– Что ты любишь больше всего? – проводить столь серьезную и сложную работу нужно без помех.
Ребенок заторможено перевел на меня взгляд, получив пробную дозу тиопентала. Магия деловито расчищала путь для общей анестезии, не забывая заботливо ограждать пациента от вредных побочных эффектов.
– Маму, – осоловела девочка.
– Хорошо, пусть тебе приснится мама, – которую тоже хорошо бы немножко успокоить валерьянкой. – Мамочка, вы идите на кухню, там лейтенант как раз варит куриный бульон. Отдохните, подышите и через полчаса получите здорового ребенка.
Увы, но «починить» сломанный ген можно только талантом. Однако удалить все опухоли, пигментные пятна и провести терапию ингибиторами белков-активаторов роста опухолей для меня раз плюнуть. Звучит скромно, не правда ли? Бог даст, удастся купировать симптоматику на долгие годы. А если нет, никто не помешает мне вернуться сюда через пять-десять лет и повторить терапию.
К счастью, нейрофиброматоз не смертелен. Поэтому можно пойти на риск и сделать все без инструментов.
– Рехнулась, Алевтина, – осуждающе покачала головой сама себе. – Тренируешься на ребенке? Бессовестная.
Но дар в крови предвкушающе вскипел, требуя срочно разделить его на несколько частей: гамма-нож, щипцы, скальпель, зажим, углекислотный лазер – любой метод на вкус и цвет. Потакая мельчайшим воспоминаниям из студенческого курса хирургии, магия охотно заверяла, что станет даже адронным коллайдером, если мне того потребуется. Проверим?
– Так что тебе снилось? – спрятав посиневшие от усталости пальцы за спину, я считывала пульс проснувшейся пациентки.
– Не помню, – честно призналась она, жадно потянувшись за стаканом с водой. – А где мама?
Мама обнаружилась на кухне в компании улыбающегося эрла Бэкка. Уложившись в двадцать пять минут, я отправила женщину одевать ребенка, а сама без сил опустилась на стул. Получилось! Получилось…
– Выглядите паршиво, – посочувствовал оборотень. – Бульона?
– Вод…воды, – недостойные порывы нельзя обнародовать, Аля. Позже сопьешься. – Просто воды.
Великий Авиценна, иногда меня пугает собственная магия. Сегодня я без единого вспомогательного инструмента провела сложнейшую хирургическую операцию – одномоментное удаление двух десятков опухолей, а завтра что? Смогу убить одним прикосновением? Остановка сердца, инсульт, асфиксия, отек головного мозга – дар намекал, что даже стрелка-скан, умеющая действовать дистанционно, может совершенно случайно задеть пару нервных корешков, навсегда превратив человека в инвалида. И никто не заподозрит злого умысла.
Господи, я чудовище.
– Может, чего покрепче? – намекнул лейтенант. – У вас такой вид, будто демон за юбку ухватил.
– Эрл Бэкк, в истории Объединенного королевства были Темные Властелины?
– Был один, – призадумался он. – Его Сетр одарил редким даром, какой-то замудренной темной способностью трупы оживлять.
– И кто его остановил? – в груди теплилась надежда, что власти спохватились быстро и не дали подлецу наломать дров.
– А никто, – спокойно выдал лейтенант. – Он сам умер. Съел морского гада, а тот ему поперек горла встал и задушил. Аллергия, вроде как. Глупо, да? Зато людям повезло. Кто ж его остановит, если смерть в его руках?
Ну всё. Каюк. Последняя надежда, что меня побьют другие маги, улетучилась. Выходит, если эрла Алевтина слетит с катушек и захочет стать вершительницей людских судеб, то миру не повезет вдвойне. Ибо меня просто так даже из пушки не убить. Уй, мама…
Перед утомленным сознанием возникло серое марево. Состояние медитации, ныне вызываемое по желанию в любой момент, здорово восстанавливало силы. Позволив уставшей душе глубоко вздохнуть, я вызвала образ лестницы, ведущей в небеса. Почему-то она манила, и в прошлый раз мне удалось подняться на несколько ступеней, заметив, что многие черные провалы побледнели. Теперь же почти все ступеньки восстановились, позволив преодолеть их до середины. Кто-то ждет меня наверху, и если религиозные трактаты правы… Кто знает, что случится на вершине? Я обрету покой или сойду с ума?
– Должен сказать, его благородие капитан Клод не отказался бы побывать в руках одной прекрасной Темной Леди, – похабно ухмыльнулся оборотень, ни на секунду не проникшись моим похоронным выражением лица. – Спросите сами, они уже вернулись.
Бросившись к окну, я не увидела ничего, но нюх оборотня намного тоньше человеческого. Быстро нырнув в уличную обувь, ноги сами понесли меня во двор. И вовремя! Спустя несколько секунд полуразрушенные гнилые ворота открылись, и на территорию двора ввалилось целое полчище потрепанных гвардейцев. Взмыленные курсанты утирали со лбов пот и кровь, но топали своими ногами. Слава Парацельсу! Ни одних носилок с ранеными, лишь небольшие порезы, ушибы и царапины.
Курсанты весело каламбурили и на ходу скидывали мундиры, хвастаясь залитыми кровью рубахами. Кое-где характерные пятна побурели, подсказывая, что кровь давно свернулась, и раны не представляют опасности. Куда важнее обследовать их на предмет заразных подселенцев, памятуя, где солдаты были.
Вот только…
– Где маркиз? – схватив первого попавшегося курсанта за рукав, я изо всех сил яростно привлекла внимание.
– Сзади идет. С подарочком, – острозубо ухмыльнулся курсант-виверна, с хохотом заваливаясь на крыльцо.
Выбежав за ворота, я остолбенела. По пыльной полупесчанной дороге от города шел Алеон, небрежно перекинув мундир через плечо. Словно возвращаясь с легкой прогулки, мужчина безмятежно улыбался, неся что-то объемное в левой руке, бережно приподымая от взметающихся клубов пыли. В растрепанных волосах потерялся легкий ветерок, то и дело ероша темные пряди и придавая легкую романтичность военному магу.
Позади маркиза тащился Поль, тяня за спиной огромную тушу неясного предназначения.
– Ты... жив? – неуверенно улыбнулась я, стоило капитану приблизиться до нескольких метров.
– Конечно, – искренне прыснул Алеон, слегка приподняв бровь. – А ты волновалась, да?
Проигнорировав заведомо глупый вопрос, я подозрительно сузила глаза.
– И все еще маг? Руки-ноги на месте?
– А моя прекрасная целительница огорчена? – в мужском голосе появились проказливые нотки. – Давай не будем о грустном. Держи.
Перед лицом появился букет полевых ромашек. Огромный, едва ли удержишь в руке, и одурительно пахнущий летом. Даже пыхтящий феникс, протащивший мимо тушу откормленного вепря, не произвел столь приятное впечатление. Божечки, если влюбленность – это радоваться цветам больше, чем потенциальному жаркому, то я решительно против быть влюбленной.
– А ты правда волновалась? Сильно? – вопросительно склонившись, Клод с беспечной улыбкой и едва заметным нетерпением ждал ответа.
У-у-у-у, провокатор в погонах. Я тут в Темные Властелины резюме отправила, а он шутки шутит.
– И не напрасно, – делано испуганный взгляд метнулся ниже пояса. – Алеон, кажется боги не доверяют гормонам и настаивают на вазэктомии.
Эрл поперхнулся. Такого удара он, конечно, не предвидел. И теперь жутко краснел от смущения, нервно моргая в сторону. Вернувшись обратно к дому, я с мягким любопытством приметила, куда пристроили тушу кабана и повернулась к аристократу.
– Кажется, всё закончилось?
– Да, – спокойно подтвердил Алеон. – Извини, я приведу себя в порядок и обязательно все расскажу.
Недоверчиво поглядев вслед ушедшему в дом капитану, я выслушала мысленный доклад множества стрелок-сканов, отправленных диагностировать солдат, едва мы ступили во двор. У двоих глубокие порезы и требуется несколько швов, остальные отделались гематомами и испугом. Покрутив букет в руках, я слегка задумалась.
– Пока солдаты рисковали жизнью, он собирал ромашки?
– Не обижайте его благородие, эрла, – со смехом прервал меня феникс, подойдя ближе. – Все так и не так. Слушайте, как дело было.
В детали операции посветили всех, кроме меня. Эрл Верш вместе с курсантами и десятком «одолженных» магов произвели одновременный штурм и арест всех шести лабораторий. Разом, одним ударом, они сумели профессионально «повязать» почти всех присутствующих на объектах вервольфов. И даже обошлось без жертв, ведь главная опасность – труслива и с крысиной чуйкой успела слинять.
