— Да, понимаю, — я кивнул, осознав масштаб проблемы. Даже если подобное меня и не убьет, шанс оказаться полностью дезориентированным и недееспособным в критический момент совсем не радовал.
— Это лишь один пример. Понимаешь, спровоцировать тебя может что угодно. Даже если ты, скажем, посреди чистого поля или леса, восхитишься красотой природы чуть сильнее чем обычно. Одна приятная эмоция, и ты уже часть этого поля, леса, пустыни, моря и так далее, — Анхель махнул рукой. — Или негативная. Поверь, порой это плавит сознание даже похлеще эмоции других людей.
— И как с этим бороться?
— А никак, — старик вздохнул. — Только время поможет. Продержишься — в будущем станет легче. В том числе, именно поэтому Отречение Страстей так важно. Ты учишься приглушать эмоции, контролировать их. По этой же причине, после Вознесения маги определяют свой аспект: область магии, черту характера, доминирующую эмоцию, в общем что-то на чем можно сконцентрировать внимание. Иначе, начинаешь вот так распыляться и становишься частью мира. Честно говоря, я думал, что эта проблема обошла тебя стороной.
— Видимо, нет, — я лишь развел руками. — Впредь, буду максимально осторожен.
Не сказать, что новости меня сильно обеспокоили. Если обычные маги как-то справлялись с этой проблемой, то и я должен был. А стабильность моего сознания была не так давно проверена опытным путем. Но тем не менее, риск все равно существовал. Особенно если учесть, что я не мог просто засесть на какой-нибудь горе, изолировав себя до тех пор, пока все само не пройдет.
— Ромул, кстати, почти закончил с подготовкой, — Анхель внезапно посмотрел на меня. — Не сегодня, так завтра настроит последний маяк.
— Это… хорошо… — я ответил без энтузиазма.
— Сомневаешься в себе? — Мастер Зеркал спокойно спросил.
— Все настолько на грани, — мне удалось выдавить слабую улыбку. — Все проверено едва-едва. Одна ошибка, и весь план улетит в трубу. Почему-то рисковать своей жизнью всегда проще чем чужими.
— Так бывает, — старик понимающе кивнул. — Я считаю, что это признак хорошего человека.
— Хороший человек? — на этот раз мой смех был искренним. — Это не про меня.
Заметив недоумение на лице Анхеля, я добавил:
— Поясню. Вот ты как думаешь, если человек раскаивается в своих поступках, он может получить прощение?
Мои слова застали Мастера Зеркал врасплох. По его слегка исказившемуся лицу, мне стало ясно, что похожий вопрос уже давно беспокоил старика.
— Другие люди могут простить, — наконец, он произнес. — Но простишь ли ты себя сам…
— В точку, — я кивнул. — Так и со мной. Я не могу себя считать хорошим человеком. Чтобы про меня не говорили, я себя не простил.
— Но почему? — Анхель с недоумением наморщил лоб. — И за что? Разве ты мало пережил? Ты сам говорил, что это была агония. За что тебе себя винить?
— Последнее время мне кажется, что все, что я делаю в этой жизни — это пытаюсь оправдаться за прошлые, — в моем голосе сквозило некоторое разочарование. — Хоть я и боролся за своё выживание, знаешь, скольких умудрился столкнуть по пути? Так что, если бы даже я спас еще с десяток таких вот городов, это и близко не уравняет счет. Я изо всех сил тяну из пропасти ваш город не потому, что искренне переживаю. Я так зарабатываю себе прощение. Но не уверен, что у меня получается…
— Стой, — неожиданно Анхель повысил голос. — Кажется я понял, что с тобой происходит.
— Ты вообще о чем? — я поймал на себе внимательный, оценивающий взгляд Мастера Зеркал.
— Это внезапное самобичевание. Это Отречение Страстей.
— Не понял? — нахмурившись, я вновь стал анализировать свои поступки, но не заметил ничего необычного. — Какое еще отречение? Я же на Ложном Вознесении.
— Ты перескочил через огромную стадию. Прошел этапы Отречения формально, но не по духу. И сейчас пожинаешь последствия. Рассеивание внимания и чувство вины — яркие тому примеры. То с какой решимостью ты прыгнул в свернутое пространство еще тогда меня сильно удивило. Но сейчас все встает на свои места. Возможно, твой внезапный и бескорыстный героизм — это то, каким ты всегда подсознательно хотел стать, но не мог в силу обстоятельств.
— Это какая-то ошибка. Я ведь чувствую себя совершенно…
— Нормально? — Анхель не дал мне продолжить. — Так с тобой все в порядке. Просто ты отпустил вожжи и летишь вниз со склона.
— Хочешь сказать, — я осторожно подбирал слова. — Что я и дальше продолжу делать сумасшедшие вещи?
— А сумасшедшие-ли? — старик покачал головой. — Ты перестал себя сдерживать, но не потерял здравомыслие.
— Отречение Страстей? — неуверенно повторив, я забеспокоился.
А ведь действительно, в последнее время я чувствовал себя немного странно. Все чаще думал о прошлом. Все чаще был недоволен тем, как живу сейчас. И что это значило? Я сам не заметил, как попал под чужое влияние? А чужое ли? Если виноват я сам, как мне определять, где ситуацию контролирует логика и здравомыслие, а где моя доминирующая черта? И какой вообще она была? Разочарование? Самопожертвование? Слабоумие и отвага?
…Жажда справедливости.
Я внезапно отчетливо понял, чего так безумно желал все эти годы. Я хотел, чтобы негодяи получали по заслугам. Чтобы невиновные не расплачивались за других. Чтобы честные люди не понаслышке знали, что такое счастливая жизнь.
Но я всегда знал, насколько глупыми, наивными и незрелыми были такие мысли. Ведь справедливости никогда не существовало. А злой случай давным-давно правил этим миром. Вот только теперь, как оказалось, эти наивные мысли стали моей доминирующей чертой.
— К концу недели, в любом случае проводим перенос, — я вздохнул. — И будем надеяться, что мой режим дурака ничего не испортит.
— Зря ты так пренебрежительно к этому относишься, — Мастер Зеркал покачал головой. — Доминирующая черта поможет тебе стать лучше.
— Сильно в этом сомневаюсь, — я не был согласен. — Вот, например, у Эргрима как протекало Отречение Страстей? Что его двигало вперед? Амбиции? Так он явно от них не избавился. Чтобы там ни было, это не сделало твоего соученика лучше. Да и вообще, мне не нравится идея, когда ради какой-то эфемерной цели, я должен проходить через некие фундаментальные трансформации.
— Твое право, — Анхель решил не продолжать спор. — Просто будь осторожен.
— Непременно буду, — кивнув, я попытался отвлечься. — Что насчет остальных магов Отречения в Бастионе? Они не станут помехой?
— Большинство снова позапиралось в своих домах и равнодушно ждет последнего дня, — старик пожал плечами.
— Но ведь конца не будет, — я прищурился. — Они могут вмешаться, когда поймут, что происходит, что-то из разряда вон?
— Не должны, — но в голосе Мастера Зеркал не было сто процентной уверенности. — С ними больше Ромул общался, ему лучше знать. Большинство догадывается, что мы пытаемся что-то провернуть напоследок, но никто не вмешивался.
— Вам так доверяют?
— В конце концов, я когда-то был городским лордом. Да и наше первое вмешательство уже освободило город от Немертвого. У нас широкий кредит доверия.
— Это хорошо, — я не лукавил. — Но защитой все равно надо озаботиться. Не хотелось бы в последнюю секунду получить огненный шар в лицо.
— В центральный район ведь никому кроме тебя доступа нет? — Анхель выдвинул предположение. — Хотя узел в башне и был уничтожен, подключиться к формированию ты все равно сможешь максимально легко.
— Разве я не должен быть поближе к людям? — я чуть приподнял брови.
— А смысл? — старик искренне удивился. — Если все пройдет успешно, то какая будет уже разница откуда ты начинал? А если что-то пойдет не так, зачем тебе наблюдать за растущей паникой? Город все равно будет обречен. Центральная точка хорошо подходит.
Я непроизвольно сжал кулаки. Неудачи быть не должно.
В спокойном темпе прошло еще несколько дней. Как Анхель и обещал, Ромул закончил с донастройкой городской формации. Дополнительные малые формирования, которые мы называли «якорями» служили сразу нескольким целям. Во–первых они позволят максимально подробно отзеркалить те части города, в которых узлы городской формации были повреждены. А во-вторых, в случае непредвиденной ситуации, через эти формации я смогу сбросить излишки энергии, если не справлюсь с городским резервом. Правда, если я это сделаю, вероятность успеха всей операции снизится практически до нуля.
