Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Мы будем молиться о тебе, брат, – произнес жрец, когда монах с собакой выходил.

– Помолитесь об этой молодой женщине, – сказал Рис. – Ей ваши молитвы нужны больше.

Патрик стоял в дверном проеме, глядя, как Рис шагает по улице. Посох монаха стучал по булыжникам. Черно-белая собака бежала рядом.

Жрец в задумчивости вернулся в дом.

– Куда ты идешь, дорогой? – спросила Галена.

– Перемолвиться словечком с Мишакаль, – ответил он.

– Об этой молодой женщине?

– О ней мы и сами сможем позаботиться. – Патрик посмотрел в окно и увидел, как Рис с Аттой заворачивают за угол. – А вот другую проблему в силах разрешить только Богиня.

– О чем ты говоришь? – удивилась его жена.

– О потерянной душе, – сказал Патрик.

Глава 4

Рис серьезно обдумал совет Патрика навестить жреца Зебоим. Но в итоге решил идти к капитану сам. Ему не хотелось быть обязанным Зебоим еще сильнее, чем он уже был, – во всяком случае, по ее мнению. По правде говоря, он сделал для нее гораздо больше, чем она для него.

Ему пришлось прождать много часов, поскольку капитан судна, готового отправиться в путь, – человек занятой, у него нет времени на разговоры с возможными пассажирами, особенно такими, кто не в состоянии оплатить проезд. Полдень наступил и прошел. Наконец, гораздо ближе к вечеру, капитан сказал Рису, что может уделить ему несколько минут.

В итоге монах убедил капитана взять его с Аттой на борт корабля. Но в отношении Паслена тот был категоричен. Кендер на борту к несчастью. Все это знают.

Рис подозревал, что капитан только что сам выдумал этот предрассудок, но все его возражения пропали впустую. В конце концов, пришлось, хоть и с большой неохотой, согласиться оставить кендера на берегу.

– Мы будем скучать по Паслену, верно, Атта? – сказал Рис собаке, когда они шли обратно к Храму.

Атта посмотрела на него теплыми карими глазами, махнула хвостом и придвинулась ближе. Она не понимала его слов, зато прекрасно чувствовала по тону, что хозяину грустно, и делала все, что могла, стараясь его утешить.

Рис действительно будет скучать по Паслену. Он трудно сходился с людьми, находил успокоение в обществе других монахов, но среди них у него не было ни одного настоящего друга. Он не нуждался в друзьях. У него были его собака и его Бог.

Рис потерял Бога, лишился братьев, зато нашел друга в кендере. Оглядываясь назад, на последние мрачные недели, монах вдруг отчетливо понял, что не сумел бы зайти так далеко, если бы не Паслен, чья жизнерадостность и нескончаемый оптимизм поддерживали его на плаву, когда черные воды уже были готовы сомкнуться над головой. Храбрость кендера и, как ни странно это звучит, если речь идет о кендере, его здравый смысл помогли им обоим остаться в живых.

– Жрецы Мишакаль его приютят, – сказал Рис Атте. – Эта Богиня всегда питала слабость к кендерам. – Он глубоко вздохнул и покачал головой. – Тяжело будет убедить его остаться. Нам придется ускользнуть, пока он спит, сбежать раньше, чем он поймет, что происходит. К счастью, корабль уходит с приливом, а значит, рано на заре…

Задумавшись о Паслене, Рис не обращал особенного внимания, куда он идет, и вдруг понял, что свернул не в тот переулок. Эта часть города была совершенно ему незнакома. Ошибка обеспокоила его, и беспокойство переросло в настоящее волнение, когда он осознал, что уже довольно поздно, гораздо позже, чем он думал. Небо было залито розовым светом, солнце почти коснулось городских крыш. Люди вокруг спешили по домам к ужину.

Испугавшись, что опоздает на встречу со жрецами и городской стражей, Рис поспешно зашагал обратно тем же путем, которым пришел. Ему несколько раз пришлось спрашивать дорогу и у прохожих, но потом они с Аттой снова оказались на улице, ведущей к Храму.

Монах быстро шагал вперед, Атта трусила следом. Рис почти не смотрел, куда идет. Он понял, что не заметил чего-то, когда Атта попыталась заставить его свернуть с дороги, всем весом, навалившись ему на ногу. Собака часто так делала, потому что монах, погруженный в медитацию, запросто мог наткнуться на дерево или свалиться в ручей, если бы она его не пасла.

Ощутив, как собака прижалась к ноге, Рис поднял голову и взглянул прямо на яркий фонарь. Свет его ослепил, он не сразу рассмотрел, в кого только что едва не врезался, увидел только, что это группа человек из шести.

Он неловко шагнул в сторону, чтобы не столкнуться с возглавлявшим шествие человеком, произнеся сокрушенно:

– Прошу прощения, сударь. Я очень спешу, поэтому не заметил…

Его голос затих. Дыхание перехватило. Глаза привыкли к свету, и он совершенно ясно увидел ярко-оранжевые монашеские рясы и розы, символ Маджере.

Идущий первым поднял фонарь так, чтобы свет падал на Риса, который не мог поверить в такое несчастье. Он так старательно избегал встреч с монахами Маджере и вот теперь буквально нарвался на шестерых из них. Хуже того, возглавлявший процессию монах, тот, у которого в руке был фонарь, судя по его рясе, был сам старший настоятель.

Настоятель в изумлении глядел на Риса, он не верил своим глазам: перед ним стоял монах в рясе Маджере, но почему-то сине-зеленого цвета Зебоим. Изумление переросло в неодобрение и, хуже того, в узнавание. Настоятель поднес фонарь к самому лицу Риса, так что ему пришлось заслонить глаза рукой от яркого сияния.

– Рис Каменотес, – сурово произнес монах. – Тебя-то мы и искали.

У Риса не было времени объясняться. Ему необходимо добраться до Храма Мишакаль. Он единственный знает, где найти Ллеу, который сейчас уже, наверное, спешит к дому молодой женщины.

– Прошу прощения, Наставник, но я тороплюсь на очень важную встречу.

Рис поклонился и хотел пойти дальше, однако настоятель схватил его за руку, удерживая.

– Прошу прощения, Наставник, – повторил Рис вежливо, но решительно, – я опаздываю.

Он сделал ловкий быстрый поворот, чтобы вырваться. К сожалению, настоятель тоже практиковал искусство «милосердного подчинения», он сделал умелый контрповорот, и Рис снова оказался в его руках. Атта, стоявшая рядом, предостерегающе зарычала.

Настоятель внимательно посмотрел на собаку и поднял руку повелительным жестом. Атта улеглась на живот и положила голову между вытянутыми лапами. Она больше не ворчала. Наоборот, слабо помахивала хвостом.

Старший снова повернулся к Рису.

– Ты бежишь от меня, брат? – спросил он скорее скорбным, чем обвиняющим тоном.

– Прошу меня простить, Наставник, – снова начал Рис. – Я очень спешу. Вопрос жизни и смерти. Прошу тебя, отпусти меня.

– Бессмертная душа гораздо важнее тела, брат Рис. Эта жизнь скоротечна, а жизнь души – вечна. До меня доходят слухи, что жизнь твоей души в опасности. – Настоятель крепко держал Риса. – Возвращайся с нами в Храм. Мы поговорим, найдем способ вернуть заблудшую овцу обратно в стадо.

– О другом я и не мечтаю, Наставник, – чистосердечно признался Рис. – Обещаю, я приду в Храм этим же вечером, но позже. А сейчас, как я уже и говорил, мне необходимо быть в другом месте. В опасности сейчас не моя жизнь…

– Прости, но я не вполне верю тебе, брат Рис, – прервал его настоятель.

Остальные монахи Маджере, столпившиеся вокруг них, согласно закивали головами в капюшонах.

– Члены нашего Ордена обыскали в поисках тебя весь Ансалон, и вот теперь, когда нашли, мы не собираемся тебя отпускать. Пойдем с нами, брат.

– Я не могу, Наставник! – Рис начал сердиться. – Пойдемте со мной, если вы мне не верите! Я направляюсь в Храм Мишакаль. Вместе с ее жрецами я иду по следу одного из Возлюбленных, который собирается отнять жизнь у молодой матери.

– Разве ты – шериф этого города, брат? – спросил настоятель. – Разве в твои обязанности входит предотвращение преступлений?

– В данном случае – да! – взорвался Рис.

Небо уже потемнело, появились звезды. Молодая женщина, наверное, уже уложила детей спать и теперь высматривает, ждет Ллеу.

40
{"b":"92564","o":1}