— За ними я тоже внимательно наблюдал, — сообщил я, как бы между прочим, — но понял, что сработаться мы не сможем. Даже несмотря на то, что они были лучшими. А ты… Я уже говорил… А без напарника я провалил задание, и сейчас судьба особо «секретного оружия» висит на волоске. Однако, не всё еще потеряно, и всё можно поправить, чем я сейчас и занимаюсь. — Да уж, язык у меня точно без костей, наплел уже столько, что вовек не разгрести.

— Ты понимаешь, что обо всём услышанном я буду обязан сообщить в Ставку? — предупредил меня старик.

— А то! — Понятливо кивнул я. — Сообщай на здоровье, только работать не мешай! И еще… — Я неожиданно сообразил, что ведь дед может помочь мне вытащить Лихорука из инквизиторских лап. Он ведь сейчас уже «прописался» во вражеских рядах, даже конину с каким-то оберст-лейтенантом как за здрасьте трескал. — Мне очень срочно помощь твоя нужна… И ваша помощь тоже, товарищ командир… — Я взглянул на Сурового. — Поможете, товарищи?

— Еще бы знать, в чём она заключаться буде, помощь эта? — Пожал плечами товарищ Суровый. — А так мы завсегда готовы фрицев пострелять.

— Особенно дед Маркей, — улыбнулся я. — Ну, до чего же боевой старичок! А если серьёзно, — я пристально взглянул в прищуренные глаза деда, — помощника моего фрицы сегодня захватили — вытащить его нужно…

— Так ты же говорил, нет у тебя помощников, — напомнил мне дедуля, у которого с памятью всё было в порядке, как и положено настоящему разведчику.

— Это не то, что ты думаешь… — слегка поморщившись, что тоже не укрылось от деда, ответил я. — Это не совсем человек… Вернее… совсем не человек…

[1] Вундервафля (ирон., искаж. от нем. Вундерваффе) — супероружие, зачастую вымышленное, такое, которое невозможно построить либо не имеющее практического применения

После моих слов в избе повисла настоящая мертвая тишина. Слышно было даже, как где-то под половицами скребется мышь-полевка, а за печкой шевелят усами рыжие тараканы-прусаки[1]. Хотя, возможно, это мои обостренные ведьмачьи чувства так сработали. Уж очень напряженная ситуёвина складывалась.

Оба моих собеседника, и дед, и товарищ Суровый, смотрели на меня широко распахнутыми глазами, словно на какого-то идиота, место которому непременно в лечебнице для душевнобольных. Я их прекрасно понимаю: да скажи мне кто, еще несколько дней назад, что нечисть реально существует, да я бы первым рассмеялся тому в лицо. Однако, как говорили древние: всё течёт, всё меняется…

— И кто же он? — наконец напряженно выдохнул командир отряда. — Если не человек?

— Думаю, что товарищ Янус его уже видел — моего помощника схватили какие-то фашистские монахи…. — предположил я, и, конечно же, попал в точку.

— Это итальянцы, — произнёс дед. — Инквизиция…

— Инквизиция? — Вот теперь лицо товарища Сурового действительно вытянулась от удивления, а глаза, так и вовсе стали по пять копеек. — Итальянская? У нас?

— Их направил сюда Муссолини по личной просьбе рейсхфюрера СС Гиммлера, — спокойно ответил мой старикан, который уже давно уложил в голове столь необычную информацию.

А вот для меня это реально стало новостью. Похоже, что гребаный упырь окопался в самой верхушке Рейха, если для моей поимки (а то, что вся эта суета направлена по мою душу, я ни капли не сомневался) задействованы столь серьёзные личности. Вот так, в один момент, о моём существовании стало известно сильным мира сего.

Причем, одновременно на обеих «полюсах» мирового противостояния. Сталин, Гиммлер, Муссолини… Черт побери, ты становишься популярным, товарищ Чума. Хорошо, что пока еще никто в мире не знает обо мне никаких подробностей. И лучше, чтобы такое положение дел продержалось как можно дольше.

— Зачем здесь инквизиция? — реально не мог поверить в услышанное командир отряда. — Это же какое-то мракобесие натуральное…

— Я думаю, что товарищ Чума сумеет прояснить ситуацию, — с неким вызовом произнес Чумаков. — Не так ли, коллега? — Он даже ударение на слово «коллега» сделал. Но меня таким примитивным воздействием не пронять.

— Ты видел его? — больше утвердительно, чем вопросительно произнес я, впиваясь взглядом в деда. — Он еще живой?

— Видел, — кивнул разведчик. — И да — он еще жив… Но, черт побери, я так и не понял, что это за существо?

— Он действительно не человек, товарищ Янус? — пока я молчал, мучительно раздумывая, сколько же правды мне открыть боевым соратникам, паузой воспользовался товарищ Суровый. — Совсем на нас не похож?

— Похож, но очень отдалённо, — ответил дед. — У две руки, две ноги и одна большая уродливая лысая голова. На этом всё сходство и заканчивается. Он чудовищно горбат, одноглаз, у него длинные руки и огромные ладони…

— Что-то мне это описание напоминает… — Задумчиво наморщил лоб командир партизанского отряда. — Вспомнил! — радостно произнес он через мгновение. — Мне в детстве бабуля сказки рассказывала. Это же Лихо Одноглазое!

Надо же, а товарищ Суровый, сам не зная того, прямо в точку попал!

— Не знаю, как насчет Лиха… Так кто твой помощник, товарищ Чума? — Дедуля решил прервать моё затянувшееся молчание. — Откуда взялось такое странное существо?

— Он — результат одной секретной разработки… — Я наконец выбрал линию поведения. Рассказывать атеистам и коммунистам об инфернальных силах, нечисти и колдунах — только время тратить. Нужно попытаться поставить весь этот оголтелый оккультизм на научные рельсы. — Один из элементов нового оружия — такой же, как и сверхумные вороны, умеющие находить поставленную цель и уничтожать её. И вороны, и пленённое немцами существо, и даже микроорганизмы, с помощью которых были уничтожены фрицы… Всё это звенья одной цепи — новейшего сверхмощного биологического оружия, товарищи! — Я даже указательным пальцем «в потолок» ткнул, для придания своим словам большего эффекта.

— Биологического, говоришь… А конкретнее?

Дедуля, вроде бы, всё еще колебался, но я уже видел, что сумел его убедить. Осталось лишь додавить его немного.

— Боюсь, что если вы узнаете принципы его функционирования, — зловеще произнёс я, — мне придётся вас ликвидировать!

— Чего⁈ — рявкнул дед, вскакивая с лавки, на которую тоже уселся во время разговора, и вновь хватаясь за пистолет.

Товарищ Суровый особо не дергался после моих угроз, но на ноги тоже попытался встать. А вот этого я им позволять не стал, мне захотелось продемонстрировать возможности этого нового «чудо-оружия». Ну, якобы, возможности, а на самом деле я воспользовался своим даром.

В резерве еще оставалась совсем мизерная капля силы, но и её должно было хвать для перехода в «аварийный режим». Пользуясь ускорением собственного организма, я хотел исчезнуть из «поля зрения» собеседников, и вновь проявиться уже за их спинами. Представляете себе эффект? Вот и я представлял. Но то, что произошло в реальности, переплюнуло все мои предположения…

Едва я поглотил остатки энергии, используя их как топливо, для уже привычного соскальзывания в состояние «ускоренной перемотки», окружающий мир для меня привычно застыл. Самое примечательное, что с ростом в чинах, сопротивление окружающего пространства почти исчезло. Я с содроганием вспомнил, как продирался сквозь «сгустившийся воздух», буквально разрывая жилы. И как свободно двигался сейчас, поплёвывая на замерший мир.

Но он замер не весь, к моему глубочайшему изумлению! Товарищ Суровый ожидаемо «замёрз» на полусогнутых с едва оторвавшейся от скамейки задницей. Взлетающая муха остановилась в полёте, зависнув над столом, словно приклеенная. А вот дедуля… На дедулю моя магия отчего-то не подействовала.

— А ну стоять! — заорал он, когда я поднялся на ноги, пытаясь взять меня на мушку.

Я от неожиданности вздрогнул, падая обратно на место. Неужели остатков силы хватило на какие-то жалкие мгновения и время вновь пошло в обычном ритме? Но нет: зыркнув по сторонам, я отметил всё так же висящую над столом муху и застывшего в неудобной позе командира партизанского отряда.