Неужели его заносчивое величество за мной подсматривал, но испугался и дал деру, услышав скрип несмазанных дверных петель?

Улыбка коснулась губ. Я еще немного понежилась в теплой воде, потом нашла на деревянном столике рядом с ванной мочалку в виде плетеной рукавицы и флакончик с вязким ароматным составом. Хотелось смыть с себя следы вчерашних приключений, и я взялась за дело.

В какой-то момент мне показалось, что я снова слышу шаги, тихий скрип половиц под чужими ногами, но теперь мою голову венчала чалма из пены, а на веках лежали мыльные хлопья, так что я не смогла открыть глаза и проверить свою догадку.

«Пусть смотрит, — великодушно решила я. — Кто знает, сколько времени он здесь заперт. Может, голую женщину триста лет не видел. Хоть будет о чем пофантазировать одинокими ночами».

И все-таки, ишь, какой!

Меня распутницей называл, а сам за мокрыми девицами подглядывает! Бесстыдник!

Смыв пену, я тут же покосилась в сторону двери, но никого за ней не заметила.

На полу рядом с камином валялись лохмотья, в которые превратилась моя одежда. Из приличного — только панталоны, да и те — пыльные, грязные, не было никакого желания натягивать их на чистое тело.

Взгляд зацепился за банное полотенце, аккуратно сложенное на полке открытого шкафчика. В него-то я и спрятала свою наготу и в таком провокационном виде выпорхнула из ванной комнаты в спальню своего соседа.

Сосед сидел на кровати и притворялся, что глубоко погружен в собственные мысли и ничего вокруг не замечает, вот только яркий румянец на щеках выдавал шалунишку с головой.

Подсматривал!

Стоял за дверью и капал слюной на пол.

А теперь поглядите на него — сама невинность, весь такой правильный и высокоморальный, аж тошно.

— Км, — кашлянула я в кулак, привлекая к себе внимание.

Ушастый негодник повернулся ко мне с наигранно скучающим видом, но тут узрел мой наряд и вытаращил глаза.

Его челюсть упала, брови взлетели на лоб, румянец растекся по всему лицу.

Взгляд эльфа лихорадочно скользил по моему телу, от босых ступней до мокрых волос, но постоянно задерживался на груди и бедрах, обтянутых полотенцем.

— Это возмутительно, — прохрипел Саилрим, когда к нему вернулся дар речи. Он тяжело сглотнул. — Просто воз…

— Мне нечего надеть, — перебила я, пожав голыми плечами. — Можешь одолжить свой халат?

От негодования Сима аж поперхнулся воздухом, затем вцепился в свою одежку так, словно боялся, что халат у него отнимут силой.

Ага, сейчас подойду и как раздену, как вытряхну тебя из шелковых тряпок.

— Подбросили же боги подарочек, — заворчал мужчина себе под нос. — Наглая, беспардонная, ни малейшего понятия о приличиях…

— Зато в ванной за голыми людьми не подсматриваю.

Эльф судорожно вздохнул, открыл рот, закрыл и густо-густо покраснел.

Нечего ответить?

Поддерживая имидж наглой и беспардонной особы, я подошла к шкафу и распахнула его под возмущенное сопение хозяина комнаты. Гардероб Симы Валерьяновича разнообразием не отличался. На вешалках красовались одни халаты, зато на любой вкус — черные с изумрудными манжетами, синие с белой вышивкой, серые в полоску, бордовые в клетку.

Чувствуя на затылке прожигающий взгляд, я выбрала мягкий, бархатный, необычного оттенка лазури — он идеально подходил к моим малиновым волосам.

— Не сме… — хотел сказать эльф, но подавился воздухом, потому что в этот момент полотенце упало к моим ногам.

Услышав за спиной нервный вздох, я улыбнулась и поспешила одеться. В чужом халате я просто утонула. Подол доставал до щиколоток, рукава пришлось подкатать дважды, а пояс несколько раз обернуть вокруг талии. Зато ткань приятно пахла лесными травами и ласкала тело. В длинном объемном халате было тепло и уютно, как в пледе.

— Ну как? Мне идет? — повернулась я к соседу.

Весь красный, Саилрим прятал взгляд. Похоже, ему больше не хотелось ни спорить, ни возмущаться. Кажется, он решил меня игнорировать, но мне надо было прояснить некоторые моменты, касающиеся этого места, и лишь к нему я могла обратиться с вопросами.

— Сима, ты случайно не знаешь, этот замок живой или им управляет некая незримая разумная сила?

По-прежнему глядя куда-то в сторону, эльф пожал широкими плечами и неловким жестом поправил халат в районе паха.

— Не знаешь, — заключила я с досадой и добавила после небольшой паузы: — А давно ты здесь?

Саилрим завозился на постели, будто смущенный моим вопросом. Молчание затягивалось. Я уже решила, что ответа не дождусь, когда мужчина поднялся на ноги и подошел к окну. Отдернув штору, он показал мне зарубки на стене, сделанные ножом или каким-то другим острым предметом. Весь простенок от пола до потолка был испещрен короткими полосками, вырезанными в каменной кладке.

— Это дни? — шепнула я, ошеломленная увиденным.

Так много…

— Я давно сбился и не веду счет, — Саилрим отпустил штору, и алая ткань вернулась на место, спрятав от моих глаз зловещий узор. — Здесь сложно следить за временем. Часы врут. Секундная стрелка не сдвинется с места, пока ты на нее смотришь, но, отвернувшись, ты услышишь, как она бешено вращается за твоей спиной. Ночь может тянуться месяцами, а может закончиться за пять минут. Иногда за рассветом сразу следуют сумерки, а иногда ждешь-ждешь темноты, но она не приходит. Единственное по чему можно ориентироваться… — он замолчал и безотчетно потер запястье, на котором недавно красовался багровый след, как от кандалов. Когда Саилрим снова открыл рот, я уже знала, что он скажет. — Корни.

И такая боль прозвучала в его голосе. Мука и обреченность.

Мой взгляд невольно метнулся к алой шторе, что скрывала сотни глубоких зарубок на стене. Не дни заточения отмечал эльф — а те разы, когда беспомощный лежал на полу, истекая кровью после нападения древесных монстров.

Тут я поняла, почему у моего соседа такой скверный характер. Любой на месте этого бедняги уже давно тронулся бы умом, а Саилрим молодец, держится. Сильный мужик.

— Я считал, потому что думал, что меня приговорили к определенному числу истязаний. Пятьдесят раз. Сто. Но, похоже, у моего наказания нет срока.

От жалости защемило сердце. Эльф, видимо, это почувствовал и оскорбленно вскинул голову.

— Не надо, — сердито зашипел он. — Не надо меня жалеть.

И оттолкнув меня, он скрылся в ванной комнате. Дверь за ним захлопнулась с грохотом. Я ждала, когда вода зазвенит по металлическому поддону, но стояла гулкая тишина. В конце концов я догадалась, что Саилрим не мыться пошел, а сбежал от моего сочувственного взгляда.

Немного побродив по спальне взад-вперед, я с опаской выглянула в коридор и отправилась исследовать замок. А искала я кухню, потому что мой желудок уже начал урчать от голода.

Коридор, опутанный паутиной, тонул в желтоватом мерцании факелов. Я жалась к стене и боязливо косилась на свою тень. Лестница со скрипящими ступенями привела меня на первый этаж. Входная дверь так и оставалась открытой и качалась на сквозняке, но в этот раз совершенно беззвучно.

Я немного постояла в холле, завороженно наблюдая за туманом, что клубился над порогом и казался живым существом, и пошла изучать комнаты. Все они были пусты, поросли пылью и паутиной, в них гуляли ветер и эхо, жили мухи и пауки. Мебель была расколота, многие окна — разбиты, осколки валялись на полу в клубах грязи.

В одной из спален я отыскала зеркало и, когда стерла с его поверхности серый налет, убедилась, что я все еще Лиена Войс, только загорелая и с малиновыми волосами.

В самой глубине первого этажа мне наконец удалось найти кухню. Выглядела та не лучшим образом, так, словно нога человека не ступала туда столетиями.

Когда я толкнула дверь, та угрожающе скрипнула и повисла на одной петле. Боясь, как бы она на меня ни рухнула, я мышкой шмыгнула в комнату.

Н-да.

Если кухня в таком страшном запустении, как наше несчастное величество готовит себе еду? Чем он питается?