— Я не хочу, чтобы ты чах надо мной, — покачала головой тётя Ирма и поджала губы в неудовольствии. У Магнума едва не вырвался истерический смешок. Они до смешного похожи друг на друга.

— Уступи мне в этом, прошу, — упрямо продолжил он. Её тусклые глаза заблестели от смеха.

— Упрямец, — покачала она головой и отпустила его руку, после похлопав по ней пару раз. — Не грусти, я прожила прекрасную жизнь. И благодаря тебе этот дом всегда был наполнен теплом. Ты ведь знаешь, что я ни на мгновение не пожалела, что забрала тебя к себе?

— Знаю, — прохрипел Магнум, чувствуя удушающий ком в горле. Слёз не было, лишь грудь сдавило так сильно, словно весь замок Кастелло Марэ рухнул на него. Смерть пришла совсем не на тот порог, на который он ожидал. И эта несправедливость разозлила его. Почему какому-то сумасшедшему старику отпущено куда больше времени, чем тётушке Магнума? Она ни разу не дала ему усомниться в его месте в этом доме. Она была его опорой, она строго следила за его обучением, когда он решил поступать в академию. Поддерживала и всегда гордилась. Но вместе с тем она давала ему свободу, давала дышать самостоятельно. Её заботы всегда было достаточно, она верила в его силы и позволяла всего добиваться самостоятельно, всегда оставаясь поблизости на случай, если ему понадобится поддержка.

— Всё будет хорошо, мой мальчик. Наконец, спустя столько лет, я встречусь со своим Максимилианом, — в глаза её пробралась грусть. Магнум не знал её мужа, она овдовела ещё до того, как взяла его к себе. И так больше и не вышла замуж, хотя он знал, что некоторые мужчины ухаживали за ней.

Они сидели, глядя на медленно угасающее пламя в камине. Также медленно угасала и её жизнь. Чувство вины застряло где-то в глубине груди Магнума, но он старался его не показывать. Тётя Ирма не одобрила бы этого. Он не мог повлиять на наследственное заболевание, но это не мешало ему ощущать, что он сделал для неё недостаточно.

Спустя полчаса Магнум покинул её комнату. Печаль окутала его сердце и застыла, сжав его в своих прочных тисках. Тётя — гордая женщина, и он не хочет на закате её жизни из-за своих эгоистичных чувств заставить её в этом усомниться. Но он пообещал себе обязательно приехать через два месяца.

Магнум постоял в коридоре несколько минут, глядя на дверь, за которой наверняка уже крепко спала госпожа Лунар. День выдался долгим, и она разбита из-за сути проклятия. Ему почти до боли вдруг захотелось оказаться с ней у камина, в этой тихой, мирной обстановке, где каждый из них мог бы придаваться своим печалям. Отдельно, но всё равно вместе. Но он, конечно, не посмел её разбудить.

Флос-Вина снова вышла из комнаты. Теперь её грустный взгляд стал понятен. Видимо, что-то почуяла своей магией фоксов. Магнум молча кивнул ей, спускаясь вниз. Она последовала за ним, шурша юбками. До этого момента ему редко приходилось видеть её такой тихой.

Они оказались в креслах у камина, Флос-Вина разлила крепкую настойку, которую тётушка Ирма хранит в тумбочке вместе с бокалами.

— Она умирает, — слова застыли в воздухе, как проклятие. Зависли над Магнумом тупым мечом, который будет медленно убивать его своими ударами. Но это не проклятие. Это жизнь, человеческая жизнь. Для кого-то всего лишь, а для него такая важная.

— Мне жаль, — искренность подруги не подлежала сомнению. Флос-Вина могла быть разной, порой даже циничной, но жизнь она всегда ценила превыше всего.

— Целители сказали, не больше трёх месяцев, — вздохнул он, потерев лоб. — Я должен был стать для неё лучше. Я захотел остаться, но она не позволила.

— А она старалась быть лучшей для тебя. Вы два упрямых барана и стоите друг друга. Тётя Ирма хотела, чтобы ты был сам собой. И ты это сделал, погрузившись в свои исследования. Она же прожила долгую жизнь и кажется вполне довольной.

— Так и есть, — вздохнул Магнум.

«Я никогда не была одинока. У меня был ты. И мне необязательно видеть тебя, чтобы знать это. И я бы хотела, чтобы кто-то был у тебя» — вновь прозвучали в голове её слова и вспомнилось тёплая шершавая ладонь.

Прикосновения в их маленькой семье случались редко, обычно поддержка выражалась горячей чашкой чая по утру или новым шарфом, редкой книгой. Они легко понимали друг друга через такие простые жесты. Но Магнум всё же не мог не жалеть, что не дал ей большего. Как следует не поблагодарил за то, что однажды она появилась в доме его отца и, глядя на беспорядок, царивший вокруг, забрала его к себе. Двадцать пять лет назад её коса была золотисто-рыжей, с примесью седых прядей, а взгляд ярко-голубым, как и у его отца, но с другим содержанием. Тётушка Ирма смотрела не сквозь него, она всегда его видела. Она всегда шла вперёд и добивалась блага для него. И он старался отвечать ей тем же.

— Я думаю предложить Алу пойти со мной в Лисьи земли, — сказала Флос-Вина, когда молчание затянулось. Это отвлекло его от горько-сладких воспоминаний. Магнум взглянул на неё, ощущая, как всё внутри сжалось, словно от удара, и нахмурился. Чужаков в Лисьи земли не пускают, только фоксов.

— Не смотри так, ей это необходимо. Там она обретёт себя. Фоксы часто выстраивают поверхностные отношения, но мы уважаем друг друга. Уважение — это то, чего не хватает обществу оборотней, — поморщилась она.

— Едва ли она оставит даксарру, — проговорил Магнум. А он, глупец, на какой-то момент подумал о том, чтобы предоставить ей убежище в Игравии, если всё пойдет плохо. Конечно же, ей захочется узнать свой народ, если она всё же решится оставить даксарру. Но у неё не будет выбора, если о её сущности станет всем известно.

Во рту пересохло, а в груди заболело новой, странной болью, уже второй раз за этот вечер. Ему казалось, он знает о боли очень многое, но жизнь продолжает его удивлять.

— Может быть. Но я хочу ей предложить, когда проклятие будет снято, — твёрдо сказала подруга.

— Если, — скривился Магнум, всё ещё очень неуверенный в этом. — Госпожа Лунар едва ли собирается умирать, даксарре ничего не угрожает. Пока, — вынужденно добавил он в конце. Опять же, если её сущность раскроется, это может привести к печальным последствиям.

— Ты не веришь в мои способности? — усмехнулась Флос-Вина, но Магнум знал, что она волнуется. У неё пока мало идей, но если старейшина что-то подскажет, то лисью магию такого уровня ей творить ещё явно не приходилось.

— В какие способности? В академии ты всегда списывала у Аарона, — усмехнулся Магнум, за что Флос-Вина тут же бросила в него подушкой. Но они быстро успокоились. Боль и горечь никуда не выветрились, продолжая проникать в его кости, собираясь обосноваться в них надолго.

— Алу очень интересная и стойкая, редко встретишь такой спокойный характер, — проговорила фокса, внимательно следя за его реакцией. Магнум знал, что она отвлекает его от мыслей о тётушке, но эта тема явно доставляла ей удовольствие сама по себе.

— Спокойный? Всего лишь пару дней назад она приставала кинжал к моему горлу, — хмыкнул он, совершенно не вспоминая, что при этом его взгляду открылось слишком много сливочной кожи, усыпанной веснушками, словно звёздами. И этот шрам, воспоминания о котором заставляли его глупо злиться.

— О, уверена, ты это заслужил, — отмахнулась Флос-Вина.

— Возможно, — пожал Магнум плечами. Пугать госпожу Лунар не хотелось, но такие знания, как не прискорбно, обязательно ей пригодятся. Чего стоят нападение и похищение. Вопрос в том, что нужно Норбилам и, предположительно, Фортису. Оставлять это просто так нельзя. По возвращению в Монтэм Сильва ему нужно вплотную заняться этим вопросом. Например, обыскать комнаты щенков.

— Как ты вообще себя чувствуешь? — поинтересовалась подруга, отвлекая его от мыслей. — Выглядишь усталым.

— По крайней мере, я в себе, — хмыкнул Магнум. — Не всем канемам повезло обладать магией, как мне.

— Действительно, но будь внимателен. Мне кажется, тебе нужно больше отдыхать, ты слишком на себя давишь. И будешь давить ещё сильнее из-за новостей, — многозначно посмотрела она, прекрасно зная его способ убегать от мрачных мыслей.