– Мы стоим друг за друга, – заявил Ладаим и позволил себе взглянуть точно в глаза лорда Бримма. – Мы оказались здесь, потому что не смогли бросить товарища, которого сейчас лечат ваши служительницы. И не бросим. Мы прождём столько, сколько потребуется. Было бы иначе – мы бы исчезли посреди ночи, а ваши служители и не заметили бы ничего. Хотите нас допросить? Пожалуйста. Мы люди честные. Это знают наши друзья, это же знают наши враги. Это познал маг с маяка. Полагаю, его тело вы тоже нашли.

Воитель опустил голову и положил ладони на точёные, словно у мраморной статуи, бёдра. Он смеялся. Заливисто, по-доброму. Почти по-ребячески. Крысолов виновато глянул на Хлыста с Калачом и сделал шаг назад.

– Ладно, как знаете, – лорд Бримм протяжно выдохнул. – Мне нужно подумать над тем, что я услышал. Когда мы будем готовы задать остальные вопросы, я дам вам знать.

Верховный воитель выбрался из купели и прямо на ходу подхватил полотенце. Его широкая спина скрылась за изгибом коридора, но Лисы ещё долго не решались заговорить, пока Вийм не нарушил молчание.

– Хорошие, мать его, люди? – выпалил старший Бертольдов сын. – Мы восемь дней ждали эту встречу, и это всё, что ты смог сказать? Мы охренительно честные и хорошие люди?!

– И в чём он не прав? – Хлыст хмыкнул.

– В том, что наврал лорду грёбаных рыцарей.

– Бримм сам сказал, что каждый по-своему видит хорошее, – возразил Котелок.

– Точно, – Инелай отошёл от остальных и вытянул руки. – Мы хорошие не для своих жертв и не для всяких чародеев. Не для предателей. Мы хорошие друг для друга, и это всё, что меня волнует.

– А надо быть хорошими для тех, от кого наша жизнь зависит, – бросил Вийм.

– Химера так никогда не считал, – Ладаим раздвинул плечи и уставился на Вийма. После встречи с Бриммом старший брат Ним смотрелся совсем не громилой.

– И далеко это его завело?

– Дальше, чем всех, кого мы знали в Приюте, – сказал Хлыст. – Дальше, чем Настоятеля.

Лисы вернулись к купанию под тяжкое сопение друг друга. Никто и подумал, что лорд Бримм мог задержаться за углом и подслушать их спор.

Да и в Бездну его. Не похож любитель обнажённых бесед на того, кто подслушивает через полые стены.

Химера потянулся к лицу, но боль не дала поднять левую руку выше груди. Будто тугой, шипастый жгут стянул её от плеча до запястья. Да и двигалась рука как-то скованно. Зато правой Варион легко дотянулся до горящего предплечья и коснулся его кончиками пальцев.

Нащупал он что-то, что мало походило на его кожу: шершавые, промокшие ленты. Бинты? Откуда им там взяться?

Тогда он перенёс правую ладонь к лицу. Ощутил впалую щёку, провёл пальцем по выступающей кости скулы. Нос – на месте. Такой же прямой, пусть и впервые сломанный ещё десять лет назад. Достаточно утончённое лицо, чтобы сойти за вельможу, если того потребует работа.

Чёрт, а работы-то больше нет: Химера ведь застрял на маяке посреди озера Миларад. Застрял с Альхиором, но успел всадить ему меч прямо в горло. Успел же? Он помнил, как рана в шее мага зажглась жёлтым сиянием сальденита, что смешался с наполненной магией кровью.

Потом они оба упали, и стало темно.

А вдруг Альхиор опять выжил? Нет, он бы очнулся раньше и прикончил бы Лиса до того, как тот придёт в себя.

Нужно проверить.

Химера распахнул глаза, но зрение его будто сузилось и сместилось куда-то вправо. На левом глазу он нащупал ещё одну повязку, которая и не давала поднять веко.

– А где я вообще? – буркнул он.

Выбеленные стены с жёлтыми разводами и запах чертополоха: совсем не так он запомнил маяк на острове. Да и лежал он не на каменном полу, а на добротной, пусть и узковатой кровати. Справа, через проход, на своей перине сидел его сосед. Мужчина лет сорока с короткими русо-седыми волосами и жёсткой щетиной. Его Химера знал.

– С пробуждением, – сухо подал голос Каддар Бреккский.

– Я долго спал? – вымученно проговорил Варион.

– При мне – восемь дней, – следопыт шмыгнул носом и старательно потёр ноздри. – Тебя иногда расталкивали, чтобы залить в глотку навар и воду. На горшок таскали.

– Гадость.

– Меньшая гадость, чем если бы ты ходил под себя. Мне и стонов твоих хватило, раз уж я имел несчастье очнуться раньше.

Химера стиснул макушку свободной правой рукой и напряг разум. Он помнил чудной сон, будто его тащат крепкие руки. А пол под ним качался, словно на корабле. А до этого? А до этого был бой на маяке, когда Каддар предложил ему последнюю сделку. Объединиться на одно сражение, чтобы покончить с Альхиором. Дальше же их ждал Трисфолд. Касилиам Броспего, жаждущий поквитаться с Лисом за покушение на дочь. А дорога туда должна была стать достаточно долгой, чтобы Варион придумал, как выкрутиться из капкана.

– Подожди-подожди, – слова с трудом продирались через пересохшее горло Химеры. – С какого хрена ты мой сосед?

– Не по своей воле, поверь, – Каддар облизал губы и ухватился за край покрывала. – Так уж вышло, что лечиться мне пришлось вместе с тобой.

– Выглядишь здоровым, – Варион сумел встать с опорой на одну руку и свесил ноги на пол.

– И всё же ходить я смог только на четвёртый день, – следопыт опустил взгляд. – Я пропустил через себя столько силы, что на пятерых бы хватило. Не знаю, как сердце не разорвалось. Да и чего ради?

– Не зря же. Мы победили Альхиора, пережили его сраную западню. Чёрт, – Химера вспомнил ещё одну деталь того боя. – Мариш…

– Мариш, – повторил Каддар, теребя рукав серой робы.

– Ты его видел?

Химера припоминал жуткое зрелище из маяка. Охранника следопыта с облезшими до костей руками и залитым кровью лицом. Ещё чуть-чуть – и Альхиор сделал бы с ним то же самое.

– Мне не нужно видеть, чтобы знать, – горько выдохнул Каддар. – Такой была моя работа.

– Ну да, чего это я? Ты ж следопыт.

– Уже нет. Всё было бессмысленно. Мариш мёртв, а моя репутация – ещё мертвее.

– Ну, этого ты не знаешь. Вряд ли что-то сильно поменялось за восемь дней.

– Химера, я должен был привести тебя живым к концу зимы, а теперь мы оба застряли в лекарне рыцарского ордена. Считай, что сделать уже ничего нельзя. Свой момент я упустил дважды. И то, что я не верю в третьи шансы, касается и меня самого.

– И правда, чего это я тебя подбодрить пытаюсь? – Химера рассмеялся, и это отозвалось жжением в левой скуле. – Ты мне кто? Ты вообще меня хотел на цепь посадить и отдать Броспего.

Каддар только вздохнул.

Варион упёрся затёкшими ногами в пол и медленно перенёс на них весь свой вес. Он сумел встать. Лис проковылял к широкому окну и посмотрел сквозь самое настоящее стекло. Мастерских в Западных Королевствах почти не было, так что и стекло выдували лишь для особых вельмож. Или святош.

Судя по всему, весна ещё не заступила на ежегодный караул, но капель на Гряде Мальны была в самом разгаре. Отсюда было видно только высокую каменную стену с покрытой черепицей галереей да пару одноэтажных построек. На крышах остались лишь небольшие снежные шапки, которые стремились уйти в землю звонкими ручейками.

Увлекаемый зрелищем, Химера захотел вдохнуть свежего воздуха, но лишь наткнулся носом на холодное стекло.

– Оно не открывается, – бросил Каддар, не оборачиваясь. – Я пытался получше понять, где мы, но окно открыть не смог.

– Но что-то ведь выяснил? Что это за место?

– Лекарня при обители Мальны.

– Это я и без тебя знаю, хотя проснулся на восемь дней позже.

– А что ты от меня хочешь услышать?

– Да брось, ты же следопыт, – Химера попробовал оттянуть давящую повязку с лица, но тут же отдёрнул руку от боли. – Давай, покрасуйся.

– Нечем красоваться, Химера, – Каддар сидел неподвижно. – Окно выходит на юг, а колокола звучат глухо. Значит, остальная обитель – с другой стороны. У меня нет песочных часов и тени отсюда почти не видно, но, если я правильно подсчитал, вот-вот заявятся служки с лекарем. Они будут без стражи, но ещё одна тень в коридоре обычно мелькает, когда они уходят: видимо, какая-то подмога всё же есть. Стало быть, нам доверяют, но не до конца. На этом всё.