– Алевтина, – посуровел капитан. – Имейте совесть. Я храню вам верность с самой помолвки вне зависимости от возможностей моего организма.

– Да? Молодец, – очень вовремя напомнил про вату. Её скопилось достаточно, нужно послать с оказией по будущему адресу служебного дома.

Или палатки, если меня поселят вместе с курсантами. Маги-волонтеры – они как телята на самовыпасе, где кости бросят – там и дом. В прошлый раз повезло, я жила в небольшом домишке вместе с поварами и санитарами, но то была моя командировка. А здесь могут смело дать пинка под гузку, и стучись в палатки к новобранцам.

А еще обязательно зайти в табачную лавку перед отъездом. Нет в мире лучшей валюты, чем сигары вдали от цивилизации. Нехорошо, конечно, но усадьбу с собой не потащишь, а нужные вещи зачастую можно только выменять по универсальному бартеру.

– А вы… с курсантами? Бесстыдница, – пробурчал мужчина. – Тогда берите сразу ножовку, будем подпиливать мне рога.

– Ваше благородие, встаньте у стеночки. Я вас веником пришибу, и вся недолга, – пригрозила кулаком наглой роже. – Вы мне не муж, чтобы сцены ревности устраивать.

– А муж?... – кинул заинтересованный взгляд капитан.

– А замуж я за ревнивца не пойду. Хватит глупости молоть, лучше помогите.

– Я-то помогу, – насупился он, одним движением захлопывая набитый до отказа короб. – И помогу, и на шею посажу, и ноги об меня вытирать удобно. Еще не женаты, а она уже гуляет, посмотрите-ка…

– Да тьфу на вас! Святой Парацельс, я лекарь, капитан. Зачем мне контрацепция, если я могу просто не допустить зачатия прямо внутри собственного тела, а болезни гаснут на подлете?

– А зачем тогда?...

– Это латекс. Тонкий, прочный, вместительный сосуд из латекса, в котором можно хранить всё: от спичек до литра крови для экстренного переливания.

– А-а-а-а, – протянул дурак, пунцовея ушами.

Злая от невнимания пуделиха раздраженно прошлепала до середины ковра и залилась оскорбленным лаем. Особенно ее раздражал Клод, всегда привносивший нотку хаоса, вторгаясь в наше личное пространство. Оскалив мелкие зубки, псица попыталась проявить характер – запрыгнула сверху на капитанскую ногу и боднула головой. Кусаться было запрещено.

– Зверское нападение варежки на человека, – криво усмехнулся Алеон, беря на руки мою любимицу. – Алевтина, почему вы не хотите отвечать?

Я замерла с тонометром в руке.

– Потому что это моё дело, ни капли вас не касающееся.

Слёзы давно выплаканы. Ещё там, в повозке, когда я поддерживала голову Алеона, не давая ей бездумно стучать по лавке. На смену боли пришла злость. Как они посмели?! Отобрать то, ради чего я жила последние пять лет, ради чего я просыпалась и шла лечить каждого, кто нёс мне деньги. И кто не нёс – эти служили живой рекламой, треплясь о чудесной лекарке на каждом углу. А теперь? Ради чего мне жить и работать? Отныне ненавижу богов сильнее, чем аристократов.

– Извольте послужить своей невесте, – мысли о деньгах принесли новые хлопоты. – Поезжайте в банк и откройте ячейку на моё имя. Проценты выберите на свое усмотрение, условия дивидендов не принципиальны.

– Вы доверите мне свои капиталы? – иронично хмыкнул Клод. – Не боитесь, что возьму и сбегу?

– Бегите. Сейф в моей спальне, код – два-три-один-два. Больше ничего не трогайте.

Ошарашено покачав головой, Клод поднялся наверх. Надеюсь, ему хватит сообразительности пободаться за проценты, несмотря на мою «щедрость».

Самые распространенные увечья в Ликантропе – это лихорадка и открытые раны. Однажды мне довелось лечить солдата, который с первого дня хвастался, что останется единственным здоровым гвардейцем и вернется в королевство без единой царапины. Мол, никакие болезни и вирусы его не берут, иммунитет как у каменной скалы. А его хилые сослуживцы даже не достойны зваться солдатами, если от каждого чиха бегут к целителю вместо профилактического закаливания и мужского превозмогания. На меня фыркал: дамочка в походе – обуза любому гвардейцу, если она не полевая жена. И что? Через три дня принесли едва живого – множественные рваные раны, столбняк и нагноения. Вирусы его, может, и не взяли, а вот острые зубы диких оборотней – очень даже.

Кстати, о зубах.

– Зачем вам стоматологический набор? – с великим терпением спросил Клод, неся в руках мешок золотых монет.

– Во имя борьбы с кариесом. Капитан, раз уж вы столь великодушны, чтобы взять меня с собой безо всякой платы… Да-да, не спорьте и не глядите грозно, я раскусила вашу доброту. Так вот, будьте любезны подумать, где я могу принимать несовершеннолетних пациентов.

– Все рекруты совершеннолетние! – в сердцах бросил Алеон. Наверное, комплименты не любит.

– Да, но тут другая заковырка: максимум через сутки после нашего прибытия родители маленьких вервольфов начнут записываться в очередь на лечение своих волчат. Сами знаете, какая в Ликантропе медицина, а стоматология и вовсе построена на фундаменте бескомпромиссного удаления зубов. Три из четырех волчат имеют проблемы с развитием клыков и резцов, болезни полости рта неисчислимы.

– Я понял, – напряженно прервал маркиз. – Что-нибудь придумаем.

– Спасибо, – просияла я, от радости крутанувшись на месте.

Уф, боялась, что заартачится и начнет занудствовать о секретности командировки и спецзадании.

– Какая вы тонюсенькая, – удивился маркиз, сжимая ладони на моей талии.

Минуточку, когда успел? Тьфу, паразит, своего не упустит. Хотя ладно, за возможность приподнять уровень детской стоматологии в Ликантропе я готова его даже поцеловать. В щечку. По-дружески.

В конце концов, с сиятельными мира сего лучше дружить.

– Почему вы на меня так смотрите? – улыбнулся капитан сверху вниз. – Будто опять задумали пакость. Парализуете меня? Ногу оттопчите? Топчите, я весь ваш.

– Да ну вас, – щеки запылали от внезапного смущения. – Нависли надо мной своими эполетами, ни стыда, ни совести.

– А вы не рады? – интимный шепот обжег ухо, отчего оно немедленно налилось краской. – Аля, после всего пережитого у меня к вам только один вопрос.

Ух, вот это поворот. Или разворот – аршинные плечи закрыли дневной свет, каменной стеной разделяя меня и окружающий мир. На расстоянии не заметно, а вблизи Алеон гораздо выше меня, да так, что задумай он меня поцеловать – пришлось бы изрядно наклониться. Зато удобно изучать пуговицы на мундире, пряча горящее лицо там, где положено висеть орденам.

– К-какой? – голос внезапно сел от ладоней, скользнувших по спине.

– Важный, – интимная хрипотца отдалась мурашками на шее. – Ну-ну, не стоит так смущаться, моя прекрасная целительница. Вы…

«Ту-дум, ту-дум», – сердце гулко билось под ребрами, во рту пересохло. Милостивый Авиценна, да что это со мной?

–… будете довольны Первым Столичным Банком? Очень рекомендую, честные дельцы, быстрое обслуживание и… Ай! Зачем деретесь?

– Вы меня соблазняете! – от вспыхнувшей злости на лицо упала прядь волос. Паразит вредительский! Боги не предупреждали, что после сделки каждое его прикосновение будет сродни провокации.

– А вы и не против чуть-чуть пособлазняться, – рассмеялся аристократ. – Ну-ну, бить мужчину веником неприлично. Я ни капельки не соврал, вы действительно прекрасны и правда целительница. Моя.

Довольно ухмыльнувшись, гвардейский выползень подхватил в одну руку короб с вещами, в другую чудом зажал провизорский чемодан и легко кивнул Кудряшке, прощаясь с ней на несколько недель. Портальную арку откроют уже завтра в шесть утра, а до этого нужно явиться на построение и выслушать инструктаж. Поэтому багаж лучше упаковать сразу вместе с вещами командиров, они едут отдельным грузом. Слава Парацельсу, что ближайших пациентов я отменила сразу после сделки с богами – слишком вялой и обессиленной себя чувствовала. А плановые осмотры и повторные приемы дозволено перенести.

– Готово, – кивнул Алеон, вернувшись в дом. – Переночум вместе и отправимся к телепорту. Приставать не буду, обещаю. И нечего ехидно скалиться, бессовестная эрла!