Кобра сомневалась, но затем все-таки предупредила Риндана, что, когда подвернется возможность, они нарушат его запрет и проследят за принцессами и их семьями и слугами.

«Ну, хотя бы не вывалила ему, что при случае и за ним тоже присмотрим», — Гроза была против выкладывать Риндану свои планы теперь, когда выяснилось, что он скрыл свое неведение о делах в королевской семье.

Она направлялась в башню Короля, прокручивая их разговор снова и снова, ища среди воспоминаний жест или взгляд Риндана, который бы выдал, что он тоже враг. «Теперь в каждом будет мерещиться заказчик и его сообщники».

Король тихо спал в небольшой комнате, не идущей ни в какое сравнение с его покоями: маленькая, всего с одним небольшим окном, в ней помещалась только кровать и столик со стулом. Она внимательно осмотрелась, заглянула в каждый угол: ничего необычного или нового с последнего ее визита.

Взгляд упал на столик: там стояли несколько склянок, графин с водой и кубок. Королевского лекаря им тоже запрещалось проверять. «Но не его банки и припарки», — Гроза в очередной раз за сегодня осмотрела содержимое склянок. «Почему он не дает ему ангрифы? Белое дерево обезболивает, но и усыпляет. Ожоги Короля должны были зажить, разве ему еще нужны отвары от боли в таком количестве?» Гроза задумалась, стоит ли проверить повязки Короля: он мог проснуться и поднять шум, но не лишним было бы посмотреть.

Она приблизилась к Королю и протянула руку, чтобы отодвинуть одеяло с его груди, как дверь медленно отворилась и в комнату тихо проскользнул младший принц.

— Гроза! — Лииноин обрадовался лазутчице, она улыбнулась в ответ.

— Пришел поговорить с дедом, Лин? Мне выйти? — Гроза сделала вид, что поправляет одеяло, но тайком отодвинула один из разболтавшихся бинтов: под ним краснел затянувшийся ожог.

— Не надо, я просто зашел, мама прислала.

— Как твои дела? Был на празднике?

— Нет, только смотрел из окна. Но вчера меня отпустили в сад, — принц восторженно рассказал, как нашел муравейник в цветочной клумбе, засунул в него руку и бегал за сестрами.

Они вышли из комнаты Короля — стражник у двери внимательно проводил их взглядом — и остановились неподалеку у окна башни: двор замка и река были так далеко внизу, что кружилась голова.

— Я знаю, почему меня вчера отпустили. Не хотели, чтобы я видел, как собираются в дорогу, — Гроза вопросительно вскинула бровями. — Дядя Элеерт поедет к морю, лекарь ему посоветовал. Сестры тоже и Каталь.

— А вы? — спросила Гроза, имея в виду младшего принца, принцессу Янталь и ее мужа Леванита.

— Мы останемся, хотя мама очень разозлилась, они с папой все время ругаются из-за этого.

— Она тоже хотела уехать?

— Кажется, да. Я бы точно поехал, не хочу оставаться в замке один. Хотя недавно я познакомился с папиным следопытом: Дит сделал для меня лук — сломал ясень в саду, дворовые слуги так ругались. Обещали обратно выбить ему плечо, — взахлеб говорил Лииноин. — Он же недавно упал с крыши и вывихнул плечо, ты слышала?

— Нет, я пока не встречалась с ним, — Гроза насторожилась.

— Он проверял что-то за окном у меня в комнате, поскользнулся и прокатился до соседней крыши.

— А он сейчас в замке? Не знаешь, где? — Гроза решила, что пора посмотреть на этого следопыта, который продолжает так не вовремя крутиться во дворце.

— Кажется, он ушел в город…

— Лииноин! Сюда, быстро! — резкая команда прервала их. Принц Леванит показался внизу лестницы, сурово глядя на сына — его темные глаза искрились недовольством. Темные волосы выдавали его некоролевское происхождение, но их рыже-каштановый оттенок все же говорил, что он принадлежит более высокому обществу, чем большинство горожан.

Лин в миг посерел, осунулся и поспешил к отцу. Тот, бросив на Грозу неприязненный взгляд, удалился вместе с сыном.

«Выдастся время, загляну в твои бумаги и шкафы в первую очередь».

23

Айрин глубоко вздохнула, опустив руки: заниматься этим не хотелось до тошноты. В который раз оглядела на столе бутылку с темной густой настойкой чернолиста, короткий изогнутый нож, тонкие щипцы. Снова, надув щеки, выдохнула и распахнула на себе платье полулежа на скамье.

Светлую гладкую кожу живота на правом боку разрывал красный шрам, перекрытый черными нитками швов.

— Ты не слишком торопишься? — спросила Бииль, ненадолго заглянувшая домой.

Она подошла к Айрин, протерла руки тряпкой, вымоченной в настойке, и деловито стала ощупывать шрам.

— Черт, хоть бы спросила! — зашипела Айрин. Прикосновения к шраму были немного болезненными, но в большей степени отвратительными, будто выворачивающими нутро.

— О чем? — не поняла Бииль. — Можешь снимать, и правда все хорошо. На тебе, как на собаке, все зажило, Волчица, — съязвила она, добродушно улыбаясь. — Через пару дней сможешь вернуться во дворец…

— Жду с нетерпением, — проворчала Айрин, оттягивая щипцами первый шов и поддевая его кончиком ножа.

— …нам твоя помощь очень нужна. Мне кажется, Черная смерть нападет со дня на день.

— Были какие-то признаки?

— Скорее предчувствие. Как быстро он восстановится, чтобы напасть, неизвестно, но раз раны оказались не смертельными, то бесконечно это затишье длиться не может. Видимо, тогда он приходил в замок лишь проверить обстановку, и ведь все правильно сделал: если бы сразу тогда напал на Короля, то его бы мы наверняка поймали — стражи во дворце до краев.

Айрин скривилась. Теперь она надеялась в глубине души, что Черная смерть нападет до того, как она вернется в замок, и Гроза с Коброй справятся с ним без нее, ведь он все-таки должен быть ослаблен ранениями. А ее сейчас занимало совсем другое: могут ли часы тянуться хоть немного быстрее? Нетерпение перед встречей с Ариданом уже сжигало ее, она не знала, куда себя деть.

— Это заметно: в городе стражников маловато, уже есть последствия, — сказала Айрин. — Кстати, завтра вечером я пойду за ангрифами, у нас закончились.

— Одна? — удивилась Бииль. — В прошлый мне едва не отожрала руку марра, хочешь, чтобы тебя точно сожрали?

— Я не пойду в лес, схожу на удачу в Старый город, — Айрин решила, что лучше про Аридана ничего не говорить.

— Если там есть ангрифы, то и марры там будут пастись почти с гарантией.

— Ну, я не пойду с голыми руками. И я уже в порядке, справлюсь, — Айрин закончила со швами, густо промазала шрам черной настойкой и оставила высохнуть.

— Может, Грим соизволит полететь с тобой. Не понимаю, как Эрин с ним управляется? Он делает, что хочет, как он мог быть когда-то охотничьей птицей?

— Так он и был бракованной. Она же говорила, что выкупила его, когда он должен был стать учебной приманкой, — Айрин оделась и убрала на место инструменты. На полке блеснул ее кинжал, который она собиралась наточить: на лезвии и черной рукоятке алели красные узоры, словно кровавые подтеки. «Позже, не хочу сейчас», — подумала Айрин, испытав отвращение. Она мысленно передвинула заточку кинжала на неопределенное время: «Желательно, на никогда».

— Словом, не дай себя завтра покалечить, ты нам очень нужна, — сказала Бииль и ушла к себе в комнату.

24

Айрин прошла мимо площади, залитой золотистым вечерним светом, и спустилась к реке темным переулком. Берег был пологим, и дома отделяла от воды небольшая полоска камней и песка. На берегу лежали несколько лодок: пара разбитых, пара пригодных, одну кто-то, похоже, ремонтировал — часть левого борта светлела новенькими досками, но рядом зияла дыра.

Еще издали она заметила на причале высокую фигуру, и сердце у нее радостно забилось. Она немного поправила юбку с высокими разрезами: она не стесняла движений и, главное, скрывала ее бедра в обтягивающих штанах — некоторых высокоморальных горожан оскорблял вид женщины в штанах настолько, что они могли затеять скандал. А скромная травница не найдет, что им возразить. К лазутчицам, конечно, такие народные надзиратели обычно не осмеливались подходить. Айрин ухмыльнулась, вспомнив, как однажды какой-то поддатый мужчина, чрезмерно осмелев, назвал Королевскую кобру королевской подстилкой, и Гроза через всю таверну запустила ему прямо в лицо точильный камень. Ему стоило это двух, хоть и гнилых, зубов.