Она кивнула, всё ещё удивлённая, но благодарная.

Перед сном я долго ворочался, обдумывая свои варианты. Идти на улицу, мести дворы и развозить флаеры… Это было бы привычно. Ведь Джинсу так жил всегда — истязая себя до полного изнеможения, поднимаясь с рассветом, чтобы заработать хоть какие-то деньги, пусть даже на самых унизительных работах. Но теперь… теперь это было и моё тело. И я чувствовал, как оно стонет под тяжестью той жизни, которую вел Джинсу. Оно просило отдыха, оно нуждалось в том, чтобы хотя бы раз за многие годы получить передышку. У меня было ощущение, что если я не дам ему этого, оно просто сдастся.

— Нет, сегодня я сделаю по-другому, — прошептал я в темноте, словно давая себе обещание.

Решено. Я займусь анализом. Это был единственный путь, который я знал — использовать мозг вместо того, чтобы снова загонять себя в угол физическим трудом. Раз Джинсу был слишком слаб, чтобы изменить свою жизнь через силу, то я, Макс, изменю её через разум. Тело получит заслуженный отдых, а я подготовлюсь к завтрашнему дню.

Я лёг на спину, уставившись в потолок. В этот момент мои мысли начали выстраивать иерархию тех, кто был в нашем офисе. Если я собирался изменить свою жизнь, то мне нужно было понимать, кто стоит на пути к успеху, а кто может стать союзником.

Наш офис был чуть ли не самым низшим в иерархии корпорации. Это было почти как бункер, в который спускались только тогда, когда нужно было сделать грязную работу. Мы были самым нижним звеном, на нас валили всё то, что не хотели делать в других, более престижных отделах. И это создавало определённую атмосферу.

Начальник отдела… Как его зовут? Кажется, Ким Сончоль. Этот человек был для всех сотрудников царём и богом. Он вел себя так, как будто управлял огромной корпорацией, хотя в действительности его власть простиралась лишь до границ нашего небольшого отдела. Его лицо всегда казалось угрюмым, и было трудно понять, что он думает. Он был бескомпромиссным и требовательным, всегда ждал от нас результатов, но при этом никогда не был открыт для диалога. Мы для него были пешками, не больше.

За ним шёл заместитель начальника, Чон Минсу. В отличие от Сончоля, Минсу казался менее строгим, но это не значило, что он был легче в общении. Он всегда действовал по указке начальника и никогда не шел против него. Он словно был его отражением, но без харизмы или страха, который внушал Сончоль. В его обязанности входили все технические задачи, и он курировал большинство отчётов, которые мы готовили. Завтра именно Минсу должен был отчитываться за отчёт, который должен был быть готов к трём часам дня.

Далее были обычные сотрудники — те, кто, как и я, занимался рутинной работой. Среди них я видел несколько потенциальных союзников, но и немало тех, кто был скорее склонен к тому, чтобы топить других ради своего продвижения. Моя коллега Со Миён была одной из немногих, кто всегда сохранял доброжелательный настрой. Она часто помогала мне и другим сотрудникам с их задачами, но при этом сама редко выходила из тени. Другие же, как Пак Джихён и Ли Хёнджин, всегда стремились доказать свою значимость перед начальством. Они не упустили бы шанса предать любого из нас, если бы это принесло им выгоду.

Мне нужно было чётко прикинуть свои шаги. Теперь я не мог позволить себе быть тем, кем был Джинсу раньше — тенью, которую никто не замечает. Я должен был начать действовать, и действовать быстро. В этом мире, в этом офисе, никто не даст второго шанса. Я не могу ждать. Уже завтра я должен сделать первый шаг.

Я закрыл глаза, чувствуя, как усталость наконец начинает брать своё. Мои мысли продолжали работать даже на грани сна. Мне нужно было придумать план на завтра. И я уже знал, с чего начать.

Я почти погружался в сон, когда меня пронзила мысль. Завтра… Завтра отчёт! Как я мог забыть? К трём часам дня нужно было подготовить отчёт, и Чон Минсу должен был отчитаться по нему перед начальником. Если отчёт будет готов и безупречен, это может быть моим шансом. Если я помогу с ним, если я проявлю себя как надёжный сотрудник, это может дать мне небольшую, но важную фору. Минсу вряд ли захочет брать на себя ответственность за провал отчёта, а значит, ему потребуется помощь. И я мог бы предложить её.

Эта мысль разбудила во мне новый заряд энергии, несмотря на усталость. Я уже чувствовал, что завтра должен быть активным, но теперь у меня была более чёткая цель. Я должен помочь с отчётом. И если сделаю это правильно, возможно, завтра всё изменится.

С этими мыслями я, наконец, позволил себе закрыть глаза и погрузиться в сон.

Утро пришло рано. Я проснулся, как обычно, ещё до восхода солнца. Но в этот раз что-то было иначе. Тело Джинсу, истощённое бесконечными трудами и жертвами, наконец-то получило хоть немного заслуженного отдыха. Я почувствовал это сразу — лёгкость, которую давно не ощущал. Как будто мышцы перестали ныть, и каждый вдох больше не причинял усталости.

Я сел на кровати и, ещё раз глубоко вдохнув, осмотрел небольшую комнату. Её обшарпанные стены, теснота и бедность словно больше не давили на меня так сильно. Может, это было просто эффектом утреннего света, а может, моё новое восприятие жизни. Но что бы это ни было, у меня появилась уверенность. Сегодня — день действий.

Встав с кровати, я направился на кухню. Еда здесь всегда была простой, но сейчас я знал, как сделать её питательной и приятной. Готовка — как и всё остальное в жизни Джинсу — была привычным делом, и руки сами находили нужные ингредиенты. Я приготовил простой, но вкусный завтрак для матери и Ханы. Мама, как всегда, с трудом двигалась, но её лицо немного осветилось, когда я подал ей еду. Хана ещё спала, но я знал, что, проснувшись, она найдёт приготовленный для неё завтрак.

Покончив с домашними заботами, я вышел на улицу. Утренний воздух был прохладным, а небо над Сеулом ещё оставалось серым. Я шёл на работу, чувствуя, как мысли снова возвращаются к предстоящему дню. Мне предстояло работать с отчётом — важным отчётом, который должен быть готов к трём часам дня. Но важнее всего было то, что этот отчёт мог стать для меня ключом к изменениям. Я должен был продумать свой подход и действовать стратегически.

Сознание Джинсу снова выстроило передо мной тонкости корпоративной этики Кореи. В этой культуре всё было основано на иерархии, уважении и соблюдении правил. Неважно, насколько ты талантлив — если ты не следуешь установленным нормам, тебя быстро выкинут за борт. Иерархия в компании была, по сути, отражением всей корейской социальной структуры. Старшие по возрасту или по должности всегда имели больше уважения, и неважно, насколько нелепыми были их решения. Ты не мог прямо выразить своё недовольство или критиковать их. Вместо этого все проблемы решались через намёки, обходные пути и стратегические действия.

Был ещё один важный аспект — коллективизм. В Корее никто не действовал только в своих интересах. Всегда нужно было демонстрировать, что твои поступки направлены на благо всей команды. Даже если ты был уверен, что твои идеи или решения будут полезны, ты не мог продвигать их в одиночку. Важно было заручиться поддержкой и показать, что ты работаешь ради успеха всей компании.

Осознав всё это, я начал выстраивать план. Прежде всего, я должен был чётко понимать, как мне себя вести с начальством и коллегами. Я не мог просто прийти и предложить свою помощь с отчётом — это выглядело бы слишком прямолинейно и вызвало подозрения.

Нет, нужно было действовать тонко.

Когда я пришёл на работу, атмосфера в офисе была такой же, как всегда. Серая, однообразная, наполненная напряжённостью, которая висела в воздухе, как грозовая туча. Никто не смотрел друг другу в глаза дольше, чем нужно. Взглядом можно было выдать слишком много, а в нашем офисе лучше было держать свои мысли при себе.

Меня, конечно, не оставили без внимания. Как только я переступил порог, ко мне подскочил Пак Джихён, словно хищник, почуявший жертву.