Я поворачиваю ключ, и двигатель заводится, и я так рада, что все-таки еще не продала ее. Я даже не пристегиваю Эльзу и Дэмиана. Вместо этого я включаю фары и уезжаю, пока что-нибудь не случилось.

В нескольких кварталах от дома я останавливаюсь и тянусь на заднее сиденье, чтобы пристегнуть их ремни безопасности. Дэмиан хихикает, а Эльза бросает на меня испуганный взгляд.

— Мы не были пристегнуты!

Я глажу ее по лицу.

— Я знаю, детка. Я забыла. Поехали. Теперь все в порядке. Мы просто собираемся найти парк, хорошо. Только сейчас немного темно, так что нам, возможно, придется подождать.

Она смотрит скептически, и я ее не виню. Я разворачиваюсь и трогаюсь, прежде чем мне придется отвечать на еще какие-либо ее вопросы. Включив стерео погромче, я запускаю Cocomelon³, чтобы прямо сейчас не оставаться наедине со своими мыслями.

Я не могу поехать к Калли. Я не могу появиться на пороге ее дома посреди ночи. Кроме того, что, если Джеймс сможет найти нас там? Я позвоню ей завтра, и мы что-нибудь придумаем. Мне просто нужно найти безопасное место, где можно припарковать машину до утра, и все станет немного лучше.



12

Джаррадек

Еще невыносимо рано. Воздух морозный, и огромные клубы пара вырываются из моих ноздрей, когда я переминаюсь с копыта на копыто, пытаясь согреться. В парке уже полно народу. Все эти добропорядочные граждане вышли на раннюю утреннюю пробежку перед работой. Они пробегают мимо в спортивной одежде, с высокими носками, в наушниках, с поднятыми подбородками. Как будто они уже поздравляют себя с тем, какие они чертовски добродетельные, просто за то, что появились.

Я действительно не знаю, почему у меня такое кислое настроение.

Обычно мне нравится эта часть работы. Знакомиться с людьми, очаровывать их. Сегодня я предпочел бы все еще быть в постели. Не потому, что я не жаворонок. То есть, я действительно не жаворонок, но сегодня у меня особенно плохое настроение, потому что я предпочел бы оказаться в той гостиничной постели с Леди Мел, заключенной в мои объятия, и это потрясло меня.

Обычно я не такой парень.

Обычно я выгоняю девушек задолго до этого. Если им повезет и они вообще окажутся со мной в постели.

Может быть, дело в том, что ее не нужно было выгонять. Может быть, в этом причина, что какой бы милой она ни была и насколько хороша игра, она всегда сдерживается. Дело не только в том, что она секс-работница. Я нанимал секс-работниц раньше и, несмотря на деньги, никогда не ощущал такого барьера. Возможно, это особенность доминирования.

Морис был прав. Это потрясающе.

Мое дыхание становится еще горячее, когда я вспоминаю, как она говорила мне, что у меня все получилось. Что я доставил ей удовольствие. Я хочу больше.

Я должен пытаться привлечь внимание людей. Мы раздаем кофе на тот случай, если у кого-нибудь из этих фитнес-придурков найдется время для нас, но это не работает. Все они в своем собственном мире.

Перекинувшись парой слов со своим ассистентом, я выхожу из палатки и достаю телефон. На самом деле мне не нужно звонить. Этим утром я хочу в миллионный раз проверить приложение Чудовищные Сделки и посмотреть, ответила ли Мел на мое сообщение.

Я брожу между машинами на стоянке, украдкой открывая приложение и проверяя, никто ли на меня не смотрит.

Мгновение спустя я хмуро смотрю на свой телефон.

По-прежнему ничего.

Я собираюсь возвращаться, когда что-то в машине рядом со мной привлекает мое внимание. Движение.

Я вглядываюсь в заляпанное и запотевшее стекло старого Форда, где резко появляется маленькое человеческое личико. Я чертыхаюсь и чуть не роняю телефон. Появляется еще одно крошечное человеческое личико, ладошка протирает запотевшее стекло, и личико прижимается к нему носом и смотрит на меня.

Эти дети одни? Где их родители?

Я наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть, и фыркаю от изумления.

На переднем сиденье автомобиля спит человеческая женщина, положив голову на руку и закинув ноги на сиденье. Даже в таком виде, с растрепанными светлыми волосами и закрытыми поразительно голубыми глазами, я бы узнал Леди Мел где угодно. Ее образ запечатлелся в моем сознании. Эти двое озорников, должно быть, те самые дети, о которых она мне рассказывала.

Какого черта они здесь делают в такое раннее время? Она, должно быть, очень устала, раз заснула вот так здесь. На задворках моего сознания собирается очень черная туча, где мое воображение рисует причины, по которым они могли бы быть здесь.

Это не имеет значения. Моя кампания не имеет значения. Ничто, пока я не буду уверен, что она в безопасности. В этот момент в моем сознании кристаллизуется потрясающее осознание. Я отвлечен, помешан, одержим. Это не то, что может пройти. И дело не в доминировании. Дело в ней. Она моя! Я ни за что на свете не оставлю ее и ее детей здесь. Это уж точно.

Я колеблюсь, собираясь постучать в окно. Я не хочу ее пугать. Что она почувствует, если я увижу ее такой? Я беспокоюсь о ее реакции, но не настолько, чтобы сомнения помешали мне что-то сделать.

Она избавляет меня от необходимости будить ее. Убирая волосы с лица и садясь, она поворачивается, чтобы посмотреть на своих двоих детей. Они все еще моргают на меня через стекло, два носа-пуговицы вздернуты, придавая их личикам надменное выражение.

— Эльза, Дэмиан, что вы… О! — она замечает меня и вздрагивает, хватаясь за грудь. Затем ее глаза сужаются. — Джаррадек?

Я киваю.

Она трет глаза.

— Что ты… — она замолкает, чтобы немного опустить стекло. Я замечаю, что окно открывается вручную. Кстати, сколько лет этому мусорному ведру? — Что ты здесь делаешь?

Я фыркаю.

— Я задавался тем же вопросом. Чертовски холодное утро для предвыборной кампании. И теперь я вижу, что мне было суждено быть здесь, чтобы прийти тебе на помощь.

У нее отвисает челюсть. Двое ее детей переводят задумчивый взгляд между нами.

— Не будь смешным. Мы как раз уходили.

— Мама! Ты обещала, что если мы будем хорошо себя вести, то сможем покачаться на качелях, когда взойдет солнце, и оно взошло, — светловолосая девочка выглядит возмущенной.

Мел проводит рукой по волосам.

— А теперь я передумала. Как насчет того, чтобы вместо этого съесть горячие пирожки на завтрак?

С заднего сиденья доносятся одобрительные возгласы, и Мел бросает на меня торжествующий взгляд.

— Приятно было увидеться, — она тянется к ключу в замке зажигания и поворачивает его.

На полсекунды наступает пауза, во время которой двигатель машины очень медленно пыхтит. Затем он совсем замолкает. Мел снова поворачивает ключ зажигания. Ничего.

Затем происходит самое неожиданное. Ее лицо искажается, и она разражается слезами. Мое сердце с силой вырывается из груди, пока я стою там, не зная, что, черт возьми, делать.

Блядь!

Вытягиваясь во весь рост, я высматриваю Стюарта, моего менеджера по связям с общественностью.

— Стюарт! Подгони мою машину!

Он моргает, глядя на меня.

— Твою машину?

— Да. Ты меня слышал. Подгони мою машину.

Пока он спешит прочь, я наклоняюсь и осторожно дергаю за ручку дверцы. Она открывается не сразу. Машина заперта. Я должен быть доволен этим. Мне ненавистна мысль о том, что она могла спать здесь, в общественном парке, с незапертой дверью. Однако прямо сейчас я борюсь с собой, потому что мне нужно добраться до нее. Эта нужда ощутима, почти физически. Она нужна мне в моих объятиях. Но она никогда мне этого не позволит.

Я собираюсь попросить ее открыть дверь, когда с заднего сиденья проскальзывает маленькая ручка и открывает замок. Девчушка одаривает меня ослепительной улыбкой.

Я открываю дверь, в то время как Мел в ужасе оглядывается на своего ребенка.

— Пожалуйста, Моя Леди. Позволь мне помочь.

Ее лицо становится еще более красным, и она мотает головой в сторону своих детей.