В это время, в его голове, уже роились, подгоняя друг друга, все новые и новые варианты вопросов, которые последуют от этой заносчивой дамы. Ответы на них у Саши созревали моментально. Он абсолютно не комплексовал в ее присутствии. Напротив. Его забавлял этот спектакль.

«А ты не так проста, Ваше сиятельство. Решила проверит меня на вшивость? Если я скажу, что у Кати нет недостатков, ты скажешь, что я не искренен, потому что не бывает людей без недостатков. Или, что я ослеплён любовью, и отношусь к ней не критично, и со мной пока не о чем говорить. А скажу, что есть, так Катя обидится. Посмотрим что ты будешь делать сейчас!»

Ход его мыслей прервал обиженный голосок подруги:

— Это какие такие у меня недостатки?

— Катенок! Ты ревнива. Порой импульсивна и обидчива. Пытаешься все время лидировать в наших отношениях!

— Ну и что? Это тебе так неприятно? — чуть не заплакала девушка.

— Разве я сказал, хоть слово, о том, что мне это неприятно? Я принимаю тебя со всеми этими недостатками. Честно признаться в том, что я их замечаю, это не означает неприязнь к тебе. Дело в другом. В любых отношения важно то, чтобы зная о недостатках, принимать их и не испытывать при этом дискомфорта или разочарования. Лично я не испытываю. Тем более, что твои достоинства более яркие и значимые.

— И какие же это достоинства на Ваш взгляд, Александр? — спросила женщина, склоняя голову набок и с интересом наблюдая за кавалером любимой внучки.

«Интересно тебе, старая ведьма! Катя чуть не плачет, а для тебя это развлечение?» — разозлился про себя Саша, но вслух сказал:

— Она добрая, преданная, честная, искренняя, нежная, умная, сообразительная и, наконец… — он сделал театральную паузу.

Первой не сдержалась девушка, и, едва не плача, пробурчала:

— И что же наконец?

Не смотря на деланную обиду, ни от кого за столом не укрылось то, что все вышесказанное столь откровенным и прямолинейным кавалером не раздражало ее. Напротив. Катя светилась от удовольствия.

— Ты, Катенок, очень красивая девушка!

— Да ну тебя, Иванов, — счастливая Катя спрятала залитые румянцем щёчки в плечо кавалера. — Сначала гадости наговоришь, а потом подлизываешься.

— Катенок, я сказал какую-то неправду? — спросил Саша приобнимая подругу.

— Пра-авду, — жалостно протянула Катя тяжело вздыхая. — Но от этого еще обиднее.

— Можешь не сомневаться, мне в тебе нравится все. Даже твои недостатки, которые являются всего лишь продолжением твоих несомненных достоинств!

— Это как? — высвобождаясь из объятий юноши, Катя удивленно взглянула на него кокетливо хлопая длинными ресницами.

— Ревность — это всего лишь следствие того, что ты влюблена. Упрямство — это твердость в стремлении достигнуть поставленной тобой цели. А желание быть главной — всего лишь признак совершенства. Тебе хочется, чтобы все было хорошо. Ты уверена в себе и тебе кажется, что только ты можешь привести нас двоих к успеху и идиллии. В этом нет ничего плохого. Со временем, ты научишься мне доверять и сможешь, расслабившись, доверить бразды правления мужчине.

— Так получается у меня и недостатков нет! — торжествующе заключила Катя.

— Для меня ты просто идеальная девушка, — со всей нежностью, на какую только был способен, ответил Саша.

— Вот опять ты взрослого включил, — прошептала ему на ухо, не скрывающая удовольствия, девушка. — Если что, я на тебя больше не сержусь!

Бабушка Кати молчала. Юноша понял, что нарушил ей весь сценарий предстоящего разговора-допроса. Повисла пауза, и мама Кати тут же предложила:

— Давайте ужинать, а то все остынет!

Все незамедлительно приступили к ужину, нестройно постукивая вилками по старинному фарфору. Никому из присутствующих, кроме самой Екатерины Викторовны, не нравилась идея повторного допроса Катиного парня. В памяти оставалась свежа недавняя беседа с Сергеем Порфирьевичем. Воспользовавшись неловкой паузой, в разговор вступил отец Кати:

— Саша! Я сегодня утром говорил с Президентом Академии Наук — Мстиславом Всеволодовичем — по нашему делу. В принципе, он не против создания хозрасчетного предприятия на базе нашего института — в качестве пилотного проекта, но поставил условие.

— Все что говорится до слова но, ничего не значит, — вздохнул Саша. — И какое это условие?

— Вполне логичное! Если это хозрасчетное подразделение, которое должно само зарабатывать себе на жизнь, то и финансирование у него должно быть самостоятельное, и не ложиться тяжким бременем на бюджет самого института.

— Хитер Мстислав! Ой как хитер! Я его давно знаю! — крякнул дедушка Кати, тщательно прожевывая котлету. — Если дело провалится, то с него, как с давшего разрешение, взятки гладки. Государство на это не потратило ни копейки. Ущерба никого нет. А шишки получишь ты, зять! А вот если дело выгорит, то Академия получит часть прибыли, ведь это ее подразделение! Ну и он славу, как прогрессивного руководителя. Ай молодца! Настоящий чиновник и бюрократ!

— Да! Все именно так и я вынужден с вами согласиться, Сергей Порфирьевич. — кивнул отец Кати. — Саша, давай решать. То дело, которое ты предложил, требует и времени, и финансовых вложений. Денег Академия точно не даст. Максимум — выделит нам помещение для работы. Ну и, возможно, окажет помощь в организационных вопросах, связанных с банком: счет нам отдельный открыть, печать сделать, и прочие тонкости. Все остальное придется покупать за свои. И зарплату сотрудникам платить мы тоже должны будем сами.

— Я понял, — кивнул Саша. — С другой стороны, хорошо что он вообще согласился. Теперь дело за нами!

— У тебя есть предложения? — поинтересовался Академик.

— Конечно! Ясно, что иммуноферментный анализ — это дело нескольких лет и мы будем работать над ним. Сейчас главный вопрос в том, как обеспечить финансирование текущей работы. Я так понимаю, на кредит в банке нам рассчитывать не приходится?

— Это точно, — вмешался дедушка Кати. — Науку финансируют только в размерах утвержденного бюджета, а кредиты выдают банки финансирующие промышленные предприятия. Но нам точно не дадут. Нас нет в их планах, и мы никому не известны. Как бы нас с такими просьбами за мошенничество не привлекли.

— Может быть мы вложим личные деньги? — спросила мама Кати.

— Не думаю, что это хороший вариант, — вмешался Саша. — Сколько тех денег надо! Да и думаю банк их не примет. Кто сейчас вкладывает личные деньги в государственное предприятие? На каких основаниях? Думаю, у них и процедуры такой не существует.

— Что же делать? — спросила Катя, глядя обеспокоенно на своего кавалера.

— А я уже продумал и ты сама мне в этом помогла, Катя! — заявил Саша с усмешкой.

— Я⁈ Это когда? Я что-то не припомню, — растерялась девушка.

— Когда мне рассказала о своих красных днях, — спокойно ответил он.

— Иванов! — от неожиданности поднятой темы, Катя подпрыгнула на стуле, а затем резко вскочила из-за стола. — Да как тебе не стыдно! Чего ты меня позоришь при всех!

«Пробежавшись» растерянным взглядом по всем присутствующим, она суетливо одёрнула платье и убежала в свою комнату. Саша бросился следом за ней. За столом повисла тишина, и только бабушка Кати молча наблюдала за всем происходящим с огромным интересом и даже удовольствием.

— Катенок! Ну ты чего? — обнял девушку ее кавалер.

— Иванов! Это неприлично обсуждать такие вещи при всех! — обиженно пробурчала Катя. — Странно, что ты не понимаешь таких элементарных вещей?

— А что я такого сказал? — удивился юноша. — Что естественно, то не безобразно. Я, конечно же, понимаю, что принцессы не писают и не какают, но мы же тут все свои!

— Иванов! Ты чего придуриваешься⁈ — строго сказала Катя. — Как ты считаешь, что теперь подумают о наших отношениях мои родные? Откуда ты знаешь, что у меня месячные? Чему они могут помешать? Чем мы таким наедине занимаемся, что тебе нужно об этом знать?

— Катенок! Я даже не подумал так далеко и… глубоко!