— Слушай, у тебя есть работа, и у меня есть. Давай больше не будем об этом говорить?

— Ты вебкам-модель, — смеется он.

— А ты убиваешь людей, — кричу в ответ.

Это, кажется, ошарашило его. Он останавливается за моей спиной, но я чувствую тяжелое дыхание на своей спине, когда кладу обе руки на столешницу и склоняю голову вперед.

— Ты боишься меня, Кодак?

— Пожалуйста, Алексей. Меня зовут не Кодак, и давай просто оставим это. Я благодарна за твою помощь, но ты действительно думал, что сможешь удержать меня там навсегда?

Он минуту обдумывает мои слова, прежде чем проводит рукой по моей спине. Схватив мои стринги, он тянет их вверх, чтобы они сидели на талии. Его пальцы скользят вниз, очерчивая контур моих половых губ.

— Я знаю одну вещь, которая могла бы тебя там удержать.

Его рука движется взад-вперед, создавая трение трусиков, и я начинаю дрожать под его прикосновением.

— Продолжай, Кодак. Отрицай, что я возбуждаю тебя. Отрицай, что я делаю твои трусики мокрыми. Что ты не хочешь, чтобы я наполнил эту тугую маленькую киску своим членом. Если ты сможешь отрицать это, я уйду.

— Я…

— Позволь мне помочь тебе принять решение.

Одним движением он переворачивает меня, прижимая спиной к столешнице. Схватив мои трусики, он разрывает тонкую ткань. Легко поднимая меня, словно я невесомая, и укладывает на каменную столешницу. Содержимое рассыпается по полу, когда он широко раздвигает мои ноги для себя.

Он проводит пальцем по моей киске и поднимает его так, чтобы мы оба могли видеть. Мокрый палец блестит в свете над нами, и он наклоняет голову набок, доводя дело до конца.

Наклоняясь, жесткая щетина задевает мою нежную кожу, когда он оставляет легкие поцелуи на внутренней стороне бедер. Тело словно горит. Он придвигается ближе к тому месту, где я хочу его больше всего.

Когда его язык встречается с моим ноющим клитором, мое тело извергается. Низ живота сжимается, словно взрывающийся фейерверк, я чувствую, как воспламеняется каждое нервное окончание, когда он задевает меня зубами.

Стон вырывается прежде, чем у меня появляется шанс остановить себя, и я чувствую, как легкий смешок омывает мою киску.

Его дыхание томное. От того, как язык танцует между моими губками, моя спина выгибается дугой. Холодный камень не остужает огонь внутри, когда его пальцы впиваются в мои бедра.

Я протестующе шиплю, пытаясь оторвать его руки от своих ног.

— Я просто отмечаю то, что принадлежит мне.

Запрокидывая голову, наблюдаю, как свет надо мной расплывается, покачиваюсь взад-вперед, и теряюсь в ощущении его прикосновений.

Его пальцы прижимаются к входу, но, в отличие от прошлого раза, он далеко не нежен. Одним толчком он проникает двумя пальцами глубоко в меня.

Я чувствую, что сжимаю его, когда он пытается вытащить их. Я прижимаю бедра к его ушам, удерживая его на месте. Его руки хватают меня за колени, прижимая их обратно к стойке.

— Скажи мне еще раз, почему ты меня не хочешь. Как ты можешь счастливо жить без того, чтобы я ел твою сладкую киску.

Схватив его за волосы, я притягиваю его голову к своей.

— Просто заткнись и трахни меня, Алексей.

Без малейших колебаний его рот накрывает мой. Я чувствую свой вкус на его губах, когда продвигаю язык дальше в рот. Я тону во вкусе, пока мои руки жадно пожирают его тело.

Нет ни одного сантиметра его тела, которого я не хотела бы на себе.

Обвиваю ноги вокруг его талии, и он поднимает меня и несет в комнату.

Возбуждение бурлит во мне, когда он укладывает меня на диванчик у главной стены.

Он включает два софтбокса, отчего его тело исчезает на заднем плане. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть его, когда слышу, как он шуршит в моих ящиках.

Я точно знаю, что там есть много вещей, которые он с радостью использовал бы, чтобы обрушить на меня гнев своих сексуальных пыток.

И часть меня не может дождаться этого.

Эта комната похожа на игровую площадку дьявола.

Ассортимент орудий пыток здесь заставляет мой арсенал казаться незначительным. Проведя пальцем по холодному металлу, я вытаскиваю цепочки из ящика и медленно приближаюсь к ней.

— Черт, — мурлычет она, услышав звон цепей.

— Ложись малышка.

Выполняя просьбу, она ложится на маленький диван, а я опускаюсь на колени рядом с ней. Ее тело дрожит передо мной, на щеках появляется румянец, и она начинает тереть бедра друг о друга.

— Теперь я здесь главный. Только я могу снять напряжение, которое нарастает внутри тебя. Ты понимаешь?

Я развожу ее колени в стороны и прижимаю их, в то время как она отчаянно кивает головой.

— Пришло время показать тебе, что происходит, когда ты убегаешь от меня. Ты усвоишь свои ошибки, d'yavolenok. Я в этом уверен. Так или иначе.

Подняв цепочки, я открываю зажимы и защелкиваю их на ее твердых сосках. Она резко вдыхает, когда спина отрывается от дивана. Одной рукой я обхватываю ее за горло, толкая обратно вниз.

Ее тело дрожит, когда я затягиваю зажимы и наматываю цепочку на руку. Она выглядит прекрасно, лежа там, полностью в моей власти.

Вынимая атласные трусики из кармана, я пальцем раздвигаю ее губы и засовываю ткань в рот. Она издает приглушенный звук в знак вопроса, приподнимая одну бровь.

— Я еще не закончил.

Возвращаясь в другой конец комнаты, я кладу еще несколько предметов в коробку, стоящую поверх ящиков.

С болью приходит удовольствие, и ее захлестнет волна желания.

— С этого момента у меня есть одно правило, — я возвращаюсь к ней с коробкой игрушек, готовый начать по-настоящему. — Никто не увидит твое тело отныне. Только я имею право поклоняться каждому сантиметру твоего тела. Но не думай ни на минуту, что тебе придется избавиться от всего этого. Каждая из этих игрушек создана для того, чтобы я мог мучить тебя самым лучшим образом. Ни один мужчина не сможет взглянуть на эту кожу. Ты принадлежишь мне.

Я провожу флоггером по ее обнаженной груди, когда приглушенный стон пытается проскользнуть сквозь атлас. Ее глаза, как у оленя, впиваются в мои, отчаяние очевидно, когда ее кулаки сжимаются до тех пор, пока не побелели.

Мой член ноет, желая освободиться от боксеров, нуждаясь в том, чтобы ее сладкая киска высосала из меня все до последней капли, позволив мне наполнить ее моими детьми.

Кисточки флоггера касаются ее промежности, прежде чем одариваю дьявольской усмешкой. Подняв ручку плети, я позволяю кисточкам хлестать по ней, наблюдая, как краснота разрастается на ее персиковой коже.

— Ты научишься никогда больше не сбегать от меня, — хриплю я.

Стоны, срывающиеся с ее прелестных маленьких губ, ангельские, от них у меня по спине пробегают мурашки. Боль, сопровождающая эти сладкие звуки, подпитывает меня, погружает еще глубже в эту сладкую пытку.

Ее брови хмурятся в полнейшем блаженстве, когда я бью еще раз.

— Еще, — мурлычет она.

Ее желание для меня закон.

Нет ничего, что приносило бы мне больше удовольствия, чем посылать стрелы боли, пронзающие ее, наполняя горячим желанием ощутить каждую унцию того, что я даю ей.

Ее ждет долгая ночь.

К тому времени, когда закончу, она не сможет сделать ни шагу, не ощущая адского огня, что я обрушил на нее.

И моя грязная девочка будет наслаждаться каждой минутой этого.

Солнце уже давно село, когда я медленно открываю глаза.

Дыхание Алексея обжигает изгиб моей шеи, его тело прижимается ближе к моему. Все тело ноет, тупая пульсация усиливается между ног. Но как только я вспоминаю наше недавнее приключение, мои трусики становятся мокрыми, влага скапливается от мысли о том, как он снова доведет меня до безумия.

Его тело вздрагивает рядом со мной, он медленно просыпается.