Пицца на столе в кухне остывала — ждать, пока Сима проснется сам, не было времени, поэтому я решила его разбудить: ну, например, потрясти за плечо. Чем не способ? К счастью, я вовремя себя остановила — вспомнила, чем закончилась моя недавняя шалость, когда мне вздумалось пощекотать его голую пятку, торчащую из-под одеяла. Мой соседушка был мужчиной дерганым, нервным, как военный с ПТСР, недавно вернувшийся из горячей точки. Спящего его лучше было не трогать для собственной же безопасности. Вы же не подходите к задремавшему дворовому псу и не дергаете его за хвост — осознаете последствия.

В общем, я решила действовать иначе. Отошла на всякий случай в другой конец комнаты и оттуда громко позвала:

— Сима, подъем!

И, не удержавшись, добавила, вспомнив одну популярную песенку из своего мира:

— Солнышко мое, вставай!

Солнышко продрало глаза, глубоко зевнуло, показав два ряда идеально ровных белых зубов, и захрустело суставами, потягиваясь.

На голове у Саилрима было настоящее гнездо. Свою роскошную гриву из рекламы шампуня он регулярно забывал расчесывать.

— Уже утро? — шепнул эльф и устремил взгляд в окно, за которым клубилась туманная тьма.

— Я решила, что утро.

Сима посмотрел на меня с тоской.

— Не буди меня никогда. Я люблю спать. Это самое лучшее, что есть в этом месте. Сон.

— Теперь самое лучшее, что есть в этом месте, — я.

Я широко улыбнулась и развела руки в стороны, как бы предлагая на себя взглянуть.

В ответ на мое самолюбование Саилрим закатил глаза.

Со вздохом он сел на постели и спешно оправил распахнувшийся халат, показавший мне мускулистые ноги с пушком светлых волос и… отсутствие белья.

Я кашлянула в кулак. Щеки невольного эксгибициониста окрасились стыдливым румянцем.

Смущенный до крайности, Сима отвернулся, и тут его взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежала флейта.

Из груди моего соседа вырвался судорожный вздох. Ладонь метнулась к губам и накрыла рот. Зеленые глаза заблестели, наполнившись влагой.

— Это же… — Саилрим протянул к музыкальному инструменту дрожащую руку, но пальцы замерли в сантиметре от деревянной поверхности флейты, словно он боялся, что перед ним иллюзия и она развеется от прикосновения. — Это ты? Для меня?

Я кивнула, и взгляд эльфа стал мягким, уголки губ дрогнули, брови изогнулись.

С величайшей осторожностью, будто хрупкую драгоценность, он взял флейту в руки и поднес к губам. Я подобралась, ожидая услышать его игру, но Саилрим вздохнул и опустил дудочку на колени.

— Столько лет прошло, с тех пор как я последний раз…

— Думаешь, разучился?

Он словно собирался с духом, чтобы это проверить.

Наконец в тишине ночи заструился тонкий нежный звук.

У меня сжалось сердце. Мелодия флейты лилась, тихая и печальная, полная неизбывной тоски по прошлому и отчаянной, пронзительной надежды на лучшее в будущем. Музыка окутывала меня, вела за собой, погружая в воспоминания и мечты. Пальцы Саилрима, длинные и изящные, двигались по тонкой деревянной трубке, и, казалось, это не флейта поет, а ветер звенит в холмах, несется над горами и водопадами, полями и лесами. Комната таяла, и перед глазами расстилались картины необъятных изумрудных просторов.

Не знаю, сколько это продолжалось. Минуту? Вечность? Все это время я стояла с обнаженной душой и не могла пошевелиться, оцепеневшая. Ноги мои приросли к полу, по коже бежали мурашки, дыхание перехватывало. Музыка летела, и я летела вместе с ней, устремляясь за пределы этой спальни и этого замка, за границы реальности, в неведомые ясные дали, где только ветер, свобода и покой.

Когда в комнате вновь повисла тишина, я еще несколько секунд пыталась справиться с чувствами. Чарующая мелодия продолжала эхом дрожать в ушах. Настоящее волшебство. Чудо.

Со вздохом Саилрим опустил флейту на колени.

— Это было… — слова восхищения застряли в горле. Сказать хотелось так много, что я никак не могла сформулировать мысль, не знала, как выразить весь свой восторг. По щекам катились слезы счастья и упоения, нежности и светлой щемящей грусти.

— Спасибо, — Саилрим поднял на меня глаза и робко улыбнулся. В этот момент он выглядел открытым, совсем другим, исчез тот высокомерный сноб, каким он предстал передо мной в день знакомства. Будто музыка заставила его снять броню, сорвала все ненужное, лишнее, наносное, разбила вдребезги маски, разрушила защитные стены, которые он возвел вокруг себя.

Непривычно расслабленный, почти умиротворенный Саилрим с благоговением положил инструмент на тумбочку между нашими кроватями. На его щеках горел легкий румянец, уголки губ дрожали.

— Возможно, люди не такие плохие, как я всегда считал, — сказал эльф и скосил на меня изучающий взгляд.

— А я пиццу приготовила, — гордо расправила я плечи, — без мяса, как ты любишь. Ждет, остывает на кухне. Айда есть!

При мысли о еде глаза Саилрима заблестели, как у всякого голодного мужика, а лицо просияло.

— Что такое пицца? — спросил он.

Никто в Аликансе, разумеется, не знал о традиционной итальянской кухне, тем более эльфы.

— Это такая лепешка из тонкого теста с разной начинкой. В моей есть лук, перец, томаты, сыр и грибы.

— Надеюсь, не ядовитые? — насторожился остроухий.

Честно говоря, я не могла быть в этом уверена на все сто процентов, ибо продуктами меня снабжал замок и в грибах я не разбиралась, не имела с ними дела ни в этой жизни, ни в прошлой — максимум покупала в магазине банку маринованных шампиньонов для салата.

— Конечно, не ядовитые, — широко улыбнулась я Саилриму. — Все абсолютно безопасно.

И добавила мысленно: «Наверное».

В дверях спальни Саилрим обернулся и окинул тревожным взглядом флейту на тумбочке у кровати, словно боялся оставлять свое сокровище без присмотра. А вдруг исчезнет? Мне даже показалось, что он колеблется, хочет взять инструмент с собой, но потом мы вышли в коридор и двинулись к лестнице.

К моему удовольствию, Сима сразу заметил, как преобразилась кухня. Глядя на результаты своего труда, я испытывала гордость и одновременно пыталась унять приступы перфекционизма, когда хотелось тут подтереть, там подправить, поставить стулья ровнее, срочно найти где-нибудь симпатичные шторки на окна и попросить замок воскресить растение в цветочном горшке.

Осмотревшись, эльф одобрительно покивал головой.

Я расправила плечи, готовая принимать похвалу.

— Стало гораздо чище и уютнее, — отметил Саилрим, и я заулыбалась, зарделась, затеребила пояс своего халата. — Очень хорошо. Значит, замок и эту комнату привел в порядок, не только мою спальню.

Что? Замок? Это я — я! — оттерла здесь все своими нежными белыми ручками! Потратила на уборку несколько часов!

Но Саилрим, как истинный мужчина, решил, что чистота вокруг навелась сама собой, неким волшебным образом.

— Ты сейчас напомнил мне моего бывшего мужа, — буркнула я себе под нос.

— Бывшего мужа? — Саилрим вскинул брови. — Для вдовы ты выглядишь слишком молодо.

Боже, он даже мысли не допустил, что я могу быть в разводе. Вот что значит разница культур и менталитетов.

Пиццу мы прикончили в один присест. В этот раз Сима старался сдерживать эмоции, не спешил и не стонал от блаженства, ел ножом и вилкой, как настоящий аристократ, но его лицо сияло от счастья.

— Это какой-то праздник, — он ревниво подвинул к себе последний треугольный кусок с грибами, утопающими в расплавленном сыре.

Не знаю, что на меня вдруг нашло, но я начала глупо хихикать себе под нос и никак не могла остановиться. Комната закачалась перед глазами. Все, что говорил Саилрим, казалось невероятно смешным, а выражение его лица и вовсе заставляло рыдать от хохота.

— Лиена, что с тобой? — сосед подозрительно прищурился, и его нос вдруг вырос, как у Буратино, а уши стали огромные-преогромные, как у слона или у Чебурашки.

Заржав, аки лошадь, я несколько раз шлепнула ладонью по столу. Вот умора! Он же сейчас захлопает ими, будто крыльями, и взлетит к потолку.