В дверь скромно постучали, а после вежливо позвонили в дверной колокольчик. Обеденное время незаметно подошло к концу. Скрыв улики врачебного стрессозаедания и достав карточку нового пациента, я пробежалась глазами по единственной записи. Ага, девушка с жалобами на боль в желудке пока неустановленной этиологии. Не маг и обычный человек, значит, не имеет сразу двух весомых аргументов: золота и обращение «эрла». Потому и вежливо стучится, а не ломится, как танк в кусты. Люблю таких пациенток.

– Проходите, голубушка, не стесняйтесь. Вы ко мне по реферальной программе или на базе соцобеспечения?

Юный ландыш от силы восемнадцати годков стеснительно шагнул за порог. Куколка, а не девушка: курносый носик, лицо сердечком, пухлые губки и светлая коса. И явно из другого квартала: слишком бедное платье, хотя и чистое. Золотой квартал не зря называется таковым. Здесь стоят самые богатые дома и личные особняки, ездят только лучшие кареты, пекут самые вкусные пирожные и живут самые алчные коновалы. Такие, как я. Кровопийцы и обнаглевшие буржуи.

– Я по рекомендации эрла Бэкка, – смущенно прошептала девушка, прячась от заинтересованного феникса, не спешащего покидать кабинет. – Мой двоюродный дядя очень хвалил ваш талант.

– Пшел вон, – я от души пожелала оборотню хорошей дороги, привычно набычившись.

– Ой, – побледнела розочка, не ожидавшая резкой смены настроения.

– Да пошел я, пошел, – подмигнул нам обеим перевертыш, скрываясь за дверью.

Двоюродный дядя – оборотень королевской гвардии? Это меняет дело. Семейные узы в Порт-о-Фердинанде чтили умеренно, не спеша обеспечивать всех родичей до седьмого колена, но эрл Мортимер прекрасно помнил расценки моих услуг и не послал бы родственницу без должной суммы в мошне. Родственникам состоятельных лейтенантов скидок нет. Я тут злобная крокодила, меня не разжалобишь.

– Жалуйтесь.

– Я? А, да-да, – пациентка несмело присела на краешек стула. – Меня зовут Нурика Инкаст, семнадцать полных лет. Позавчера утром я проснулась с сильной болью в животе, которая мешала есть, лежать и даже ходить. Маменька купила в аптеке успокаивающий порошок, который снимает боль, но стало только хуже.

– Стошнило? – руки быстро записывали в карту новые данные.

В отличие от земной практики, здесь сразу сообщают о своих проблемах до записи на первый прием, чтобы лекарь мог заранее предположить, с чем предстоит работать. Сначала я фыркала – предвзятость гипотез никто не отменял, как и комплекс бога. Но потом прониклась: действительно, очень удобно заранее вспоминать самые распространенные причины тех или иных жалоб. Главное, не ставить диагнозы дистанционно, мня себя светилом медицины.

– А вы откуда знаете? – распахнула и без того большие глаза Нурика. – То есть да, стошнило. Благо, не сильно, я не смогла поесть в тот день.

– Обезболивающие порошки нельзя принимать при гастралгии. Они сильно раздражают желудок и вызывают отторжение организмом. Раздевайтесь до пояса.

Нурика прерывисто вздохнула и залилась краской аки маков цвет. Потянув трясущимися руками милое зеленое платье, девушка обнажила тонкую полоску кожи и нервно обернулась на окно. Зашторено, малышка, не переживай. Поразительное дело – человеческие характеры. Иной горожанин не постесняется спустить штаны посреди улицы, увидев меня, спешащую в сумерках домой, начав сыпать жалобами издалека: «Шишка какая-то выскочила, эрла, гляньте!». А другие ласточки даже в приватном кабинете побоятся запястье оголить, смущаясь до слез.

Пропальпировав живот и найдя его умеренно мягким и болезненным, я подключила магическую диагностику. Область чуть ниже ребер светилась красным воспаленным светом. У-у-у-у, да у нас здесь целый букет!

– Иногда я скучаю по гастроскопии, – доверительно сообщила я пациентке. – Сходит человек разок на этот аттракцион счастья и начнет трижды думать, что он тащит в рот.

– Гастро… Что? – удивилась девушка, стремительно приводя одежду в порядок. – Нужно сходить в парк развлечений?

– Развлечений вам и без парка хватит. Мисс Инкаст, чем вы завтракаете?

Как и подозревалось, завтрак Нурика пропускает, сразу переходя к обеду: острому чесночному супу, приправленному копченой колбасой. Набивает желудок вдосталь хлебом и салом, чтобы хватило до ужина, и периодически перекусывает остренькими сухариками. Бегает до вечера по родительским поручениям, чтобы перед самым сном перехватить пару бутербродов со стола и рухнуть спать, не дожидаясь, пока пища переварится.

– Зато я пью много воды.

– Да ну? – удивилась я. Диагностика показывала стойкие отеки, вызванные компенсаторной задержкой влаги.

– Да, – с гордостью продолжила розочка. – По две бутылки лимонада в день, потому что в кислом больше витаминов.

– И порядка десяти граммов рафинада на стакан. Нурика, вам не говорили, что большое количество сахара вредно для организма?

К моему огромному изумлению оказалось, что сахар в напитках – не сахар. Это мне втолковала мисс Инкаст, горячо доказывая, что газированная вода не задерживается в желудке, а сразу выходит наружу вместе с тонной углеводов, забывая отложиться на бочкáх. И если на бутылке написано, что лимонад полезен для здоровья, значит, никакого вреда от пары-тройки литров быть не может, одно благо.

– А дядю вы просвещали о пользе лимонада? – к концу лекции у меня отчетливо дернулся глаз.

– Разумеется, – просияла девушка. – Кстати, он передал вам записку. Простите, забыла отдать сразу.

«Мы устали сдавать стеклотару» – гласила записочка мелким почерком. Суду всё ясно. Мягкосердечные родственники не нашли способа повлиять на пристрастие девочки к газировке и отправили ее ко мне, чтобы злая тетя-лекарка вправила юнице мозги. Ох, как бы пригодился сейчас эндоскоп! Но лекари же за гуманность, за милосердие, за доброту и сострадание.

– Ай!

– Терпи, – сурово отрезала я. – Любишь лимонад натощак – люби и рефлюкс с панкреатитом.

Исцеление хронических заболеваний в период обострения всегда сопровождается болью. Чем запущеннее случай, тем сильнее магия пнет больного, воспитательными оплеухами взывая к разуму. Сначала я терялась, не понимая, почему пациенты с переломами даже не моргают, а больные с циррозом печени воют белугой, стоит магии коснуться поврежденного органа. Оказалось, что целительский дар умнее людей.

Хныкающая Нурика беспокойно завозилась, чувствуя жжение в области желудка, и тихонько заскулила. А кто сказал, что будет легко? Цену узнаешь – вообще офигеешь. Совесть не позволяла драть три шкуры с внезапных пациентов: попавших в аварию, раненых гвардейцев, сердечников или врожденных инвалидов. Еще на Земле мне было стыдно перед людьми, случайно попавшими в беду и вынужденными платить круглые суммы за здоровье. Другое дело – глупцы, устраивающие харакири своему благополучию. Дымишь, как паровоз, и жалуешься на боль в легких? Пройдите в кассу. Сидишь на монодиете и страдаешь от выпадения волос? Тряси кошельком. Лечишь простатит перцовыми примочками вместо лекарств по рецепту? Бог тебе судья.

– Откуда же я знала, что нельзя пить газировку? – прохныкала розочка.

– Тебя предупреждали родители, – напомнила ей, стряхивая с ладоней чужую болезнь. – И я лично составляла бесплатные брошюры с рекомендациями по здоровому образу жизни. Они лежат в каждом магазине, школе, госпитале и газетных лавках. Там крупным по белому написано: чрезмерное употребление сладкого вредит здоровью.

Ибо сначала просвещение, потом – ответственность. Глупо злиться на подростка, подхватившего хламидии, если ему никто не рассказывал о половых болезнях. Преступно молчать о последствиях распространенных социальных проблем. Поэтому три года назад я выбила себе лицензию на осуществление просветительской деятельности в вопросах медицины и здравоохранения, честно выполняя самовзваленные обязанности: устраивала благотворительные лекции в школах и университетах, добрым словом и жестким взглядом наставляя подрастающее поколение.