки у двери.
Оглядываясь через плечо, я убеждаюсь, что Амелия по-прежнему рядом. Она прижата к дверному косяку, ее голова мечется из стороны в сторону, пока она осматривает все вокруг.
Ее брови нахмурены, страх отражается на лице. Красные губы выглядят еще более израненными, чем когда я прикусил их, потому что она теперь сильно кусает нижнюю губу.
