Тайлер становится на колени. И его дубль – тоже.

– Должен признать, – говорит он, – что эти штучки выглядят не так уж

и зловеще, когда они похожи на вас. – Он протягивает вперед руку, как прежде делала Колт. Дупликат повторяет его жест. – Да, в самом деле – симпатично.

– Мистер Тайлер… – предостерегает Спок.

– Знаю, – отвечает человек. – «будьте осторожны». Но мы же здесь,

чтобы изучить это место, верно? Так что, в интересах науки…

И, протянув руку дальше, он касается пальцами своего кукольного

двойника.

Следует вспышка голубого света и треск. Тайлер отброшен назад. Он

катится по земле, сжав указательный палец.

– Уау! Что это было?…

Спок приближается, чтобы помочь. Он рассматривает палец Тайлера.

– Ожог второй степени, – заключает он.

Получив предостережение, Колт отступает от своего дупликата.

– Похоже, у этих штучек больше одного способа защиты.

– Похоже на то, – замечает вулканец.

Дубль Тайлера держится за палец и смотрит на них.

Образ: Доктор Филип Бойс, с напряженным лицом, его голубые глаза

застыли на осунувшемся лице его пациента, которого он исследует трикодером. Он ругается и обреченно качает головой.

Спок не понимает, что не так. Пока что лечение, которое доктор проводил для хоридианского монарха, шло весьма успешно. Но хоридианский первый советник, стоящий в паре футов за Бойсом, задает вопрос прежде вулканца.

– Доктор Бойс? Что-то не так?

Доктор поворачивается и пристально смотрит на первого советника.

– Нет. Все прекрасно. Абсолютно. – Хмурясь, он убирает трикодер.

Хоридианец подходит к ложу его господина.

– Он будет жить? – спрашивает он Бойса, требуя ясности. –Лечение

было успешным?

– Мы успели, – резко говорит доктор, – Пациент идет на поправку. Вероятно, он проживет долгую и плодотворную жизнь.

Хоридианец кивает.

– Его величество будет признателен.

Бойс что-то бурчит.

– Вот счастье привалило.

Он встает, бросает еще один взгляд на Харр Хараза, бесспорного

властителя трех миров, и снова ругается, почти про себя. И направляется к двери, которую охраняют два монарховых бугая, глухонемых телохранителя, занявшие эту позицию, как только они вошли в покои Хараза полтора часа назад.

В тот момент Хараз мучился от сильной боли из-за бендалской лихорадки, которую он подхватил при попытке завоевать планету Бендал более года назад. Тот факт, что Бендал входил в состав Федерации, – и что Звездный Флот вынужден был вмешаться, чтобы предотвратить вторжение – не помешало Пайку ответить на просьбу о помощи со стороны Хараза. Или, точнее говоря, на просьбу со стороны первого советника Хараза.

В конце концов, это был шанс установить дружественные отношения с хоридианцами. И, в частности, с Харазом – несмотря на его склонность к завоеваниям, не говоря уже о его кровавых семейных чистках, на которых он построил свое царствование.

Со временем, полагал Пайк, Федерация сможет оказать позитивное влияние на хоридианцев. А, может быть, даже на Хараза. В любом случае, лучше было иметь признательность такого типа, чем его враждебность.

Когда Бойс, а за ним – Пайк и Спок – выходят из комнаты, глухонемая стража смотрит на них подозрительно. Вулканец не обращает на них внимания. Ему гораздо более интересен разговор между его коллегами офицерами, который начинается сразу, как только они выходят в коридор.

– Черт, доктор, эй, погоди, – говорит капитан.

Бойс останавливается и смотрит на него.

– Чего?

– Я хочу знать, для чего, черт возьми, вы думаете, вас туда позвали?

– А что? – спрашивает доктор.

– Потому что знать это – моя обязанность, вот почему. – И, более

мягко: В чем дело, доктор?

Бойс трясет головой.

– Как я только что сказал этому хоридианцу – все в порядке.

Но Пайк настойчив.

– По твоей речи этого не скажешь.

– Ты имеешь в виду, что я ругался? Мое выражение лица? – Бойс

выглядит как человек, который только что съел что-то абсолютно безвкусное. – Почему я так страшно зол? – Он кривит рот. – Потому что этот чертов пациент идет на поправку.

Пайк не отступает.

– И это мучает тебя?

Доктор кивает, его глаза по-прежнему сверкают.

– Вот именно. – Он горько усмехается. – Ну и что? Ты думаешь, я

позволю моим личным чувствам встать на пути моей клятвы? Моего обещания исцелять страждущих, несмотря на то, насколько ненавистным я могу найти кого-то, кого лечу?

Капитан какое-то время размышляет.

– У тебя есть еще что сказать, – говорит он.

– Ладно. Я скажу. – Бойс оглядывается в направлении недвижного

Хараза, которого по-прежнему видно сквозь открытую дверь. – Да, я хотел убить его. Я думал обо всех этих жизнях, которые можно спасти, обо всех несчастьях, которые можно избежать, просто если я один-единственный раз вот сейчас ошибусь, делая инъекцию. Черт, мне даже не нужно было ничего ему вводить. Я мог просто позволить ему загнуться от этой болезни, это было бы лучше всего.

Пайк переглатывает.

– Мы не боги, доктор. У нас нет права решать, кому жить, а кому

умереть.

Бойс взрывается.

– Ты думаешь, я этого не знаю?… Боже, Крис, мне просто плохо от

всего этого. – Его начинает колотить. – Главный врач, который позволяет своим чувствам встать на пути долга… это главный врач, который должен бы поразмыслить о перемене профессии. – Он смотрит на капитана с отчаянием. – Может, это означает, что я слишком долго варился во всем этом, Крис. Может быть… – Он колеблется и явно сконфужен. – О, черт. Давай просто не будем сейчас об этом, а? Давай лучше потом. Думаю, мне надо немного побыть одному.

Не ожидая ответа, доктор поворачивается и снова устремляется к главному выходу, и во двор, который не закрыт защитным полем Хараза и откуда можно транспортироваться на корабль.

Пайк смотрит на Спока и вздыхает. Вулканец спрашивает себя, не появится ли вскоре на «Энтерпрайзе» новый врач – по выбору ли Бойса или капитана.

Пока что, однако, все, что они могут сделать – это выйти из дворца Хараза и последовать за доктором.

Постепенно, Спок снова всплывает на поверхность из потока образов и воспоминаний. Постепенно, его рассудок проясняется – и он уже настолько воспринимает реальность, чтобы понять, что совершенно измотан, а его форма стала просто ни на что не похожа.