— Не за что. Не зли меня, или мне придется сделать это снова.

Ее живот поднимается и опускается от тихого смеха. Я тоже не могу удержаться от улыбки.

— О, я не знаю. Именно по этой причине я испытываю сильное искушение повторить это.

Ее маленькие пальчики перебирают волосы у основания моих рогов, и я стону.

— Это была правда?

— Хм?

— Что больше никого нет? Ты ни с кем не встречаешься?

Я неохотно поднимаю свою тяжелую голову, но ей нужно увидеть правду в моем лице.

— Никого, Моя Леди. Я принадлежу тебе.

Она снова кладет мою голову к себе на колени и продолжает гладить меня. Затем испускает еще один долгий вздох. На этот раз у меня такое чувство, что это вздох не удовлетворения, а чего-то другого. Она больше ничего не говорит, а я не хочу разрушать чары, поэтому не спрашиваю.

Некоторое время спустя я скатываюсь с нее и иду в душ. Мне не хочется смывать с себя ее запах, поэтому я умываюсь только водой, а не мылом, которое есть в отеле.

Когда я выхожу из ванной, Мел все еще лежит на кровати, уставившись в потолок. Срабатывает какой-то инстинкт, сопровождающийся трепетом в животе и взмахом хвоста. Я подхожу к краю кровати и откашливаюсь.

— Все в порядке?

Она переворачивается и подпирает голову рукой.

— Да, — наступает пауза. — Джаррадек, я хочу, чтобы ты был честен со мной. Это важно.

— Конечно.

Я ожидаю, что она задаст мне вопрос, но вместо этого она садится и начинает искать свою одежду.

— О чем-то конкретном, Моя Леди?

— Нет, — она подбирает с пола свое нижнее белье, и ее юбка снова опускается на место. — Просто пообещай, что всегда будешь честен со мной.

Я киваю.

Она направляется в ванную, но я не могу избавиться от ощущения, что здесь все еще что-то не сказано.

— Мне помыть тебя?

— Нет, спасибо. Я выйду, когда закончу. Ты был хорош сегодня.

— Спасибо.

Ее слова кажутся пустыми. В этом определенно есть что-то большее, но мой опьяненный мозг не может понять, что именно.

Я незаметно ухожу, проскальзывая к ожидавшей меня машине, и никто ничего не узнает. По крайней мере, я на это надеюсь. Было рискованно снова встретиться с Мел сегодня. Но я не мог себе отказать.

Конечно, после выборов все наладится. В конце концов, я вряд ли выиграю. В лучшем случае у меня небольшой шанс. На самом деле это просто попытка оказать давление на местные власти, чтобы они с большей внимательностью относились к сверхъестественным делам, учитывая, что большая, чем они предполагают, часть избирателей являются монстрами.

После того, как все это будет кончено, я стану более свободным. Тогда я смогу видеться с Мел столько, сколько захочу, и смогу привезти ее к себе домой. Я смогу делать то, чего хотел с того самого утра в парке, когда привел ее домой. Я могу спросить ее, действительно ли между нами что-то есть. Что-то большее, чем слова, которые мы произносим на пике страсти. Я знаю, что плачу ей, и думать таким образом высокомерно, но я не могу отделаться от ощущения, что она чувствует то же самое, что и я. Я не могу отделаться от мысли, что она, возможно, готова превратить наши отношения во что-то реальное.

Конечно, это причина напряжения, которое я почувствовал между нами. Невысказанный факт, что она моя пара, и я еще не сказал ей об этом. Я должен был сказать ей сегодня, но сейчас было неподходящее время. После выборов. Когда она сможет принять меня, не беспокоясь обо всех дополнительных проблемах, которые могут возникнуть. Тогда я скажу ей.



18

Мел

Следующие два дня я провожу, пытаясь забыть о том, как хорошо было чувствовать Джаррадека внутри себя. Как его тело, казалось, идеально подходило моему, и как он кончил для меня по одному моему слову.

Боже, это невозможно!

Чтобы отвлечься, я решаю записаться на прием в Юридическую помощь, чтобы обсудить с кем-нибудь варианты раз и навсегда убрать Джеймса из своей жизни. Я чувствую себя виноватой, делая это, но я больше не могу притворяться, что он когда-либо был чем-то большим для моих детей, кроме обузы и стресса для меня. Он заботится о них только тогда, когда это было ему выгодно. Он пропускает дни рождения и Рождество и звонит в случайное время, чтобы поговорить с ними, например, когда они уже легли спать, или когда он думает, что я, возможно, развлекаюсь.

Я дала ему много шансов измениться. Он не изменится. Прошлой ночью я кое-что поняла. Он просто хочет найти способ вывести меня из равновесия. Я не готова позволить ему так использовать Эльзу и Дэмиана.

Дама в душном маленьком офисе доброжелательно улыбается мне и приглашает сесть. На ее добром круглом лице есть морщинки в уголках рта и глаз, которые говорят о том, что она часто улыбается. По какой-то причине эта маленькая деталь вызывает у меня слезы. Я смотрю на свои колени, пока она говорит, крутя в пальцах ремешок моей поношенной сумочки.

— Мистер Ромилан скоро освободится. Я дам вам знать, когда он будет готов вас принять.

Я киваю. Интересно, стоило ли мне взять с собой какие-то документы. Я не уверена, что могла бы принести что-то полезное, но странно приходить с пустыми руками.

Несколько минут спустя мужчина средних лет с короткими темными волосами и теплыми карими глазами выходит из комнаты дальше по коридору.

— Мисс Карас? Пожалуйста, проходите.

Я встаю, прижимая сумочку к груди. Чувство вины сжимает меня, как швабру в отжимной машине, когда я следую за ним по коридору в его кабинет. Я сажусь в скрипучее виниловое кресло и уверена, что мои материнские неудачи написаны у меня на лице, как будто я испачкана грязной водой.

Мистер Ромилан садится, складывает свои аккуратно наманикюренные руки на столе и улыбается мне.

— Чем я могу вам помочь сегодня?

Вот этот момент. Но почему я не могу выдавить из себя слова?

Я прочищаю горло.

— Я хочу подать заявление на единоличную опеку над моими детьми.

Мистер Ромилан медленно кивает.

— Какова текущая договоренность с их отцом? Какой у него доступ?

— Мы договорились, что он будет видеться с ними через выходные после развода. Но он их почти не видит. И он уже несколько месяцев не платит алименты на детей, — я перевожу дыхание, напоминая себе, что мне не нужно выдавать тираду. По крайней мере, пока.

Мистер Ромилан делает пометку в своем компьютере.

— У вас есть записи с указанием даты последнего платежа?

Я киваю.

— Да.

— А вы отправили претензионное письмо?

Я качаю головой.

— Я не знала, что должна сделать это.

— Это не проблема. Я могу это устроить. Лучше сперва сделать это. Возможно, окажется, что этого шага достаточно, чтобы заставить его заплатить. Однако иногда возникают посторонние факторы. Он недавно потерял работу или нашел нового партнера?

Я пожимаю плечами.

— Я действительно не знаю. Мы больше не разговариваем. Во всяком случае, не вежливо.

Он снова кивает.

— И если он заплатит алименты, вы все еще хотите подать заявление на единоличную опеку?

Я сильно сжимаю ремешок сумочки в пальцах, пока не чувствую покалывание.

— Да. Хочу, — кажется, что эта просьба заслуживает некоторого объяснения. Но выражение лица мистера Ромилана не меняется.

— Тогда нам нужно собрать еще кое-какие доказательства. У вас есть какие-либо основания полагать, что детям может угрожать опасность, если они останутся с ним?

Я колеблюсь.

Мистер Ромилан некоторое время ждет, но, в конце концов, мягко продолжает.

— Возможно, небезопасные условия проживания? Не хватает еды?

Я качаю головой.

— Кажется, у него всегда достаточно денег, когда они навещают его. Не то чтобы они у него были часто. Я думаю, прошел почти год. Дело не в этом.

— Тогда в чем дело? Он когда-нибудь причинял вред им или вам?

Я качаю головой.

— Никогда физически. Когда-то я думала, что он может, но до этого так и не дошло. Ему просто нравится все контролировать, — я вздыхаю. — Это глупо. Он их отец. Конечно, он должен быть главным.