Сплошной тупик…

Филатов, директор кожгалантерейки, встретил меня совсем другим человеком. Глаза горят, движения энергичные. Даже осанка изменилась. Так-так…

— Добрый день, Андрей Дмитриевич. Что у нас хорошего? — полюбопытствовал я.

— Дружинина заявление по собственному желанию написала, — улыбаясь, протянул он мне руку.

— Да вы что! — удивился я, пожимая ему руку на автомате. — Надеюсь, вы подписали его без двухнедельной отработки?

И мы оба расхохотались…

— Это ещё не всё, — поднял вверх указательный палец директор. — Звонили с Серпуховского кожзавода. Они нам поставят нормальную партию за март и сверх того тоже.

— О, замечательная новость.

— Да… Извинились за недоразумение. Сказали, что обнаружили сегодня нашу партию на складе. Оказывается, нам по ошибке совсем не то отправили. Грузчики что-то напутали!

— Что вы говорите! Ай-ай-ай. Какая досада! А что делать с тем хламом, что они нам якобы по ошибке прислали? Вы им сказали, что мы им вернуть эту партию не сможем?

— Ну, разумеется. К счастью, они и не претендуют на неё.

— Ну, отлично… А жизнь-то налаживается! — улыбнулся я ему и он кивнул в ответ, широко улыбаясь. Да уж, при этой встрече мы давили улыбки, как голливудские актеры, узнав, что их снимают на скрытую камеру. Хотя, столько хороших новостей, как же удержаться! — А теперь, пойдёмте-ка к главбуху, обсудим вместе новые безопасные методы работы.

Он охотно поднялся и мы направились вместе с ним к Демидовой. Светлана Степановна встретила нас дружелюбно, тут же попросила одну из своих сотрудниц нам чай организовать. Мы закрылись в её кабинете, и я прочёл им лекцию по безопасности. Всё, что я обычно говорю всем.

— Чем меньше народу в курсе, тем все мы спокойней спим, — призывал я их. — И ещё. Пока нам не поставили хорошую партию за март, кому-то из вас надо съездить в Серпухов и договориться на заводе о правильном распределении кожи по партиям, официальной и дополнительной. Всё, что есть в дополнительной, обязательно, хоть несколькими лоскутами, должно быть и в официальной. Чтобы не было такого, что у вас в цехах находится кожа, которую завод по официальным документам никогда не получал.

— Хорошо, я сам съезжу, — с готовностью кивнул директор.

— Давайте я сегодня узнаю, к кому вам там обратиться и перезвоню, — предложил я.

Нам принесли чай и печеньки. Директор дал мне свой домашний телефон. Мы разобрали чашки и разговор сам перешёл на Дружинину.

— Она меня очень беспокоит, — признался я. — Мы с вами прекрасно понимаем, что она не по собственному желанию уходит. Я подробностей не знаю, но подозреваю, что ей сделали такое предложение, от которого она не смогла отказаться. А она не тот человек, чтобы взять и тихо-мирно уйти. Ее, похоже, брат ее высокопоставленный разбаловал так, что она уже и не совсем нормальная… Так что, к мерам безопасности не относитесь, как к принудиловке, они особенно важны, поскольку, скорее всего, нам от неё ещё прилетит… Может, не сразу, через какое-то время, но это истеричка, она о нас никогда не забудет… Поэтому, товарищи, готовимся. Приводим в порядок все абсолютно дела. Даже в технике безопасности чтобы у нас комар носа не подточил, чтоб все журналы велись, все автографы собирались… Договорились? Ну и приводим в порядок всю бухгалтерию, — сочувственно посмотрел я на Светлану Степановну. — Чтобы у нас количество фурнитуры в затратах билось с официальным выпуском. Хотя бы плюс-минус километр. И смотрите, чтобы больших излишков каких-либо запасов на складе не было. Мы потом как-нибудь ещё с вами отдельно сядем, о сдельной оплате труда поговорим, — посмотрел я на главбуха.

— Хорошо, — с готовностью согласилась она.

— И ещё. Немаловажный фактор, — продолжил я. — Социальная поддержка рабочих. Тут надо руку на пульсе держать… Бывают такие проблемы, которые делают жизнь невыносимой, а решение-то есть… Как у нас на одной фабрике. Местком не мог рабочих местами в яслях и детском саду обеспечить. Выбили им сейчас две квартиры в соседнем доме под ясли-сад, в штат педагогов ввели. А остальное коллектив готов на себя взять. Столовая готовить будет и на детей в том числе. Родители сами берутся раскладушками и постельными принадлежностями своих чад обеспечить. Хотя, мы, наверное, и с мебелью им сможем помочь… Может, и у вас есть какие-то особо чувствительные проблемы?

— Жилищная проблема, — серьёзно глядя на меня, ответил директор. — Свои дома мы никогда не строили. У нас не тот масштаб предприятия. А то, что нам выделяют, это курам на смех. У нас очередь не движется, только растёт. Одному дали квартиру, троих на очередь поставили.

— Это хорошо на перспективу, я запомню об этом и наведу справки, как можно решить этот вопрос, — сказал я. — А пока давайте начнём с небольших проблем, которые легче решить. Потихоньку, полегоньку… Все небольшие вопросы решим, тогда и на жилищный вопрос замахнуться можно.

— Ремонт в столовой давно надо делать, — подсказала главбух. — Люди едят, а им в еду штукатурка падает, отваливается с потолка.

— Ну, вот. Это то, что надо, — обрадовался я. — Причём, в ближайшее время. Займитесь этим. Строительная бригада, если что, у нас своя есть, даже, две. Финансирование работ, если своими средствами не справитесь, тоже обсуждается. Посмотрите, что еще есть из такого. Будем постепенно решать все проблемы, чтобы не надорваться. И, кроме того, это создаст динамику постоянного улучшения условий на предприятии, что оценят работники. Будут с интересом следить за тем, как дело идет, и сами вам что-то подсказывать. Коллектив станет сплоченнее, больше будет доверия к руководству.

Взглянув на часы, понял, что пора закругляться, и поднялся. Мы попрощались. Ушёл с чувством глубокого удовлетворения. Сегодня я общался совсем с другими людьми, нежели когда первый раз их увидел. Были запуганные и в диком стрессе. А теперь головы подняли, защиту, а не палку над головой почувствовали.

С кожгалантерйки поехал на завод «Полёт». Появился там одним из первых. Стол уже был накрыт, и я с удовольствием приступил к еде. Пообедать-то нигде не успел. Вскоре товарищи начали собираться. Приехал Сатчан, пристроился рядом. Мы взяли по пивку. И совещание началось.

— Сначала о приятном, — раздал Бортко нам подписанные конверты и доложил о продаже двух первых машин из таксопарка.

Дальше, воспользовавшись тем, что первым получил слово, он сразу отчитался по своим объектам. Меня больше остальных заинтересовал шинный завод.

— Погодные условия вынуждают нас перенести испытания зимних шин куда-нибудь на север. Сейчас ведётся подбор полигона.

— А ездить мы на зимней резине когда начнём? — задал Захаров и меня тоже интересующий вопрос.

— Через сезон в лучшем случае. Это сейчас только полигонные испытания идут. Состав резиновой смеси всё время корректируется. Что-то как-то не хочется быть подопытным кроликом… Пусть её в массовое производство пустят, тогда и мы себе возьмём.

— Короче, не советуешь, пока, да? — вопросительно глядя на него, спросил Захаров.

— Лично я не буду рисковать, — уверенно ответил он. — Там столько претензий к ней пока! Ну её нафиг!

Москва. Оздоровительный комплекс завода «Полёт».

Выступив следующим, Осипов доложил, что оборудование для очистных в Богородск до сих пор не поступило, поэтому затягивается запуск новых мощностей на Богородском кожевенном заводе. Он ещё виновато посмотрел при этом на меня, получилось, как будто эстафету передал.

— Ну, план-то обувная фабрика выполняет, — принял я эстафету и начал доклад о своих проблемах. — Но у нас там есть определённая доля риска в том, что спецучасток выпускает три модели обуви, а официально нам удалось запустить только одну. Сами понимаете, чем это чревато…

— Как долго нам ещё ждать Богородск, невозможно сейчас предсказать, — ответил Осипов. — Может, несколько месяцев, а может — год. Вам надо что-то делать, не дожидаясь нас.