Я смотрел на неё, пытаясь осознать смысл её слов. Соединить души? Я был Джинсу, но всё это время я чувствовал, что внутри меня жил Макс. Она… она сделала это? Я был не просто жив, но жил в теле другого человека?

— У тебя есть шанс, который не даётся никому, — продолжила она, и в её голосе прозвучала мудрость веков. — Ты получил возможность начать всё с чистого листа. Ты прожил жизнь в роскоши, ты видел успех и власть. Но всё это было построено на пустоте. Теперь у тебя есть возможность увидеть жизнь с другой стороны.

Она шагнула ко мне ближе, и я почувствовал, как её слова проникают прямо в моё сознание, заполняя меня, как вода заполняет сосуд.

— Мир, в котором ты теперь живёшь, требует стойкости, — сказала она. — Ты больше не можешь полагаться на богатство или связи. Теперь ты должен стать тем, кто способен сам вытащить себя из тьмы. Ты должен научиться ценить простые вещи, научиться бороться за них.

— Но как? — прошептал я, чувствуя, как боль и страх смешиваются во мне, сливаясь в один огромный комок отчаяния. — Как мне жить теперь?

— Ты должен жить так, как никогда не жил прежде, — ответила она, её глаза блестели в темноте. — Ты должен использовать силу Джинсу — его стойкость, его любовь к семье, его жертвенность. Но ты также должен помнить о Максе — о его решимости, его умениях и знаниях. Ты — это две души в одном теле, и только от тебя зависит, как ты сможешь объединить их.

Я смотрел на неё, и вдруг всё стало на свои места. Всё, что происходило со мной, все эти терзания и страхи… это был мой новый шанс.

Кумихо улыбнулась, её глаза блестели с хитрецой, которую невозможно было разгадать. Эта лисица была древней, слишком мудрой для человеческого понимания, и её лояльность не могла быть безграничной.

— Я буду наблюдать за тобой, — сказала она, её голос теперь звучал мягче, почти дружелюбно. Но в её тоне проскользнуло предупреждение, от которого по спине пробежал холодок. — Но не думай, что можешь слишком сильно полагаться на мою помощь. В этом мире, как и в любом другом, всё имеет свою цену.

Я кивнул, не зная, что ответить. Внутри меня всё ещё бурлили эмоции — страх, замешательство, но вместе с ними пришло и странное чувство надежды. Неужели я действительно получил второй шанс? Возможность прожить жизнь заново, начать всё с чистого листа?

— И ещё одно, — она уже развернулась, готовясь исчезнуть в тенях парка, но остановилась на мгновение. — Я помогу тебе в кое-чем, но ты узнаешь об этом позже.

Её слова прозвучали загадочно, но я не стал задавать вопросов. Я не был в состоянии думать об этом прямо сейчас. Кумихо улыбнулась, развернулась и мягко, почти бесшумно, исчезла среди деревьев, её девять хвостов словно растворились в темноте.

Я моргнул и на мгновение почувствовал себя полностью опустошённым. Всё вернулось на круги своя. Парк снова был тихим и спокойным, будто ничего не произошло. Но ведь это было. Или не было? Может быть, это всё последствия переноса сознания, игра моего воображения? Или это была реальность? Как бы то ни было, ответа я не получу.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как холодный ночной воздух проникает в лёгкие. Мир снова стал обычным, будничным. В голове был хаос, но одно было ясно — я должен продолжать жить, и теперь моя жизнь была неразрывно связана с Джинсу. Я поднялся с лавочки и медленно пошёл домой.

Дом встретил меня тем же угрюмым, привычным видом. Небольшая квартирка, зажатая в угол старого многоквартирного дома, казалась ещё меньше, чем обычно. Вокруг было тихо, только с улицы доносились редкие звуки машин и шаги прохожих.

Я закрыл дверь и прислонился к ней, тяжело вздохнув. Вся эта сумасшедшая ситуация всё ещё казалась мне чем-то нереальным. Но стоит ли вообще пытаться это осмыслить? Это была моя жизнь теперь, и я должен был смириться с этим.

— Джинсу? Это ты? — раздался слабый голос из спальни. Моя мать.

— Да, мам, это я, — ответил я, стараясь придать голосу бодрости, хотя внутри меня всё кипело. Я медленно пошёл в её комнату, стараясь не разбудить ненужные вопросы.

Мать лежала на кровати, её лицо было бледным и ослабленным. Она выглядела ещё хуже, чем обычно, и я почувствовал, как внутри всё сжалось от боли. Боль, которую, кажется, чувствовал Джинсу, но теперь она стала и моей. Она с трудом подняла голову, и я сразу увидел, как ей тяжело.

— Ты голодна? — спросил я, подходя ближе.

— Нет, не беспокойся, сынок… — её голос был тихим, почти шёпотом. Но я знал, что это неправда. Ей нужно было поесть. Её организм был слишком слабым, чтобы долго обходиться без еды.

Я направился на кухню, доставая продукты. Скудный набор — немного риса, несколько овощей и немного мяса. Не густо, но достаточно, чтобы приготовить простую, но питательную еду. Я действовал на автомате, руки сами находили необходимые ингредиенты и приборы. Ещё несколько часов назад я не имел ни малейшего представления, как готовить что-либо, кроме яичницы, но теперь… всё было иначе. Жизнь Джинсу подарила мне его навыки.

Когда еда была готова, я вернулся к матери и помог ей сесть, осторожно поднеся тарелку.

— Вот, поешь немного. Это поможет тебе почувствовать себя лучше, — сказал я, пытаясь улыбнуться, хотя внутри всё переворачивалось.

Она кивнула, медленно начала есть, её руки дрожали от слабости. Я молча сидел рядом, наблюдая за ней, чувствуя, как внутри разрастается боль. Как могло так случиться, что она оказалась в таком состоянии? Как мог Джинсу жить с этим каждый день, зная, что её здоровье зависит только от него, от его способности работать и обеспечивать её?

Когда она закончила есть, я помог ей снова лечь и укрыл одеялом. Её глаза медленно закрылись, и вскоре она заснула. Тяжёлый, глубокий сон. Я сидел рядом с ней ещё несколько минут, глядя на её ослабленное лицо. Мать… Теперь это была моя мать. И я должен был позаботиться о ней.

Позже вечером, когда я сидел на кухне, обдумывая всё произошедшее, дверь тихо открылась. Это была Хана. Её лицо выглядело усталым, но в глазах был тот знакомый огонёк — стремление к успеху и желание чего-то большего. Она была тем человеком, ради которого Джинсу отдавал все свои силы, и теперь это стремление к её успеху передалось и мне.

— О, привет, оппа, — она улыбнулась, закрывая за собой дверь. — Как мама?

— Она уже спит, — ответил я, стараясь не выдавать своего замешательства. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Мысли о том, что я не был настоящим Джинсу, ещё не давали покоя, хотя я уже принимал эту роль.

Хана присела за стол, устало потирая лоб. На столе лежали её книги и тетради, кажется, она снова готовилась к учёбе.

— Ты выглядишь усталой, — заметил я, пытаясь заговорить, чтобы отвлечь себя от собственных мыслей.

— Да, у нас сегодня был факультатив по экономике… — она вздохнула, недовольно поморщившись. — Ничего не понимаю в этих расчётах и показателях. Зачем нам вообще это учить?

Я чуть было не рассмеялся. Макс внутри меня зашевелился. Экономика? Это был мой хлеб. В мире Макса я решал задачи, с которыми многие не могли справиться. И теперь, несмотря на тело Джинсу, эта часть меня сохранилась.

— Давай посмотрю, — сказал я, протягивая руку к её учебникам. Хана подняла на меня удивлённый взгляд.

— Ты? — она нахмурилась. — Но ты же никогда ничего не понимал в этом…

— Ну, попробуем, — усмехнулся я, не придавая особого значения её словам. Я открыл тетрадь и начал изучать расчёты.

Несколько минут спустя, я уже давал ей советы, объясняя, как правильно сделать расчёты, как найти ошибки и исправить их. Хана смотрела на меня с открытым ртом, не веря своим ушам.

— Оппа, ты серьёзно? — она смотрела на меня так, будто видела призрак. — Ты когда успел так разобраться в экономике?

Я улыбнулся про себя. Конечно, она не знала, что перед ней сидел не просто её брат, а человек, который провёл всю свою жизнь, решая финансовые кризисы. Но я не собирался ничего объяснять.

— Просто бывает так, что что-то вдруг становится понятным, — ответил я, отложив тетрадь. — Теперь тебе будет легче, правда?