Вчерашние грибы оставили во рту крайне неприятный привкус. Пытаясь от него избавиться, я яростно орудовала зубной щеткой и под ее монотонное жужжание разглядывала себя в зеркале. Тут кое-что меня насторожило.

Сначала я решила, что это блики света играют на моей макушке, но вскоре поняла: пульсирующее мерцание масляной лампы здесь ни при чем. Пытаясь проверить свою догадку, я почти уткнулась носом в гладкую отражающую поверхность.

Вот те на!

И правда!

Я растерянно заморгала, не зная, как относиться к своему неожиданному открытию.

С одной стороны это была сущая мелочь, но с другой — эта мелочь вызывала вопросы. Просто так не отмахнешься, из головы не выбросишь.

Я задумчиво потрогала свои малиновые волосы. У корней они снова стали белыми. До сих пор я была уверена, что замок изменил природный цвет моих волос, но оказалось, он всего лишь их покрасил — и не магией, а как обычные люди красят свои шевелюры в парикмахерских. Теперь, когда корни отрасли, это отчетливо бросалось в глаза.

Что это значит? И значит ли вообще что-нибудь? Насколько это важно? И важно ли?

Кусая губы, я принялась расхаживать из угла в угол.

Странно, странно, очень странно.

Не зная, что и думать, я отправилась к самому главному и доступному источнику информации по новому миру — моему нервному соседу.

При виде меня, выходящей из ванной комнаты, Саилрим судорожно одернул полы халата и туже затянул узел на поясе.

— Сима, у меня к тебе пара вопросов.

Боже, говорю, как следователь.

— Каких? — эльф покраснел и отвел взгляд.

Я прокашлялась, собираясь с мыслями.

— В день нашего знакомства ты сказал, что я кого-то тебе напоминаю. Да, ты сказал, что я очень похожа на… Но не закончил фразу. Я должна знать, о ком ты говорил.

Саилрим заерзал на постели. Румянец отхлынул от его лица, сменившись мертвенной бледностью.

— Я не понимаю, о чем ты.

Как я и ожидала, мой скрытный сосед начал упорствовать.

— Да все ты понимаешь! Ты сказал: «Мало я наказан? Человечка, да еще похожая на…» На кого?

Отвернувшись, эльф принялся теребить завязки своего халата. Я чувствовала, что должна его дожать, что, потянув за эту ниточку, могу распутать клубов вопросов, роившихся в моей голове, и найти ответ на главный из них: что мы оба делаем в этом замке.

— Сима!

Сима молчал, притворяясь ветошью. Плечи его были напряжены, брови — сдвинуты, губы — поджаты.

— Си-и-има-а-а! Отвечай, иначе я стану самым страшным твоим кошмаром!

Сосед нервно дернул плечом, но не проронил ни слова.

— Сима! — рявкнула я, теряя терпение. — Либо ты включаешь звук, либо забудь про вкусные обеды и ужины. Даже кофе от меня не дождешься.

Да, это был шантаж. Наглый и откровенный. Но упрямство моего соседа меня уже порядком достало. Это же надо быть таким скрытным! Каждое слово из него приходилось вытягивать клещами!

Угроза возымела действие. Саилрим тяжело вздохнул и повернул ко мне напряженное лицо, но взгляда так и не поднял.

— Я встретил ее в Розовом лесу.

Розовый лес?

Я напрягла память.

Глухая чаща на границе с королевством эльфов. Несмотря на безобидное название, слухи про этот лес ходили страшные-престрашные. Поговаривали, что там обитает всякая нечисть.

— У этой женщины, — я накрутила на палец малиновый локон, — волосы были такого же цвета, что и у меня?

Сима вздрогнул. Его плечи напряглись сильнее.

— Да, — он помолчал немного и добавил: — Сначала я решил, что она одна из здешних фейри. У них у всех волосы красного оттенка — от розового до пунцового. Потом присмотрелся внимательнее и понял, что она — человек.

На его лбу вспухла и забилась тонкая венка.

— Человеческая женщина с малиновыми волосами, — шепнула я, нахмурившись. —Что она забыла в Розовом лесу?

Розовый лес. Розовый лес. Тот, что населяют красноволосые фейри и разные страшные твари. Лес, куда люди без веского повода стараются не соваться.

— Не знаю, — Сима избегал встречаться со мной глазами, — я не вел с ней бесед.

Врет или говорит правду? Как понять?

— Что было дальше? Вот вы встретились и?..

— И всё, — отрезал Саилрим, смяв одеяло в кулаке. — Встретились и разошлись. Каждый отправился своей дорогой.

Может, он и не лгал, но явно что-то недоговаривал. За время нашего короткого разговора его щеки успели трижды поменять цвет: из красных стали бледными, а потом опять розовыми.

— А… — я хотела задать очередной вопрос, но эльф меня перебил.

— Хватит, — он вскочил на ноги и рванул в ванную комнату. Секунда — и дверь с шумом захлопнулась за его спиной, аж оконные стекла затряслись. Тут я окончательно убедилась, что мой сосед что-то скрывает. Эта тема была для него подозрительно болезненной.

Я немного походила рядом с дверью, прислушиваясь к тишине за ней, потом позвала:

— Сима?

В ванной комнате что-то грохнулось. Похоже, от звука моего голоса эльф дернулся и опрокинул табурет. Больше там ронять было нечего.

— Все в порядке? Ты жив?

Ответом мне стала череда витиеватых эльфийских ругательств, в которых фигурировали демоны и плод нечестивой связи между орком и жабой. Я решила больше не трогать своего нервного соседа, пока он там нечаянно не убился, подскакивая от каждого моего слова и натыкаясь на разные предметы мебели.

— Таблетки бы тебе попить, дружок, — буркнула я себе под нос. — А то больно дерганный.

Упав на свою кровать, я вперила задумчивый взгляд в потолок.

Ох, неслучайно замок наградил меня малиновой гривой. Женщина из моего сна и незнакомка, встреченная Саилримом в лесу, похоже, один и тот же человек. Что-то связывает нас троих. Но что?

Чего добивается замок? Зачем он свел нас с Саилримом вместе под одной крышей?

Время шло. Ничего не менялось.

Как я и ожидала, самым сложным оказалось — не сойти с ума от безделья и жизни в изоляции. Список доступных нам тут занятий был сильно ограничен.

По вечерам Саилрим играл на флейте, устраивая мне бесплатные камерные концерты. Дни мы просиживали в библиотеке, которую вместе (я охотно, а Сима из-под палки) очистили от пыли и грязи, — в основном искали в книгах ответы на загадки замка, но порой увязали в легких авантюрных романах, мысленно переносясь из этой опостылевшей реальности в иную, полную приключений. Пока это был наш единственный способ сбежать отсюда. Даже я, неисправимая оптимистка, начала ощущать себя здесь как в тюрьме.

Скука одолевала. Поскольку в этом месте день и ночь сменялись как им заблагорассудится, мой режим сна и бодрствования вскоре сбился, и это отразилось на самочувствии и настроении. Я клевала носом, когда за окном было светло, и не могла уложить себя в постель в темное время суток. В конце концов я перестала пытаться подстроиться под местный часовой пояс — это было бесполезно.

Из хорошего — корни приходили все реже, Сима больше не дергался от каждого шороха, хотя по-прежнему везде носил с собой нож. Общаться с ним стало куда приятнее.

Порой я замечала, что эльф меня украдкой рассматривает, — например, когда я читаю книгу, а он сидит в соседнем кресле. Иногда во время готовки чувствовала внимательный взгляд, скользящий по спине. И не только по спине.

А еще я теперь забывала запирать за собой дверь в ванную комнату, когда отправлялась мыться, и всегда раздевалась, стоя спиной к выходу, но поглядывая в зеркало, где этот выход отражался.

Стоит ли говорить, как часто один любопытный нос тайно составлял мне компанию?

— Сима, а ты женат? — спросила я, когда по старой, закрепившейся традиции мы после завтрака гуляли по загадочному туману.

Гуляли мы каждый день, ибо движение — это жизнь. Даже заключенных выводят во двор, чтобы те подышали свежим воздухом. Если круглыми сутками сидеть в четырех стенах, здоровье однажды помашет тебе ручкой.