«Побеседовать с девушкой было бы весьма кстати», – подумалось мне. И я стал перебирать в кармане остатки денег, мысленно прикидывая, что же я мог себе позволить на перекус в местных трапезных палатах.

– Насколько помню, зал ресторана располагается там, за колонной? – я махнул рукой в сторону фронтального сооружения, на котором голографическим барельефом были запечатлены деяния славных покорителей космоса.

– Именно так, – портье вежливо растянулся в улыбке. – У нас сейчас новый шеф-повар, настойчиво рекомендую отведать его блюда – пальчики оближешь.

– Пренепременнейше!

Я двинулся в обитель неслыханных вкусов, прикидывая, как мне поймать Слезинку и уложиться в отведённое время пребывания в первом секторе. Я явно не был расположен рассиживать в ресторанах, тем более что назвать меня гурманом нельзя было ни при каких условиях – наслаждение высокой кухней я полагал чем-то недостойным, ибо с детства был воспитан с мыслью, что воистину великие люди довольствовались пищей сугубо народной, а кулинарные извращения были уделом дегенератов и плебеев. В этой своей убеждённости я полностью был созвучен с идеями нашего правительства, настойчиво нас учившего, что истинный аристократизм крылся в простоте жизни. Я же жил настолько тривиально, что в былые времена, наверное, мог бы считаться князем.

Зал ресторана в «Багровом понтифике» был непривычно затейливым даже для планетарных городов, а для космополиса вроде «Звёздной гавани» казался и вовсе чем-то сказочным. Он являл особой причудливую конструкцию из органических форм, создававших массу закутков и уютных «кабинетов», которые были соединены между собой целой сетью достаточно широких проходов. По ним проворно вертелось несколько официантов, задорно толкая перед собой тележки, груженные разными яствами и напитками. Делали они это настолько ловко и шустро, что в итоге ни разу не сталкивались – казалось, что их стремительными передвижениями управляла какая-то особая вычислительная программа.

Я выбрал скромный уголок, из которого прекрасно просматривался весь зал, чем тут же привлек внимание одного из проворных официантов. Он прыгающим мячиком сиганул ко мне, при этом ловко минуя своих коллег, намеревавшихся накрывать один из больших обеденных столов.

– Рады Вас видеть в нашем ресторане, лучшем заведении нашего славного космического города, – служитель тарелок и вилок придал своей физиономии столь ликующее выражение, что мне на какую-то долю секунды почудилось, будто бы он действительно радешёнек видеть именно меня. Он же тем временем продолжал свой торжественный спич:

– Вы попали на время обеда, а потому мы можем предложить весьма выгодные цены. Кроме этого возьму на себя смелость предложить Вам наше обновленное меню, в котором вы можете найти немало изысканных блюд. Наш шеф-повар истинный маэстро от поварского искусства.

Шеф-повара в «Багровом понтифике» нахваливали так сильно, что меня стала одолевать печаль по поводу отсутствия лишних денежных средств и свободного времени, которые можно было бы употребить на неспешное ознакомление с новинками космической кулинарии. Официант тем временем услужливо положил мне на стол меню, сделал кроткий кивок своей кудлатой головой и, не избавляясь от лучезарной улыбки, отбыл куда-то вглубь зала: «Я к Вашим услугам в любой момент».

Когда-то меню было книжкой или сложенными в папку листами. Говорят, что такие есть в самых консервативных и закрытых от глаз посторонних заведениях на Священной Земле. Там чтут древние традиции, а потому со скепсисом взирают на привычные большей части человечества стереографические разблюдники. В ужасных забегаловках вроде излюбленного мною «Ревущего буйвола» дело обходилось и вовсе простым голографическим листком, на который без проблем умещались все изыски криминальной гастрономии. Однако в «Понтифике» передо мной на стол положили настоящее произведение искусства – изукрашенную замысловатыми узорами шкатулку из святящегося солнечными лучами материала.

В причудливых переплетениях, плотными стеблями обвивавших весь ларец-меню, излагался симархический подход к проблеме питания. Исходя из трех начал человека, истинно симархическая пища должна была быть одновременно вкусной, полезной и красивой. В итоге на стенках ящичка появлялись фигурки фермеров с далеких планет, которые своим доблестным трудом добывали самые лучшие в мире продукты. Те переходили к героическим космо-транспортникам, неустанно снабжавшим продовольствием весь обитаемый мир. Вся эта импровизированная история заканчивалась образами кухарей, тщательно превращавших полученное из далеких миров в спасительное для человеческого организма во всём его едином многообразии угощение, питавшее и тело, и разум, и душу.

Осмотрев ещё резные узоры, пестревшие символами и аллегориями, я решил, что разбираться в их сокрытом, но глубоком смысле буду в следующий раз, ибо в настоящий момент меня волновали не столько секреты ларца, сколько тайна убийства Марты Дрей. Я был совершенно уверен, что имя убийцы и его мотив не значились на листочке бумаги, прятавшемся в недрах причудливой вещицы. Я, конечно, не оставлял веры в чудеса, а потому воздел свои очи к потолку, где виднелись фигуры из сакральных сюжетов. Но в высоте кроме изрядного количества изображений не было ни имени убийцы, ни полезных дополнительных сведений. Шкатулка тоже не была магическим шаром, а потому ответов на сакраментальные вопросы моего внезапно изменившегося бытия не давала.

Я распахнул ларчик, в недрах которого что-то щелкнуло. И в мгновение ока прямо передо мной возникла миловидная девушка. «Да вашу же…», – я чуть было не ругнулся во весь голос. Девушка улыбнулась, поправила толстенную косу, уложенную по всем правилам приличий на груди, и на идеальном земном наречии стала рассказывать об ассортименте ресторана. При этом рядом с ней крутилось блюдо, на котором идеальной спиралью были выставлены небольшие проекции всевозможных закусок. Закончив вводную часть, сообщавшую о том, что «Багровый понтифик» лучше всех на свете и вид проекций может несколько отличаться от поданного к столу реального угощения, барышня добавила: «Чтобы узнать информацию о блюде, Вам достаточно указать на него пальцем».

Я пристально вглядывался во вращающиеся стереограммы, но никак не мог углядеть на них ценника. Скорее всего, люди, заходившие сюда набить желудок, не задавались вопросом о количестве наличности у них в кармане, однако в настоящий момент я не относился к категории сих космограждан. Прикинув, какое блюдо могло бы быть по приемлемой для меня цене, я указал на него. В тот же момент тарелка поплыла в сторону раскрытый ладони девушки, мимоходом заметно увеличиваясь в своих размерах. «Прекрасный выбор», – девица улыбнулась всеми своими идеальными стереографическими зубами и начала рассказ. Оказывается, мое предпочтение было отдано закуске под названием «Кольца Сатурна». Название она заработала по причине того, что делалась из колец гигантского лука, приправленного пряными травами с разных фермерских планет.

В какой-то момент я перестал слушать, что говорит моя почти реальная соседка, однако с интересом наблюдал за её движениями и мимикой. Мне было совершенно безразлично, какими чудесными свойствами обладал гигантский лук; я всё равно дожидался смену горничных, коих по симархическому обычаю кормили самым лучшим образом («в нашем обществе нет непрестижных профессий»). Внезапно во мне проснулся любопытный мальчишка и я пальцем, только что выбравшим блюдо, попробовал коснуться носа убедительно вещавшей консультантки. К великому моему удивлению она недовольно сморщилась, после чего резко клацнула зубами, пытаясь меня укусить. Я стремительно отдернул руку.

– Не волнуйтесь, она совершенно нереальная, – раздалось у меня за спиной. Я повернулся; за мной с немалым любопытством наблюдала стайка девиц в форменной одежде. Мне стало жутко неудобно, я почувствовал себя каким-то животным, которое резвилось в клетке зоопарка. Кто-то из горничных хохотнул, от чего мне стало ещё более неловко.