– Карида? – изумился Крысолов.
– Да, точно. Как думаешь, она же не совсем малая?
Карида была весьма юной прислужницей при обители. Наверняка, довольно миловидной, пусть серо-чёрные одеяния, толстыми складками ниспадавшие до самого пола с её плеч, и старательно это скрывали. С недавних пор Ладаиму не было дела до красоты других женщин.
– Лет-то ей, может, и достаточно, – задумчиво протянул тивалиец. – Но тебя не смущает, что она служит при обители?
– Ну, а я служил караульным в Приюте. Нет-нет, да и менялся с Горняком раз в пару лун, чтобы бордель навестить, – Дайбур чуть замялся и смущённо улыбнулся. – Ну чего? Все ж мы люди.
– Так-то оно так, но в Идалле, например, за посягательство на служительниц храма дают два пути, – Ладаим стянул завязки поножей в тугой узел и поморщился. Последние трапезы дали о себе знать округлившимся животом. – Ты либо женишься на ней, либо тебе отрезают то, чем ты, собственно, посягнул. Так мои родители и встретились: мама служила в храме Фарахшатаим, а отец – в храмовой страже.
– И что, поженились?
– Нет, Полоз, отрезали ему всё.
Лисы заканчивали утренние сборы, когда за окном гостевого корпуса забил колокол. Забил нежно, даже вежливо. Так звучал призыв гостям обители проснуться окончательно и направиться на трапезу.
Гости располагались в белом здании сразу за главными воротами обители Мальны на Истабале, самом большом острове Гряды. От трёхэтажной постройки в его центре расходились одноэтажные крылья для мужчин и женщин. При этом первый уровень в центральной вставке отсутствовал, ведь всё пространство занимала просторная арка, ведущая вглубь, к главным зданиям обители.
Трапезной же достался второй этаж, прямо над аркой, так что каждое утро начиналось с того, что Лисы спускались наружу и шли к центральному входу. Всякий раз их приветствовали две статуи высотой в три сажени, не меньше. По правую сторону от арки раскинула руки Первопрорицательница Мальна, готовая сгореть на костре язычников ради спасения молодого королевства. Напротив неё, на коленях, молился первый владыка этих земель – король Бенкар. Мальна выглядела так, будто скульптор только что убрал от неё долото, а вот древнему сюзерену повезло меньше. Статуя Бенкара покрылась серо-зелёным налётом и щербинками, а кончик носа и вовсе отпал.
Входом же служила покрытая серебряными пластинами дверь справа от сквозной арки. За ней начиналась крутая лестница, по которой гости попадали в предтрапезную комнату. Здесь паломникам положено было молиться нарисованному поверх отшлифованной доски образу Мальны и отдать молчаливое приветствие шестиконечной звезде над проходом в главное помещение. И, конечно же, омыть руки и лицо в тёплом источнике, что бил прямо из стены, наполняя резную каменную чашу.
Обычно Лисы ограничивались тем, что для вида проделывали нужные ритуалы, и с куда большим воодушевлением занимали места за длинным столом в центре трапезной. Верующих среди них было немного, ведь размышления о сиянии души и Небесном Царстве грозили наёмным убийцам преждевременным унынием. Кроме того, Ладаим чувствовал, что предаёт Фарахшатаим, даже находясь на освящённой земле обители. Куда уж там молиться посланникам Звезды?
Но с каждым днём всё больше Лис задерживалось у потрескавшегося образа Мальны. Сначала особое рвение проявлял только Арбо. Остальная его родня делала всё бегло: ещё более бегло, чем бреккчанка Иштава.
Сегодня же компанию одухотворённому Арбо составили Вийм, Инелай и даже Граус. Последний вовсе припал на одно колено и тихо бормотал. Ладаим подивился было такому поведению, а потом и сам вспомнил, как странно ощущал себя, когда в молитвенные вечера гул дюжины колоколов разливался по острову. Звук наполнял его изнутри чем-то, что затмевало иные мысли. В этом потоке чувств мелькало мимолётное желание остаться в этой серой тунике с розами навсегда и встречать потёмки у тёплого пламени алтаря среди спокойных, вежливых людей.
Но сюда они пришли не за этим.
Прошло восемь дней с тех пор, как их корабль сел на мель у старого маяка. Восемь странных дней с того момента, как тёмный заклинатель Альхиор наслал на них полчище глубинных чудовищ и Верных с затуманенным разумом. Восемь долгих дней с последнего раза, когда Ладаим видел Химеру.
Светозарная воительница Тельма, суровая женщина со стеклянным взглядом и обветренным лицом, отправила Лис на остров Истабаль дожидаться вердикта от некоего лорда Бримма. Их тут же разместили в гостевом корпусе, выдали одежду и велели ждать.
А чего ждать?
С того самого мгновения, как Тельма одним кивком попрощалась с ними под аркой гостевого корпуса, никто из местных обитателей и словом не обмолвился о битве на соседнем островке. Будто магический вихрь не разворотил старый маяк, а его окрестности не оказались усыпаны трупами гребенников и Верных.
Рыцари ордена Мальны унесли Химеру и следопыта Каддара с собой. На робкие попытки товарищей узнать, жив ли ещё Варион, они получали лишь расплывчатые отговорки. Да и говорить было не с кем. Воительница Тельма более не появлялась в гостевом корпусе, оставив Лис на юных служек и госпожу Маритель, что заведовала трапезной.
Они не понимали, кем считать себя. Были ли Лисы гостями одной из важнейших обителей Западных Королевств или же узниками её рыцарского ордена? Ладаим считал, что правда, как обычно, укрывалась где-то посередине. Их не заковали в кандалы и даже позволяли свободно ходить, пусть и только вокруг гостевого корпуса – по небольшому садику до стройной часовни.
Особо их не охраняли, но оружие попросили сдать «на время паломничества». И всё же Лисы редко оставались одни, да ещё и в полном составе. Жили они по двое, а в коридорах и саду то и дело сновали служки. Волосы, неизменно забранные в пучок, весьма удобно открывали их уши любым интересным разговорам.
Раз уж так вышло, что большинство гостей были мужчинами, в наиболее полном составе они собирались раз в три дня в мужской купальне для паломников. Дальше, в редкие встречи с женской частью их компании, Хлыст уже передавал все размышления, что появились в этом царстве пара и тёплой воды.
Лисы решили, что проходили проверку. Тогда, ещё у маяка, они объяснили воительнице Тельме, что были обычным наёмничьим отрядом, попавшим в немилость неведомого тёмного мага. Словно и не было среди них наёмных убийц, разыскиваемых всем герцогством Бассельским. Не стали они рассказывать и о том, что Вийм с Таделией были их собственными пленниками на момент крушения. Один – за то, что выдал планы Лис следопыту в Басселе. Другая – за то, что её разумом овладел тот самый тёмный маг, что разворотил маяк на Гряде.
Крысолов согласился с таким подходом. Одной истории Сойки хватило бы рыцарям, чтобы совсем по-другому взглянуть на гостей. Магию – тем более, тёмную – презирали даже обычные верующие в Далёкую Звезду. Страшно подумать, что бы за такую, пусть и невольную, связь сотворили рыцари, призванные защищать божественное светило огнём и сталью.
Наверняка, хозяева обители выжидали. Баловали Лис пышными трапезами и приятными купаниями, дабы те расслабились и дали знать, кем же являлись на самом деле. То, как служители нарочито обходили стороной даже прямые вопросы о происходящем, явно должно было спровоцировать хоть кого-то из гостей. Заставить сорваться и потерять терпение.
Лисы решили им подыграть. Раз служители и рыцари сочли, что ничего особенного не происходит, вполне можно было насладиться ролью почётных паломников.
– Присаживайтесь, гости дорогие, – госпожа Маритель приветствовала трапезников низким поклоном. – Надеюсь, Далёкая Звезда хранила ваш сон.
– Благодать Мальны отгонит любой кошмар, светозарная сестра, – подтвердил Арбо с ответным кивком. – В святости лежит покой души и тела.
Маритель была женщиной немолодой и грузной, но на редкость обаятельной. Глубокие складки вокруг носа лишь подчёркивали радушие её широкой улыбки, а штрихи седины в туго стянутых волосах словно говорили о глубокой мудрости старшей по трапезной. Указания четверым служкам она раздавала легко, почти без слов. В ней не было ни толики чёрствости или надменности, которую Ладаим часто улавливал в летарских жрецах. Те считали себя выше простолюдинов, недостойных толковать волю Далёкой Звезды. А уж смуглолицый иноверец со Старой Земли и вовсе не заслуживал даже беглого взгляда таких возвышенных особ.
