И вот теперь я не могла Заку сказать этих слов. Мне не позволяла совесть — эта тираничная часть меня. Она все твердила про Тёму. Про то, что времени прошло так мало, что нельзя так быстро забыть такого близкого человека и так быстро сказать такие важные слова другому. Даже если этот другой — мечта всей твоей жизни.

— Кэти, ты идешь? Чего застыла? На улице холодно. Пойдем, — и он взял своей горячей рукой мою руку. В его глазах читалась легкая грусть.

Мы зашли в дом в молчании. В молчании поднялись в комнату. Зак все еще держал мою руку в своей, но не сказал ни слова. В молчании мы по очереди приняли душ и в молчании залезли под одеяло.

Зак лежал на спине, молча глядя в потолок. Я легла ему на грудь, мои волосы рассыпались солнышком вокруг. Зак погладил их и наконец заговорил.

— Мне нравится гладить твои волосы… Они непослушные, но такие мягкие и нежные. Такие волнистые и упругие. Такие живые. Такие… — и он замолчал.

Я молчала, не зная, что сказать.

— Мне приятно держать тебя в своих объятьях. Я чувствую власть и силу.

Я молчала, проводя рукой по его груди, по красивым рельефным мышцам, по красивому подтянутому животу. По его коже пробежали мурашки.

— Посмотри на меня, Кэти.

— Ты так произносишь мое имя… Никто не произносил его так… — я осеклась, вспомнив, как сама всегда произносила его имя.

— Как?

— Вкусно, — прошептала я, улыбаясь в темноте.

— Потому что ты сама вкусная, — он видимо тоже улыбался.

— Что ты хотел сказать?

— Ничего. Я хотел посмотреть в твои глаза.

Лунный свет ворвался в комнату, отражаясь в глазах Зака. Они выражали столько… всего! В них была и грусть, и нежность, и забота, и тревога, и была… любовь! Да, я ее видела, и она заполняла мое сердце, словно вода заполняет пустой сосуд.

— Я боюсь, — прошептала я.

— Боишься чего?

— Что ты ненастоящий. Ты только пожалуйста не обижайся на меня… Просто ты такой хороший. Слишком хороший, чтобы это могло быть правдой. Пойми, видеть тебя на расстоянии и представлять, что ты идеал — это одно. Но быть с тобой рядом и понимать, что ты такой и есть — это совсем другое.

— Ты смешная, — ухмыльнулся Зак. — И какая-то неземная. Твоя логика непостижима. И порой мне жутковато, что на моей груди лежит моя фанатка, которая может во сне сделать со мной кучу фото и отправить их в любой из журналов.

— Эфрон, ты дурак! — возмутилась я, отнимая голову от его груди. — Ты вообще понимаешь, какую чушь несешь и что обижаешь меня!

Все тело Зака сотрясали судороги. Он пытался сдержать смех, но не мог.

— Милая, я шучу. Не злись. Иди ко мне. У нас осталось так мало часов вместе. Давай проведем их вместе… Просто вместе, — он многозначительно посмотрел на меня, крепко обнял и уткнулся в мои волосы. Спустя минуту он уже мирно посапывал.

Теперь, когда я одна не спала, я пыталась понять, что происходит во мне. Я приподнялась на локоть и посмотрела в его лицо. Лунный свет освещал его. Освещал его правильные и прекрасные черты. Этот мальчик-мечта спал рядом со мной. Он был моим.

Я провела рукой по его щеке, прошлась по волосам и застыла. По телу прошла волна нежности. Сейчас, когда Зак не слышал меня, я смогла произнести эти слова.

— Я люблю тебя, Зак Эфрон, — прошептала я и легко поцеловала его в губы.

Вдруг его глаза открылись, и он посмотрел на меня.

— Ты все-таки это сказала, — восхищенно произнес он. — Я так рад, Кэти!

И он страстно поцеловал меня в ответ.

— Ты даже не представляешь, насколько меня пугало твое молчание. Я столько всего передумал. Изменил тысячу решений. Но ты это сказала. И теперь я знаю, что ты меня тоже любишь!

А я сидела в полном шоке. Моя маленькая тайна открылась, и вместе с тем закрылась последняя дверь к отступлению. И если сейчас он решит сделать мне больно, я уже не смогу защищаться. Господи! Пожалуйста, прошу тебя! Пусть Зак окажется достойным моей любви. Не дай ему разрушить мою жизнь и разбить мое сердце! Иначе я этого просто не переживу. На карту поставлено слишком многое.

А Зак тем временем непрерывно покрывал меня поцелуями. Все тело, где он только мог достать.

Я сделала глубокий вдох, потом выдох, посмотрела в его счастливые глаза и повторила:

— Я люблю тебя, Зак Эфрон.

— Господи, спасибо тебе, — воскликнул в потолок Зак и повалил меня на подушки. Эта ночь была одной из самых прекрасных ночей в моей жизни, Зак был великолепен нас только, что захватывало дух и порой казалось, что мы парим в воздухе. И с этим ощущением я заснула в объятьях Зака, осознавая, что в жизни возможно все!

Утром меня разбудил поцелуй Зака.

— Спасибо за прошлую ночь. Ты восхитительна.

— Да, я такая.

— От скромности ты не умрешь.

— Наглость не порок, — я хитро на него посмотрела, провела по волосам и повторила, — я люблю тебя, Зак.

— И я люблю тебя, Кэти. Если бы ты знала, как!

— Мне кажется, я знаю. Но ты можешь мне показать.

— Я буду делать это каждый день. Обещаю.

— Зак, ты уверен, что ты реален? Ты не проекция, не создан в какой-нибудь лаборатории как идеал мужчины?

— Не смеши, вчера ты чуть не ушла от меня, — засмеялся Зак, но вдруг стал серьезным. — Пообещай, что больше такого не повторится.

— Это зависит от нас. Не могу этого пообещать.

— Тогда наверное, мне придется всегда носить эти голубые браслеты с собой, — лицо Зака приняло хищное выражение.

— Эй ты, хищник, давай-ка в душ, а я пока приготовлю завтрак.

Поцеловав меня еще раз. Зак отправился в душ, а я с постели наблюдала его потрясающее тело и его невероятную задницу.

— Я знаю, куда ты уставилась! Как не стыдно, — рассмеялся Зак и скрылся за дверью. Накинув его рубашку, которая валялась здесь же на полу, я отправилась на кухню, чтобы приготовить блинчики. Облако его запаха окутывало меня, вдохновляя на кулинарный шедевр. Первый блин как раз был готов, когда Зак спустился в одном полотенце на бедрах.

— Может, ты оденешься?

— Может, ты разденешься?

— Перестань пошлить, Зак.

— Извини, не смог сдержаться, — улыбнулся он и закинул в рот первый блинчик, — я не могу одеться, ты в моей рубашке.

— И эта рубашка единственная в твоем гардеробе?

— Нет, но я бы сейчас надел именно ее.

— Зак…

— Молчу, извини. Кстати, блинчики — отпад. Готов есть такие всю жизнь.

— Спасибо. И приятного аппетита. Ты вещи собрал в тур?

— Угу, вчера до твоего приезда. Остались некоторые мелочи. О, чуть не забыл! Документы для визы готовы. Эллен позвонит тебе, и вы вместе поедете в посольство.

— У нее есть мой номер?

— У нее есть, а вот у тебя кстати нет! Погоди секунду! — с этими словами он выскочил из кухни. И спустя минуту вернулся с коробочкой, на которой красовалось черное надкусанное яблоко.

— С новым годом, Кэти.

— Боже мой, Зак! Ну зачем? Я просто не понимаю… Ты восхитительный! Ты просто чудо! Я говорила тебе об этом⁈

— Можешь сказать еще раз.

— Спасибо, мой хороший, мой лучший в мире мужчина!!! — я кинулась ему на шею и крепко чмокнула в губы, — У меня тоже есть для тебя подарок… Правда он… не такой впечатляющий, — и я выбежала из кухни, совершенно забыв о блинчиках на плите.

Когда я вернулась, меня ждала милейшая картина: Зак стоял у плиты и самозабвенно жарил блинчики.

— Ну какая из меня хозяйка?

— Прекрасная хозяйка. Не переживай, я же не безрукий, и мой подарок конечно этого стоил, — Зак с интересом смотрел на сверток в моей руке.

Еще в России я сломала всю голову, что подарить человеку, у которого все есть. Вариантов было масса, а вот хорошего ни одного. В конце концов, я решила подарить ему частичку своего тепла и связала носки. Теплые такие, с традиционно русским орнаментом. Американские бабушки наверняка не вяжут своим внукам носки, так что у меня было преимущество.

— Только не смейся, хорошо? И помни, что этот подарок я сделала своими руками и вложила часть своей души! — я наконец протянула ему сверток, и он нетерпеливо его развернул.