Я знал, что на Гужевого надеяться можно — чего он не знает, то приобретёт с опытом. Он нормальный человек и учиться не стесняется. Еще бы не держал зла по причине наших с Марией Антиповной неуставных отношений.

— Ладно. Согласен, на вот тебе листок, пиши рапорт на перевод.

И я написал. Кулебякин завизировал, нацарапав в левом верхнем углу рапорта: «Тов. Вдовина, включить в приказ по личн. составу. Срочно!»

— Ну все! — удовлетворенно потирал руки шеф. — Теперь дуй в кадры, скажи Марии Антиповне, чтобы приказ печатала.

— Так просто? — удивился я.

— А что еще тебе надо?

— Я думал, медкомиссия, там, аттестация, еще что-то…

— Группа предназначения по здоровью у кинолога и оперативника одинакова. Медкомиссия не нужна. Аттестацию ты недавно прошел, а на должность старшего — сделаем и без твоего участия, а тем более, на местном уровне будет. Мария Антиповна ведь у нас — секретарь аттестационной комиссии, я председатель. Пройдешь аттестацию без проблем, Морозов. На первой космической. На допуск к гостайне анкету заполнишь, КГБ будет проверять, запросы делать, вот там петрушка долгая, но тебе не к спеху. Потом секретку получишь, а зато завтра уже в должности новой будешь. Сделаем тебе прерывание больничного по служебной необходимости на один день с твоего согласия, а там дальше долечишься. Ну что, боец? Ты рад?

Кулебякин нарочито пригляделся ко мне, будто хотел разглядеть кого другого под личиной Сан Саныча Морозова.

— Еще как рад, — улыбнулся я.

А про себя подумал, что впахивать теперь придется больше, хотя я и так, как электровеник — не помню, чтобы балластился. А так хоть зарплата больше будет. Оклад по должности выше.

— Радуйся, радуйся давай… потом обмоем, — крякнул Кулебякин и потер нос в предвкушении моего проставления.

В МВД принято проставляться не только за звание, но и за новые должности, если на повышение пошел. А я пошел, ведь теперь должность у меня капитанская. Потолок по званию неплохой…

Заверив Кулебякина, что за мной не заржавеет, и не абы как, а по высшему разряду все устрою (денежки у меня имеются), я направился в кадры.

— Привет, — улыбнулся я Марии, когда вошел в кабинет.

— Саша! — та подскочила ко мне и поцеловала. — Опять ты на работе! Уже бы выходил на постоянку, все равно приходишь…

— Вот сниму эту штуку, — я постучал по гипсу. — И выйду. Я чего пришел-то. Вот…

Протянул рапорт.

— Ой! Что это? Ты переводишься! Та-ак, что тут? Ого! Ты старший инспектор будешь?.. Ой, как хорошо, будешь в соседнем кабинете! Я рада… за тебя… Не твой уровень собакам хвосты крутить. Прости! Не то хотела сказать. Ах, а как же Мухтар? Кто с ним будет?

— Когда в должность встану, буду еще обязанности кинолога исполнять, подскажешь, какой там рапорт надо писать, буду и там, и там, — я развёл руками. — Придется успевать.

— Конечно, подскажу… там все просто: «с возложением исполнения обязанностей по такой-то должности согласен».

— Не запомню, потом… — улыбнулся я и притянул к себе кадровичку.

Мои руки обняли её за талию и начали спускаться ниже. Обхватили упругие ягодицы.

В это время в кабинет кто-то бесшумно зашел. Без всякого стука и «разрешите».

Мария отпрянула, поправляя чуть сбившуюся форменную юбку, мы оглянулись на визитера и увидели растерянную физиономию Гужевого. Он раскрыл рот, а в грустных глазах отпечаталась обида и тоска.

Треугольные пассатижи…

Все бы ничего, но в руках у Вани был букет каких-то полевых цветочков, явно сам собирал, старался. Но букет чуть повис.

— Ваня, — краснея, проговорила кадровичка. — Ты что-то хотел?

— Уже нет, ничего… — поджал тот губы, опустил букет и повернулся, чтобы выйти.

— А у вас завтра новый начальник, — бросила вслед Мария, будто не нашлась, чего сказать.

— Да? Кто? — обернулся и застыл Иван.

— Лейтенант Морозов, — ответила кадровичка, но Ваня совсем не обрадовался, а наоборот.

— И здесь он успел… — тихо пробормотал Гужевой и вышел, но я услышал его слова, а Мария, похоже, нет.

Когда оперативник ушел, Мария как-то сникла.

— Ты чего грустная? — погладил я ее по щеке. — Цветочков не досталось? Хочешь, я тебе настоящие куплю, а не веник с полей. Розы… Или…

— Не нужны мне, Саша, цветы, — дернулась вдруг Вдовина. — Флоры и дома в горшках хватает.

— А что тебе нужно? Давай шубу тебе купим? Норковую. Таких у нас не продают. Закажем через Эдика. Правда, подождать придется, но и не зима сейчас, не к спеху.

Я решил, что вполне пора поухаживать за женщиной красиво, с шиком. Но реакция оказалась неожиданной.

— Откупиться от меня хочешь? — надулась Мария.

— Я же как лучше, я для тебя хоть что… Ну, говори… Чего хочешь?

— Свадьбу! — вдруг выпалила Мария.

— Э-э… Ну-у… — на такую прямоту прямотой отвечать я не стал, а пока раздумывал, что сказать, Мария сама продолжила.

— Да не мычи, я же знаю, я для тебя так… Сбоку припёка… А мне, Саша, эх… А ты…

— Да блин, что началось? — не выдержал я. — Все же хорошо было?

— Не было хорошо… Ваня вон цветы носит, замуж зовет.

— А я при чем? Ваню отвадить? Давай, отважу!

— Я тебе отважу! Я за него тогда выйду!

— Ну и выходи!

— Ну и выйду!

— Ха, напугала! — я схватился за стол, как будто мне нужен был щит в этом споре. — Когда свадьба⁈

— Приглашение, товарищ Морозов, пришлю! По почте! Ждите! — Мария тряхнула кудряшками.

— И долго ждать? Почта не закроется?

— А вот завтра и заявление в ЗАГС подадим.

— Завтра суббота!

— Тогда сегодня! Сейчас…!

Еще немного поругавшись, Маша совсем распалилась и перешла в наступление. Зарядила мне пощечину, вернее, хотела, но я перехватил ее руку на лету. Она замахнулась второй рукой, но и ту я поймал, хотя с гипсом это было крайне неудобно, приходилось орудовать одной рукой.

Тогда Маша, как породистая лошадка, решила меня укусить, за шею. Я увернулся, и наши губы встретились. И огонь ссоры мигом перетек в иное русло. Не менее страстное, но гораздо более позитивное и приятное.

— Итак, товарищи, у нас кадровые передвижки, — на следующий день Кулебякин на утренней планерке взял в руки новый приказ по личному составу и стал зачитывать.

Я тоже пришел на планерку, не задерживаясь, хоть и был еще на больничном, но шеф попросил поприсутствовать на зачитывании приказа нового руководителя уголовного розыска.

— Приказом начальника ОВД Зарыбинского горисполкома от сегодняшнего числа, — декламировал Кулебякин, — назначить лейтенанта милиции Морозова Александра Александровича на должность старшего инспектора уголовного розыска этого же отдела с должностным окладом сто тридцать рублей, выплачивать оклад по званию — лейтенант милиции — сто пять рублей. Основание — рапорт Морозова.

Народ притих. Всех немного поразила новость, пока никто не знал, как реагировать. Ждали реакции от шефа. А тот, отложив бумажку в сторону, проговорил:

— Ну что же, товарищи. Сан Саныча вам представлять не надо. Он у нас теперь свой и пользы принес больше за несколько месяцев здесь, чем некоторые за годы службы. Прошу оказывать содействие молодому руководителю на новой ниве. Общее дело делаем, товарищи. Морозов, как с больничного выйдет, так и приступит к обязанностям. Да, Сан Саныч?

Кулебякин посмотрел на меня, кивнул. Я встал и традиционно проговорил:

— Служу Советскому Союзу!

Тогда народ ожил, понял, что все взаправду. И раздались аплодисменты. Громче всех хлопали Баночкин и Мария. Гужевой и два гаврика из угро аплодировали вяленько.

Ваня — понятно, почему филонил, а вот эти двое доверия мне не внушали. Под Трубецким ходили, наверняка ненадежные ребята — он их сам себе подбирал. Приглядимся, разберемся. Не зря у Кулябякна разрешением заручался на кадровые перестановки в теперь уже моем подразделении.

После планерки я направился в уголовный розыск. Кабинет — один на четверых. Просторный и светлый. Там, где сидел Трубецкой возле окна, место самое, что называется, козырное. Но его уже занял Прошкин. Он был постарше второго, по фамилии Стрельников.