— Саныч, ты…

— Что? — резко переспросил я, показывая, что не жду ответа. — Пошли.

Уча молодого не совсем законным воспитательным методам, угрызений совести я не чувствовал. Таких гнид, как Чудинов, нужно ставить на место. Иначе жди беды…

— Уголовная розыска здеся?..

Дверь нашего кабинета распахнулась, и на пороге вырос смуглый, как степной закат, парень. Улыбается, будто родственников увидел. Лицо круглое и плоское, как блюдце. На вид лет… А хрен его знает. Возраст я не смог определить навскидку. Не пацан уже точно, но и не старый. Ни морщин, ни седины, кожа, что замша — вроде гладкая, а вроде и шершавая одновременно. Черные густые волосы, как у Нурика, улыбчивые глаза и широкие ладони. Сам коренастый, ростом невысок, на полголовы ниже меня.

Колоритная внешность, конечно, и казалось, за ним сейчас войдет стадо оленей, но нет — он был один, а одет вовсе не в шкуры, а в обычные брюки. Рубашка в полоску и чуть стоптанные башмаки с каким-то непонятным бисером.

Если бы не интересный говор, то вполне себе сошел бы за городского жителя многонациональной Угледарской области.

— Здеся, здеся, — закивал Гужевой, вторя его акценту. — Чего хотели, гражданин? Заявление на кражу овец — в дежурной части писать надо. Это на первом этаже за стеклом… Если вы от колхоза к начальнику, то на второй этаж — там на двери табличка, найдете. А если на отметку к участковому, то шагай в пункт охраны общественного порядка, адрес щас напишу…

— На работа хочу, — ответил посетитель, не моргнув узким глазом.

— Чего? Ха… Ты? — удивился Ваня. — В милицию, что ли?.. Сколько лет? Армия есть? Образование какое? Права водительские имеются? Если шофером, то, может, и возьмут, это иди в кадры на втором этаже. Спросишь Марию Антиповну. У нее узнавай, когда Михалыч сподобится на пенсию уйти, вот тогда вакансия водилы освободится.

— Нет, ты не понять, — замотал головой посетитель — В розыска хочу работать…

— К нам? Ха-ха! Не, ну, Саныч, ты слыхал? — чуть не прыснул от смеха Ваня и покачнулся от этого на стуле, а потом, сдерживая смешок, постарался сделать серьезный вид и снова повернулся к гостю: — Слушай… у нас это, как его… Конкурс. Штука такая, когда не каждого возьмут. Вакансия, конечно, есть, но только формально — потому что к нам уже отличник милиции переводится. С опытом работы в угро. Так что, извини, оленевод, новичков не берем. Ты сначала баранку покрути, нюхни милицейской жизни, а потом, лет так эдак через пять, приходи, а лучше… не приходи. Сам понимаешь, работа у нас сложная, сложнее, чем русский язык даже.

Иван так вошел в роль матерого оперативника, что уже забыл, что сам совсем еще недавно с колхозных полей сюда пришел, но я его не останавливал. Так-то он прав.

— Отличника милиции — это я, — выдал гость и поставил брезентовый рюкзак на пол, будто только с охоты пришел и хотел расположиться в юрте.

— Ты?… Чего?… Да не п*зди! — уже не выдержал Ваня такого наглого вранья. — Идите, гражданин, на ху…тор бабочек ловить. Не мешайте работать.

— Погоди, Вань, — насторожился я. — Разобраться надо…

— Да что тут разбираться? — возмущался Гужевой. — Мы уголовный розыск. А не шарашка, чтобы к нам вот так хаживали всякие. С коня слез и пришел! Ха! Как там фамилия у нашего новенького, который к нам переводится?

— Салчак, — ответил я.

— Колчак, ты сказал? — уже не так громко, с робкой надеждой переспросил Иван.

Я вздохнул и проговорил еще раз, чуть ли не по слогам:

— Нет… Не белогвардеец совсем, а Салчак.

— А имя? — уже совсем взгрустнул Ваня. — Имя скажи…

Он ждал, что я назову Ивана, ну, на худой конец Рудольфа или Абрама, но мне ничего не оставалось, как сказать горькую правду.

— Тулуш, — озвучил я имя, как приговор.

— Тулуш, Тулуш! — радостно закивал «оленевод». — Тулуш Балданович. Ксива нету, новый не дали еще. Вот паспорта есть, я Тулуш. Инспектор уголовного розыска теперь.

Чукотские пассатижи! Как же так меня Маша подставила⁈ Назло?.. За то, что я не женился? Или она и сама не ведала, кого берет? Не хочу плохо про нее думать, но спрошу при первой же встрече обязательно. Надеюсь, она просто тоже ошиблась и не специально это сделала. Ведь нам дело делать надо.

— Э-э… — чесал макушку Ваня, косясь на гостя. — Как там тебя…? Тулуп? Правильно?

— Тулуш, — кивал новобранец и гордо пояснил. — Это означает высоко парящий орел, смотрящий на бескрайний степь в лучах закат.

Выговорил он эту фразу почти без акцента и коверканий, видимо, не раз приходилось ее проговаривать и уже хорошо выучил.

— Сколько лет в органах? — спросил я.

— Десять, — кивал тот и улыбался, отчего глаза окончательно превратились в щелочки.

— Ого… Солидно, — одобрительно кивнул я, подумывая, что наверное, не так все и плохо, как выглядит на первый взгляд.

Но Тулуш добавил:

— Водитель работал, медотрезвитель работал, помощник участковый работал…

— Погоди, — прервал я, немного оторопев. — Конкретнее. В розыске сколько отработал? В личном деле, вроде бы, пять лет написано.

— В розыска не работал… приписан был к розыска, а так я начальника возил.

— А как же ты отличника милиции получил, чукотский городовой⁈ — не выдержал Ваня.

— Значок дали, сказали — носи, Тулуш. Красивый значок, красный, блестит.

— Это понятно, — хмурил я лоб. — Но такой нагрудный знак просто так не дают… его же заслужить надо.

— Заслужил Тулуш, да…

— Что совершил? — спросил я.

Может, там был какой подвиг или что-то подобное от новобранца. Ну хоть что-то же должно быть в нем для нас полезное…

— Говорю же, начальника возил.

— И спас? Начальника? — уточнил упавшим голосом Ваня.

— Зачем спас? На обеда к жена возил, вечером домой возил, ночью к баба возил… Заслужил Тулуш значок…

— Там же характеристика была! — не сдавался Ваня, повернувшись ко мне и глядя как-то просительно, будто цепляясь за соломинку. — В личном деле, ты сам нам ее читал, Саныч. Ну помнишь? В пример новенького приводил, дескать, смотрите, какой переводится к нам орел. Будет вас, недоумков, уму-разуму учить и по ОРД натаскивать.

— Кстати, да! — уперся я изобличающим взглядом в Тулуша Балдановича. — Ты, выходит, характеристику подделал?

Тот закивал.

— У нас в райотдел характеристика одинаковый пишут, на всех. Кто на работу ходит и не пьет, те хороший характеристика получают. Но одинаковый, под копирка.

— Вон оно что… — выдохнул Ваня.

Но он уже не так расстраивался, как я. Смекнул, что новенький этот вовсе не семи пядей во лбу и не будет его учить и командовать, а совсем наоборот — начальству, то есть мне, с новеньким придется повозиться.

— Ну да… ясно все… — обреченно кивнул я. — Ну… Заходи, коль перевелся, располагайся. Форма есть?

— Форма нет, фуражка есть, начальник подарил.

— Ладно, — кивнул я. — Когда у тебя первый рабочий день? Когда приказ о вступлении в должность?

А про себя подумал: «Только не сегодня, лучше завтра, а еще лучше — на следующей неделе». Не готов я еще к такому крутому повороту…

Тулуш ничего не успел ответить, потому что дверь распахнулась, и на пороге появилась Мария Антиповна.

— Мальчики, — улыбнулась она с выражением лисы из «Золотого ключика», — вы уже, смотрю, познакомились? Старший лейтенант Салчак прибыл к нам из Сибири, с сегодняшнего дня приступает к исполнению служебных обязанностей.

Ну просто последний гвоздь вогнала.

— А ты его и к начальнику уже водила на беседу? — хмурился я.

— Ой, Александр Александрович, конечно, — продолжала хитро улыбаться кадровичка. — Все как положено.

— И что он сказал? — недоверчиво вскинул я бровь.

— А что он сказал, сказал, что раз Морозов его выбрал, теперь это его личные заботы, ядреная сивуха… Вот так прямо дословно и сказал, товарищ старший инспектор.

Я подошел к Вдовиной, легонько, но цепко притянул ее за локоток и прошептал: — Ты знала?