А на арене тем временем разыгрывалось шоу по ранее запланированному сценарию. Бык искровавленный, злой и обессилевший, все чаще промахивался, его скорость все падала. И вскоре он перешел на простой шаг. Он шел, покачиваясь из стороны в сторону, и перестал обращать внимание на уколы со стороны тореадора. Закончилась коррида тем, что тореадор эффектно подошел к быку и показательно вонзил в него пику, прикончив бедное животное.

На глазах у меня стояли слезы. Я не видела ничего более жестокого и бессмысленного, чем коррида. Люди вокруг разделились на два лагеря. Одни в исступлении кричали и восхваляли тореадора, другие в подавленном состоянии смотрели на павшее животное и казалось не понимали, чем оно провинилось перед богом за такую бесславную и унизительную кончину.

Зак повернулся ко мне. Его лицо выражало отвращение и переживание. Он хотел высказать мне за то, что притащила его сюда, но увидев мои слезы, он аккуратно вытер их большим пальцем, прижал к себе и повел к выходу. Выйдя из арены, я уже не могла сдерживать себя. Слезы полилась ручьем. Зак остановился, обнял меня и позволил слезам заливать его свитер до тех пор, пока я не успокоилась. А люди тем временем проходили мимо и обходили нас.

Всхлипнув в последний раз, я оторвалась от его свитера и посмотрела в бездонные голубые глаза.

— Я не знала, что он убьет быка. Прости.

— Ты как? — сочувственно спросил Зак.

— Уже лучше, — шмыгнув носом, ответила я.

— Тогда давай скорее уйдем отсюда.

День заканчивался. Наступали сумерки. Мы поужинали в одном из традиционных испанских ресторанчиков, а потом отправились гулять по вечерним улицам. Прошлись по центральной площади, потом по Плаза Майор, фотографировали красивые виды, много целовались и много разговаривали.

— Зак, я все же вернусь к цели нашей поездки, ладно?

— Ладно, — вздохнув сказал Зак.

Мы стояли на набережной. Зимне-весенний прохладный ветерок поднимал и шевелил волосы Зака. Я оперлась спиной о кованое ограждение, Зак уперся в перила, расставив руки вокруг моей талии. Между нашими лицами было не больше десяти сантиметров. Его глаза ласково смотрели в мои.

— Мне тяжело об этом говорить, и я все еще чувствую себя виноватой за то, что притащила тебя на корриду, НО думаю, цель нашего путешествия достигнута. Ты обратил внимание на тореадора?

— Пока он не прикончил быка, я внимательно смотрел за его движениями, — ответил Зак. — Они и правда такие, как ты описывала… Прости, я не могу сосредоточиться… — он рассеянно почесал затылок.

— Зак, пожалуйста, пусть эта поездка не станет бессмысленной…

— Ну хорошо. Тореадор был великолепен. Его движения настолько грациозны, что можно подумать будто он танцует, хотя это не так.

Зак оторвал руки от ограждения

— Это просто удивительно, как он работает плащом, — расставив руки, словно держа воображаемый плащ, Зак начал изображать тореадора, крутиться на месте. Войдя в образ, Зак вдруг принял совершенно правильное, идеальное положение. Он был словно тореадор с арены. Люди, проходившие по набережной, оглядывались на него восхищенными глазами.

— Зак! Я поняла! — воскликнула я, отчего Зак застыл на месте и уставился на меня. — Тебе не нужно танцевать. Пасадобль — это танец, в котором ты должен сыграть! Сыграть тореадора. Сейчас, когда ты пытался изобразить тореадора на арене, твоя осанка, движения руками были безупречны. Даже ноги двигались как в танце, хотя музыки не было… Я гений! — воскликнула я и рассмеялась и подбежала к нему. Мы станцевали несколько движений, выученных еще до шоу. Зака было не узнать… Я не знала, удивляться себе или Заку… Заку, конечно! Он такой умничка!!!

Он настолько погрузился в настроение, что в конце неожиданно сам уложил меня в позу практически на мостовую. Голова внезапно закружилась, руки ослабли, ноги подкосились, и я снова повисла как кукла, на этот раз на руках Зака.

Сквозь шум в ушах я услышала его проклятия. Потом ощутила капли воды на лице и шее.

— Мы откажемся от участия в шоу, — сказал Зак, едва я пришла в себя.

— Нет, Зак! Ни за что! Ты должен участвовать… Мы должны участвовать. Ты такой талантливый! Не переживай за меня. Я просто не ожидала, что ты меня наклонишь, поэтому отключилась. В танце такого не произойдет. Врач сказала, что все это нормально. Помнишь?

Зак кивнул и продолжил

— А еще она сказала, что нужно избегать перегрузок… Тебе не кажется, что коррида и обморок за один день — это многовато?

— Зак, все будет хорошо. Я беременна, но не больна. Пойдем еще немного погуляем. Ты меня так обрадовал сегодня. Я боялась танцевать Пасадобль, а сейчас жду с нетерпением, когда мы сможем начать!

Зак самодовольно улыбнулся и взял меня под руку. От его улыбки мое сердце запнулось и застучало быстрее. Вот что ни говори, тянет нас девочек на плохих мальчиков. И именно эта самодовольная эгоистичная улыбка Зака волнует меня сильнее всех остальных. Даже если от нее мне хочется дать ему подзатыльник, чтобы не задавался.

Мы вернулись в номер поздним вечером, уставшие, измотанные. Еле добравшись до кровати и поставив будильник на три ночи, мы уснули в объятиях друг друга. Ночь прошла как один миг. Не тратя время на завтрак, мы приняли душ и поехали в аэропорт. Там нас также проводили через отдельный коридор в комнату ожидания, где мы снова заснули, пока стюардесса не пригласила нас на посадку.

С жаждой путешествующего по пустыне странника я кинулась к креслу в самолете, и буквально через минуту снова спала. Смена часовых поясов так часто — сводила с ума. Впереди нас ждал многочасовой перелет, так что можно было выспаться всласть.

Но не все бывает так, как рассчитываешь. Внезапно проснувшись от накатившей волны тошноты, я резко открыла глаза. Желудок буйствовал, горло обжигало неприятное ощущение. Я молнией понеслась к бортовому туалету. Едва успела закрыть дверь, как мой организм исторг вчерашний ужин (наверное это был он), а в дверь уже стучал Зак.

— Кэти, что случилось?

— Все в порядке, — умывшись, ответила я и приоткрыла дверь. На меня смотрели полные беспокойства глаза. — Зак, не переживай, я не первая прохожу через все это. Просто у меня начался токсикоз. Новая волна тошноты подступала к горлу и выдавив «иди на место», я захлопнула дверь перед самым его носом. Что ж, видимо, большую часть полета мне придется провести здесь…

Спустя некоторое время, обессилевшая и обезвоженная, я вернулась на место. Зак обнял меня. Все тело охватила дрожь, пальцы на руках были ледяными. Я прижалась к Заку. У стюардессы я попросила стакан воды и тут же залпом выпила…

Тот полет я не забуду никогда. Сколько раз тогда я совершала перебежки с места до кабинки туалета и обратно — не сосчитать. Стюардессы косились на меня и на Зака.

— Ждать беды, — сообщила я Заку, приземлившись рядом с ним в очередной раз. Бедняга, он выглядел таким беспомощным…

— Что ты хочешь этим сказать? — всполошился он.

— Посмотри на стюардесс, они поняли, что у меня токсикоз. А судя по нашим объятьям, нетрудно догадаться, благодаря кому… Завтра эта новость облетит все таблоиды.

Зак задумчиво посмотрел на меня, потом в проход, прикидывая возможные действия. Затем поднялся и скрылся в служебном помещении. А я утомленная событиями утра, завернулась в плед и уснула беспокойным сном.

Зак вернулся через какое-то время, нежно взял меня за руку под пледом. Я открыла глаза.

— Все будет хорошо, — сообщил он мне довольно. — Я все уладил.

— Но… как⁈

— Это неважно. Просто доверься мне, хорошо? Никто никому ничего не расскажет. Наша тайна надежно защищена, — и он поцеловал меня в лоб.

Самолет тем временем начал заходить на посадку. Пассажиров попросили пристегнуться. А спустя полчаса мы с Заком уже спускались в подземный паркинг международного аэропорта элэй. В Калифорнии день только начинался. В два часа нас ждали операторы в зале