Загривок уже поджидал меня в кафе. Я предполагал самое ужасное, но меня встретили громом аплодисментов. Оказывается, рыгающий громила изрядно всем надоел, а потому его уход (он никогда более не появлялся в кафе) не стал великой утратой. Я же в одночасье заработал дурную славу исключительного забияки, который даже без особого повода был готов пустить в ход кулаки. Именно в те дни и родилась альтернативная история относительно природы моего прозвища. Опять же надо отдать должное Загривку – он не стал рассказывать местной публике обо всех значениях слова «забой», равно как и раскрывать то, почему оно приклеилось ко мне. С тех пор я знал всех забулдыг и проходимцев, что паслись в наших краях. Однако стоявшего передо мной человека я видел точно впервые.
– У вас свободно? – визитер повторил свой вопрос. Размашистым жестом я указал куда-то в сторону соседствующих с моим креслом стульев, что можно было трактовать, как разрешение присесть за столик. Незнакомец медленно опустился. Я, прикидываясь не отошедшим от эрзац-выпивки, попытался осторожно оглядеть его. Человек был совершенно невнятной внешности: среднего роста, гладко выбритый, гладко причесанный, в потрепанном костюме-четвёрке грифельного цвета, что были популярны лет двадцать назад. Из-под второго жилета выглядывала дешевая цепочка, на которой наверняка висел такой же ничем непримечательный информофон. Весь его облик вольно или невольно являлся наглядным выражением слова «никто». Но вот взгляд… Взгляд пугал.
Нет, он не пугал в привычном значении этого слова. Я видел сотни разных взоров и различных выражений глаз, от полных лютой ненависти, до сочащихся отталкивающей похотью. Глядя же на незнакомца, казалось, что тень мира глазеет на тебя как на такую же тень. Приходилось мне видеть людей, что высокомерно взирали на меня как на пустое место. Им мнилось, что я – таракан, который только мешается у них под ногами. Обычно для этих персонажей всё заканчивалось не очень хорошо. В каких-то случаях урок им преподносила жизнь. В каких-то – я сам, видимо, утомившись ожидать, когда же всё-таки векодни воздадут по заслугам этим гордецам. Тут была абсолютно иная, а потому совершенно уникальная ситуация. Мне представилось, как равнодушная Вселенная оценивала меня будто частицу самой себя, лениво раздумывая, оставить меня влачить моё бренное существование или же направить в темное небытие. И меня это до жути пугало. Меня так не ужасал даже некогда выявленный «овечий живорез».
Это была давняя история, о которой в «Звёздной гавани» все постарались забыть, как можно быстрее. Нашу космическую мегалоханку, на которой постоянно проживала пара миллионов человек, а ещё столько же за год бывало в качестве торговых и деловых гостей, едва ли можно было удивить жестокостью нравов или преступлениями. Портовый город, даже если он находился в космосе, всё равно оставался портовым городом. Постоянно силы правопорядка находили трупы незадачливых дельцов или же торговцев, что без сопровождения решили окунуться в местную суету. Каждый день кого-то калечили в драках. Всякий час в «Звёздной гавани» происходило что-то непотребное. Но обычно это касалось окраинных секторов, там, где находились самые убогие шлюзы, где велась торговля самыми недорогими продуктами и ресурсами, которые никогда не планировалось направлять на Священную Землю.
Шикарные рестораны, дорогие отели, широкие проспекты и яркие фонари, стоявшие столь часто, что ты даже не отбрасывал тень на вылизанный до блеска пластиковый тротуар – всё это находилось в первом, центральном секторе. Мы подшучивали, что тамошние урядники играли роль швейцаров, в основном придерживая двери перед земными звёздами и высокими чинами, кои с известной регулярностью посещали «Звёздную гавань». А как не посещать, если наш галактический город считался вратами во внешний обитаемый свет? Первый сектор считался символом благополучия и благоденствия, космическим отражением Священной Земли. Но однажды и в эти «райские пущи» пришло горе.
Ни для кого не секрет, что в космосе сходили с ума много чаще, нежели на планетах любого из миров, будь то шахтерского или фермерского. Чудиков, эксцентриков и откровенных психов в «гавани» всегда хватало. Их выгоняли с глаз долой из респектабельных районов в отдаленные сектора, где они становились частью уличного пейзажа, пока либо не помирали от голода, либо не гибли от рук одной из уличных банд. Но убийства, начавшиеся три года назад в первом секторе, были просто омерзительными. Поначалу о них молчали. Однако после того, как нашли труп третьей девушки, по городу поползи слухи. Самое ужасное было в том, что для расправ безумец выбирал всеобщих любимиц, в обиходе именуемых «овечками». Конечно, убивай он продажных девиц или воровок, шума было бы не меньше. Но «овечки» были настолько невинными, что на их счет даже самые отвязные порно-режиссеры не решились делать синофонических намеков.
«Овечками» обычно называли самых прилежных из девушек, что работали младшими помощницами в парикмахерских, ателье и салонах первого сектора. Обычно они откладывали деньги на то, чтобы купить лицензию, а затем уже отбывали во внешний свет, где открывали собственные студии и мастерские, творили моду обитаемого мира. Десятилетия спустя уже признанными величинами своих планет они возвращались в «Звёздную гавань», вспоминая о начале своей карьеры. «Овечки» были безобидны, хотя и не лишены амбиций. Они не ходили на танцы, не посещали кафе, даже отказывались от развлечений в синофонических залах. На несколько лет они обрекали себя на добровольное заточение, денно и нощно вкалывая во имя своего будущего. И вот они стали жертвами совершенного безумства.
Когда до меня дошли вести о регулярной пропаже всё новых и новых «овечек», мне подумалось, что слухи об «овечьем живорезе» были всего лишь растиражированной фантазией, которая родилась в чьём-то не слишком здоровом мозгу. Но потом в «Ревущий буйвол» в сопровождении урядника Разини наведалось несколько человек в штатском (это были наши местные спецжандармы). Они аккуратно задавали вопросы, кому-то показывали голографические снимки. Среди этих «счастливчиков» оказался и я. При первом же взгляде на снимки мне стало не по себе; хотя после того, как на Миноксе мне приходилось удерживать позиции на баррикаде из человеческих тел, я полагал себя напрочь лишенным брезгливости. Но тут извращенная фантазия убийцы вышла далеко за рамки человеческого разума (пусть даже и безрассудного). Все осложнялось тем, что у космицейских не было никаких зацепок, а убийца наносил новый удар почти каждую неделю. В итоге со Священной Земли прибыли ОНИ.
Мы не знали, из какого ОНИ были ведомства, как ИХ звали, какие у НИХ были звания. ОНИ вышли из прибывшего к центральному шлюзу корабля в однообразных антрацитовых монокостюмах и сразу же направились в офис к Имперскому наместнику «гавани». После этого началось форменное светопреставление. Облава следовала за облавой. ОНИ работали методично и механически жестко. Сначала – первый сектор, затем – второй. В них блокировали квартал за кварталом, прочесывая всё, включая стиральные машины, в которых ещё бултыхалось чьё-то нижнее белье. Попутно ликвидировались все контрабандные гнезда, в некоторых случаях вместе с самим контрабандистами. Преступный мир «Звёздной гавани» взвыл и затих в испуганном предчаянии. И в этот критический момент себя проявил прыткий прощелыга с чудной кличкой Три Притопа. Я не раз благодарил судьбу за то, что для вписного побоища выбрал всё-таки компанию рыгающего громилы, а не людей, с которыми терся Три Притопа. Он был парнем что надо, не считая того, что ранее работал в Имперском космосыске. Именно он предложил выход из ситуации.
Человек, более-менее посвященный в мои дела, мог поначалу посчитать, что мне было плевать на судьбу криминального мира «гавани». Тем более что моей основной задачей было как раз охранять инопланетных торговцев от оного. Но в тотальных облавах был свой существенный минус. Во-первых, если бы «антрацитовые земляне» ликвидировали преступные группировки, то местные силы правопорядка со всей орбитальной ненавистью взялись бы наводить порядок в районах, и плакала бы моя липовая лицензия рисовальщика. Пока в секторе водились жулики, убийцы и грабители, урядникам было не такой мелочи, как я или Загривок, что промышляли сомнительными делами, забывая платить налоги. Но ситуация грозила измениться в одночасье. Во-вторых, если бы не было преступности, все фермерские миры внешнего обитаемого света сразу бы перестали нуждаться в моих услугах. Остаться без работы, да ещё на хвосте с пронырливыми космицейскими вовсе не входило в мои планы. Пришлось согласиться на предложение Три Притопа.
