Мне хочется раствориться в воздухе. Слиться со штукатуркой на стенах, просочиться сквозь пол. Я хочу деться куда угодно, лишь бы не ощущать на себе этот внимательный прищур зелено-карих глаз. Резко поворачиваюсь на пятках ботинок, готовясь к бегству под трель звонка на пару.

– Аня! Ань! – За лямку рюкзака меня хватает Соня. – Ты куда?

– Не знаю. Домой. – Часто дышу и моргаю, пытаясь не выпустить ни одной слезинки.

– Сейчас последняя практика по философии. Не явишься – будет недопуск к зачету.

– И черт с ним.

– Ань, Петрова – дура конченая. – Соня строго заглядывает мне в глаза. – Не заслуживает она того, чтобы ты сейчас неуд получила! Сама же говорила, что она просто ждет твоей реакции. Не давай этой идиотке то, чего она так хочет. Сейчас гордо поднимешь голову и зайдешь со мной в аудиторию. Уйдешь – и Петрова точно останется в дамках.

Соня тараторит о чем-то еще, пока мой взгляд провожает до соседней аудитории широкую спину в сером худи и бритый затылок в компании все еще ржущих парней. Подруга права, напоминая мне и про тупость Полины, и про мою гордость. Петрова не первый раз так опускает меня, но почему-то сегодня особенно мерзко.

– Пошли! – В итоге Трофимова цепляется за мой локоть, как клешнями, и волоком тянет за собой. На слабых ногах я все-таки иду в аудиторию за ней. Шушуканье, косые взгляды. И не только со стороны Петровой. Но пальцы Сони крепко вцепились в мою руку. Она не дает мне сбежать. Она и преподаватель, который уже заметил нас и поприветствовал

кивком.

А я будто марафон бежала. Грудь распирает от частых ударов сердца, на щеках жар, и тело ватное. Я чувствую себя настолько разбитой, что с трудом высиживаю пару. Еле-еле сгоняю мысли в кучу, чтобы хоть как-то ответить на вопросы самостоятельной работы, пока слышу отголоски глумливого хихиканья дур через ряд сзади себя. И еще меня преследует мерзкая мысль, что, обернись я сейчас, позади будут

сидеть не только блогерши, но и Тимур в придачу. Сидеть и так же давиться смехом. Смотреть на меня так же, как и они. Как на ничтожество.

Меня не успокаивает даже то, что Соня периодически похлопывает меня по руке в течение пары. Вижу, что подруга старается не дать мне расклеиться совсем. Я с ужасом жду окончания пары. Понимаю, что лишь присутствие преподавателя не дает моим одногруппникам смеяться надо мной. Поэтому я просто сижу за столом с собранной сумкой и рассеянно смотрю в одну точку. Хочу домой. Вот и все.

Вся группа уже на низком старте. Сдали свои листки с ответами и нетерпеливо ждут звонка. Одни уже переговариваются вполголоса, другие активно зависают в телефонах. И именно последние резко начинают сеять непонятный шум и хаос в аудитории.

– Офигеть, – слышу шепот Сони и получаю ощутимый толчок от нее по ноге.

Даже вздрогнуть и обернуться не успеваю, как Трофимова уже подсовывает мне свой телефон.

– Офигеть, – как заговоренная повторяет она. – Вот это я понимаю – карма.

Оживилась уже не только Соня, но и вся аудитория. В недоумении я заглядываю в экран чужого телефона. Под звонок с пары я вижу пост из нашей группы «Подслушано в академии». Там обычно собираются все студенческие сплетни, которые только можно придумать в стенах нашей альма-матер.

На секунду у меня все замирает в груди. Там что-то обо мне? Но это буквально секунда, и сразу отпускает. Это не обо мне. На видео Полина Петрова, уплетающая стейк и в длинный затяг курящая сигарету на чьей-то кухне в какой-то компании. А по экрану пущена ярко-красная бегущая строка: «Брехливая лгунья».

Я удивленно перевожу взгляд на Соню, у которой лицо чуть ли не светится от радости. И по выражению моего она понимает беззвучный вопрос.

– Ну как что? Петрова в своем аккаунте – яростный веган, у нее же куча рекламных контрактов, завязанных на этом. Она целые магазины с веганскими продуктами рекламирует. А теперь Полине придет полный аут!

И в подтверждение ее слов сама Полина проносится мимо нашей парты и вылетает из аудитории, а следом за ней и Женя. Сразу же из коридора доносятся крики. Начинается какой-то цирк. Почти вся наша группа тоже как с цепи срывается. Толкаясь, все пытаются побыстрее выскочить в коридор. И Соня не отстает. Одна я, недоумевая, сижу за партой и жду, когда смогу просто спокойно выйти. Что вообще происходит-то? Полину кто-то решил подставить?

И когда выхожу в коридор, замираю в двух шагах от аудитории. Я мгновенно превращаюсь в самую обычную зеваку. Но по-другому никак. Потому что это действительно цирк, где на арене, окруженной студентами, Петрова, которую за руки удерживают двое парней, и… Горин?.. Полина брыкается, вовсю размахивая ногами и руками. Визжит на весь коридор:

– Что я тебе сделала, Тимур?! Гори в аду, мразь!

А на скуле Тимура горит яркая царапина, под его ногами лежит рюкзак. Подняв его, он не произносит ни слова. Глаза злые, а лицо каменное. Тимур лишь выставляет вперед средний палец прямо перед лицом Полины. А потом, молча развернувшись, просто уходит, грубо расталкивая толпу любопытных широкими плечами.

– Офигеть, – снова раздается рядом знакомое.

Соня тут как тут. – Не! Ну ты видела?!

– Угу, – ошеломленно шепчу я, не в силах отвести взгляда от удаляющегося затылка Тимура. – Это что было?

– Походу, Горин слил это видео с Полиной. Интересно, что она такого натворила-то? Или Тимур просто так? Как думаешь?

Но на вопрос Сони я не могу ответить. Потому что я не думаю. Мне почему-то кажется, я знаю, зачем Тимур это сделал. И это настолько жуткая мысль, что по моим венам проходит горячая волна. Это бред. Он же не мог это сделать из-за меня?..

«Спасибо». такое простое слово. Всего семь букв – и столько смысла. Слово, которое должно идти от самого сердца. Но именно сейчас оно стало каким-то неподъемным для меня. Я смотрю на эти буквы, напечатанные на экране моего телефона, и они как поперек горла встают.

Мама на дежурстве, в моей комнате тишина, на часах почти одиннадцать вечера, но все еще не зашторены окна, а на письменном столе горит лампа. Я сижу на кровати и который час подряд верчу в голове мысль. Верчу ее и так и сяк. Пытаюсь найти в этой мысли брешь, которая позволила бы мне не думать, что разоблачение Полины связано со мной. Да, я верю в совпадения, но не в этот раз. Горин мог слить то видео и раньше, но почему-то сделал это именно сегодня, когда он все видел и слышал сам.

Я отчаянно ищу причины, мотивы этого поступка, но лишь сильнее вязну в вопросах, на которые у меня ответов нет. Есть факт. Тимур решил наказать Петрову именно в тот момент, когда это оказалось так нужно. Она сбежала с остальных пар, переключив все косые взгляды, направленные ранее в мою сторону, на обсуждение собственной персоны. Даже за это уже нужно сказать Тимуру спасибо. И пусть мы договаривались больше никак не соприкасаться, я все равно

хочу поступить правильно. Но маюсь битый час над этой благодарностью.

У меня нет номера телефона Горина, поэтому я снова нашла его личную страницу в социальных сетях. Он был там около шести часов назад.

«Спасибо» – эти семь букв сейчас горят на экране телефона в окошке неотправленных сообщений. Горят десять минут… Двадцать. Я то стираю это слово, то набираю снова. И так происходит до тех пор, пока меня не накрывает психоз в дуэте с раздражением.

Боже! Я ведь совсем недавно клялась самой себе ничего не усложнять. Выбросить все из головы. И что я делаю сейчас? Да к черту! Закусив до боли нижнюю губу, я отправляю Тимуру в личные сообщения сухое

«спасибо» и сразу же блокирую телефон. Засовываю его под подушку, ложусь на нее и крепко зажмуриваюсь. Все. Спать. Что сделано, то сделано.

Делаю вдох, собираясь отключиться от всех мыслей о сегодняшнем дне и… резко подрываюсь на кровати. Под моей подушкой четкая и ощутимая вибрация, означающая, что на телефон упало сообщение. Я достаю оттуда свой мобильный моментально и не дышу, когда убираю блокировку с экрана.